Андрей Черкасов - Человек находит себя

«Славная она, — думал Алексей, засыпая в эту ночь, — только потерянная какая-то. Впрочем, возможно, это от неудач».

Валя долго не могла заснуть. Сон пришел тревожный, непрочный. Она все время просыпалась и всякий раз задавала себе один и тот же вопрос:

— Неужели я люблю только себя?

Засыпая, видела путаные сны. Под утро, когда сон пропал окончательно, она вновь задала себе тот же вопрос и ответила вслух, шепотом:

— Нет, себя я, кажется, ненавижу! — и расплакалась.

Сменным мастером Валя не проработала и месяца. Попав под начало Костылева, она фактически была предоставлена сама себе. Мебель она знала из рук вон плохо, в деталях не разбиралась, а обращаться к начальнику цеха не решалась, потому что не знала, куда деваться от его презрительной усмешки. Однажды она задала ему какой-то вопрос.

— И ничего-то вы не знаете, ничего-то вам впрок не идет, — Ответил Костылев, позевывая и безнадежно махнув рукой.

В следующий раз он так же спокойно обозвал ее грошовым специалистом, заявив, что на Валином месте со стыда сгорел бы задавать такие вопросы.

Каждый день всё больше выматывал силы. На работе Валя крепилась. Дома по вечерам плакала.

— Не к рукам тебе, Валя, эта инженерия, — стараясь успокоить ее, говорил Егор Михайлович. — Ну зачем ты в это дело сунулась? Видишь, какой компот получается?

— Не такой уж я бросовый человек, Егор Михайлович, — вытирая слезы, оправдывалась Валя. — Если бы помог мне кто! А то одни упреки слышу.

С Алексеем Валя встречалась редко: они работали в разных сменах. Да по правде сказать, она боялась встречаться с ним. Было стыдно за свои бесконечные неудачи. «Что он думает обо мне? — постоянно спрашивала себя Валя. — Вот тебе и место в жизни!»

Вскоре разразилась новая беда. Валя спутала схожие заготовки, пустив их в обработку совсем для другого шкафа. Костылев на этот раз был немногословен:

— Ну-с! На этот раз всё, девушка. Будет с меня.

Он повел Валю к главному инженеру.

— Место этой вот девицы на кухне — картошку чистить, Александр Степанович, — заявил он. — Забирайте от меня куда угодно.

Узнав в чем дело, Гречаник только покачал головой:

— Ну что мне делать с вами? — спросил он. — Я понимаю: вам везде тяжело, трудно, но как помочь?.. Эх, девчата, девчата! Ну зачем вы беретесь за это хлопотливое дело?

Вместе пошли к директору. Гололедов выслушал хмуро. Просверлив Валю маленькими и холодными, словно проковырянными на мясистом лице глазками, он произнес:

— Никчемные людишки!

Валя не выдержала.

— Вы не смеете! — крикнула она, чувствуя, как пересыхает у нее в горле. — Я никчемный инженер, я сама знаю! Без вас, слышите? А никчемным человеком называть меня кто дал вам право? Кто?.. Вам бы только давить… душу по ниточке выматывать! Вам бы только… только…

Горло перехлестнул какой-то липкий жгут. Слов и воздуха не хватило. Валя бросилась на стул и разрыдалась громко, не сдерживаясь.

Она смутно помнила, как ее увели, как пролежала она дома весь остаток дня. Утром ее снова вызвал Гололедов.

— Выбирайте: в цех к станку или в библиотеку, — сухо сказал он.

— В библиотеку, — не задумываясь, сказала Валя. «Только не к станку, — подумала она. — Это такой позор!» Что подумает про нее Алексей, все остальные? Быть у всех на глазах со своим стыдом, со своей неудавшейся жизнью!

Через день она уже принимала библиотеку.

Началась сравнительно спокойная и совершенно бесцветная жизнь. Никто не упрекал, не колол, не дергал… Изредка приходил Алексей. Она подбирала ему книги, журналы, и только это казалось настоящим делом, А он каждый раз тепло благодарил ее.

Однажды Алексей спросил:

— Ну как, Валя, теперь спокойнее?

— Да, — тихо ответила она.

— А к станку идти побоялась?

— Алеша! После института? Но это такой позор!

— К станку — позор? — откровенно удивился Алексей. — Эх, Валя, Валя!

На этот раз, прощаясь, он против обыкновения не протянул руки, а вскоре и вовсе перестал заходить. Валя мучилась тем, что нечаянно обидела его. А любовь ее росла с каждым днем, и она понимала, что это уже навек, что это может умереть только вместе с нею.

Алексей зашел только в октябре, когда библиотека получила новую партию технической литературы.

Та осень была особенно хмурой. Над землей висели низкие размытые тучи, набухшие холодом и дождем. Из них непрерывно трусилась мелкая водяная пыль. Деревья стояли голые и мокрые. Они не качались, а только безжизненно вздрагивали от налетавшего ветра, холодного, промозглого и сырого…

Алексей долго просматривал новые книги. Кроме него и Вали, в библиотеке никого не было; до закрытия оставалось полчаса. Он собрался уходить, так и не выбрав ничего.

— Алеша, — тихо сказала Валя, — у меня к вам просьба, можно?

Алексей удивился, О чем она собиралась просить его?

— Пройдемтесь вместе куда-нибудь, — попросила Валя, и краска залила ее осунувшиеся щеки.

— Но куда? — еще больше удивился Алексей. — Да еще в такую погоду?

— Все равно… может быть, передвижку привезли…

Алексею стало жаль девушку.

— Что ж, сходим в кино, пожалуй. После сеанса Валя сказала:

— Мне нужно поговорить с вами, Алеша… Я прошу вас… Это очень важно.

Они пошли по мокрым осклизлым мосткам. Улица кончилась, а Валя все молчала.

— Дальше некуда, — сказал Алексей, останавливаясь.

Валя вздрогнула. Из низких туч по-прежнему сеялся дождь. Было темно. Как в тумане чернели расплывчатые силуэты низких домов с тусклыми светящимися пятнами окон. Валя не решалась говорить. Алексей поеживался и прятал лицо в поднятый воротник. У Вали сильно закружилась голова. Она пошатнулась.

— Что с вами, Валя? — Алексей поддержал ее за локоть. А она неожиданно уронила голову ему на грудь. Руки ее легли на его мокрые плечи.

— Не могу я больше, Алеша, не могу! — сдавленным голосом проговорила Валя. — У меня нет жизни… Я — люблю тебя, Алеша, милый! И только это жизнь, это всё! — Она подняла голову и приблизила свое лицо к лицу Алексея. Даже в темноте он заметил в ее глазах слезы.

— Валя, не надо. Ты хорошая девушка, но пойми… Это пройдет… — Он взял ее руки.

— Нет, нет! — Валя затрясла головой. — Это не пройдет!.. Никогда не пройдет!..

— Я провожу тебя домой, Валя. — Алексей взял ее под руку.

— Значит… — чуть заметно сопротивляясь, проговорила она.

— Пошли, — сказал Алексей, — смотри, как холодно.

Валя опустила голову и послушно пошла рядом, чувствуя, как холодеет все ее тело. Она перестала ощущать себя, как будто оказалась в какой-то мертвой полосе течения жизни. Где-то рядом с нею, не касаясь ее, безудержно проносилось время, Вспыхивали молнии. Что-то врезалось в жизнь, согревало кого-то. Кто-то стоял у станков, на своем собственном месте, делал любимое дело, радовался…