Евгения Скрипко - Друзья и родители

– Не успеем, – возразила жена, – да потом надо поговорить…

– Мамочка, успеем, поедем лучше сегодня, – вмешался Вадик. – Пусть папа идет за билетами, а мы с тобой все соберем.

Решено было, что отец пойдет в милицию за разрешением на выезд, потом за билетами, а Вадик с матерью будут собирать вещи.

Пройдя полквартала вместе, они разошлись по разным улицам.

– Знаешь, мамочка, – сказал Вадик, когда отец уже скрылся за углом, – если мы сегодня с ним не поедем, папа еще передумает и опять не возьмет нас.

– Тебе очень хочется ехать? – спросила мать.

– Очень! – радостно ответил мальчик. – Мне хочется посмотреть, на каком корабле папа плавает и какие там еще корабли есть.

– А мне, сынок, не хочется к нему ехать, – вырвалось у матери. – Спешить не хочется, – добавила она, спохватившись, что этого не следовало знать мальчику.

Грубая правда, высказанная мужем, и совершенно неожиданное примирение, происшедшее в кабинете Чистова, причинили Марии Андреевне новую душевную муку. Но рядом шел сын. Он был захвачен поездкой и твердил о ней безумолку.

На лестничной площадке у открытой двери стояла Екатерина Васильевна: она провожала почтальона, который принес ей пенсию.

– А мы сегодня уезжаем к папе! – похвалился соседке Вадик.

Добрая женщина обрадовалась до слез. Ей хотелось приласкать Вадика, но он быстро проскочил в дверь и скрылся в коридоре.

– Мария Андреевна, милая, как это хорошо! – и пропуская впереди себя Саянову, она обняла ее за плечи.

– Не знаю, Екатерина Васильевна, стоит ли этому радоваться, – ответила Мария Андреевна, открывая свою комнату.

Саянова была в таком состоянии, когда человеку трудно самому разобраться в происходящем, и участие Екатерины Васильевны тронуло ее.

Чтобы не вести разговора при Вадике, мать отослала его в распределитель за продуктами, которые надо было получить по карточкам.

– Очень хорошо, милая, что вы помирились, – заговорила соседка, когда они остались одни. – Я так и знала, что вы не согласитесь отдать Вадика в приют.

Екатерина Васильевна взяла стул и поставила его к кровати, куда села Саянова.

– Я не соглашалась, – поспешила ответить Мария Андреевна. – Разве я могла знать, что он использует мое письмо против меня…

– Выше голову, милая, выше голову! – ободряла ее Екатерина Васильевна. – Не вспоминайте о том, что было, надо думать о будущем! Вы еще мало прожили, милая, и не знаете жизни. Что такое муж? Это взрослый ребенок. Да, Да не удивляйтесь! Как со взрослым, с ним надо быть немножечко дипломатом, как ребенка – его надо держать в руках, контролировать его каждый шаг и не оставлять одного. А вы оставили. Даже тогда, когда можно было жить вместе и он вас ждал, вы не спешили приехать…

– Я не могла, Екатерина Васильевна, оставить работу без замены. Ведь это же производство…

– А надо было поторопиться…

– Вы знаете, Екатерина Васильевна, – мне не хочется к нему ехать.

– Что вы, милая, что вы!

– У него есть женщина, и он ее любит.

– Пусть у него будет пять женщин, которым он нравится, и пусть все они ему нравятся.

– Нет, нет!.. – испугалась Саянова, – Он не так уж испорчен.

– И я это говорю, – обрадовалась соседка. – Если вы верите, что он не испорчен, забудьте все обиды, милая! Вы должны бороться за свою семью, сохранить Вадику отца…

Саянова с недоумением посмотрела на старушку.

– Да, да! Не удивляйтесь. А ехать вам надо, милая, обязательно надо. Раз он решил вас увезти, значит, у него непрочная связь с той женщиной. Пользуйтесь этим. От вас, милая, сейчас все зависит.

Саянова насторожилась.

– Да, да! – утверждала соседка. – Вы не знаете, какая там женщина и как крепка их связь. Не надо плохо думать о человеке. Может быть, там хорошая женщина, и она поймет вас…

– Что вы, Екатерина Васильевна? Объясняться с женщиной, которая отнимает у меня мужа?

– Иногда бывает нужно, милая, но пусть это вас не коснется, пусть это будет иначе, но вы должны быть рассудительны…

Мария Андреевна слушала соседку и понимала правоту ее слов. Искренние и добрые советы этой старой женщины помогали ей собраться с силами, и все же упрямое желание поговорить с мужем до отъезда не оставляло ее. «А если там не только женщина, но и другая семья „скоро может быть“ (ведь он сказал об этом Чистову!), зачем же тогда ехать нам?»

И Саянова задумалась.

– Мария Андреевна! – спохватилась соседка. – Вам же надо готовиться к отъезду! Беритесь за дело, милая! Нельзя зря времени тратить. Обед у вас есть? – Нет? Так давайте продукты. Вы должны накормить мужа хорошим домашним обедом. У меня есть капуста и буряк, сварим борщ.

Николаева явилась к Чистову значительно раньше, чем он мог ожидать. Она была взволнована и входить не торопилась.

Анна Сергеевна не любила показывать своих переживаний, всегда скрывала их от посторонних глаз, поэтому она даже обрадовалась, что Алексей Яковлевич не один в кабинете. В передней комнате уже все разошлись, и она села к свободному столу.

Алексей Яковлевич кому-то доказывал, что тот потерял совесть: голос его то повышался почти до крика, то снижался чуть ли не до шепота. Николаевой был хорошо знаком такой резкий переход тонов у этого человека – значит, посетитель довел Чистова до крайнего возмущения. «Себя не щадит старик!» – подумала она.

Наконец, как из бани, от Чистова выскочил тучный мужчина с желтым портфелем и соломенной шляпой в руках. Он едва не своротил своим плечом стоявший у прохода шкаф. Глядя на него, Анна Сергеевна улыбнулась.

– Жарко у вас, Алексей Яковлевич! – пошутила она войдя.

– Ну и денек выдался! – вздохнул с облегчением Чистов. Он вытер носовым платком свое раскрасневшееся лицо.

– Понимаешь, Анна Сергеевна, одолели меня сегодня эти отцы!

– Я смотрю, не очень ласково их здесь принимают – вылетают как пробки!

– А, этот экземпляр!

Чистов посмотрел на дверь, как будто там еще кто-то стоит.

– Мало того, что жену с детьми бросил, новую семью завел – извольте радоваться! – Так он нашел способ освободиться и от алиментов! Помогите ему у матери ребятишек отнять: он их бабушке на воспитание передаст. Ну я, конечно, помогу! Запомнится ему наша встреча!

– Пошло бы впрок.

– Пойдет! – уверенно отозвался Чистов.

Он прошелся по кабинету, затем, остановившись у стола, продолжал:

– А тот моряк. Ты, наверное, обратила внимание, когда с мальчиком заходила. Ну, скажи, разве это обдуманный шаг: привел сынишку в детский дом устраивать! Видите ли, «обстоятельства вынуждают», а у самого вторая семья намечается.

И Чистов рассказал о Саяновых.

– Это хорошо, что вы их помирили.

– Помирил или помог помириться, но уверен: этот одумается, у него, кроме совести, есть еще какая-то доля чувства к жене. Запутался человек, сам не знает, в какую сторону податься.