Вениамин Лебедев - По земле ходить не просто

— Воевать.

— В армию уйдете или останетесь партизанить?

— Не знаю.

Посматривая на Сергея, Иван Семенович удивлялся огромной перемене в нем. Так вдруг прямо на глазах повзрослел этот совсем молодой человек, сразу переросший свои годы.

— По секрету вам скажу… — возобновил разговор Иван Семенович. — Мы уходим в партизанский отряд.

— Возьмите и меня.

— Это зависит от райкома.

— Я пойду туда.

Климковичи показались Сергею чужими. Прошло совсем немного времени, а в запущенном доме на всем лежал толстый слой пыли, углы комнат и окна затянуло паутиной, цветы засохли.

Кто-то успел уже и похозяйничать. Многие вещи поценнее исчезли. Не стало костюмов и пальто.

Ничего не жаль было Сергею. Только бы узнать, что живы Аня и Коленька.

Почта, очевидно, приходила аккуратно: в сенях на полу лежал целый ворох газет и журналов, заброшенных почтальоном в щель над дверью.

Среди газет Сергей нашел письмо из Островного от Анастасии Максимовны..

Иван Семенович, зашедший за Сергеем, застал его в спальне. Глядя невидящими глазами в пустоту, он держал письмо в бессильно опущенной руке, а другой обнимал детскую кроватку.

— Вы готовы, Сергей Петрович? Нам пора.

— Что? Да! Готов! — поднял Сергей голову. — Нету моих в живых. Из Островного пишут, что там их нет…

Он придвинул кроватку к печке и начал ладонью стирать с нее пыль, потом, застыдившись бессмысленности того, что он делает, спрятал руки за спину.

Около сельсовета их догнала Марина Игнатьевна.

— Сергей Петрович, вы, поди, испугались, что вас ограбили? Это я унесла вещи. Решила прибрать кое-что поценнее. У меня они будут в сохранности.

Полагалось бы поблагодарить за заботу, но трудно, очень трудно было сказать доброе слово этой женщине.

— Спасибо, — кое-как выдавил он из себя. Когда вышли за село, Иван Семенович вздохнул:

— Хранить-то хранит, а туфли на ней были Анны Григорьевны. Не люблю я этих Кравцовых, хотя и учил я их обоих. Когда смотрю на эту пару, мне всегда приходит в голову притча о лекаре, который гордится тем, что сколько есть крестов на кладбище — все они результат его лечения.

В казарме Сергей написал заявление с просьбой зачислить его в партизанский отряд и отнес в райком.

В ту же ночь истребительный батальон подняли по тревоге и, посадив на машины, отправили на ликвидацию немецкого десанта. К приезду батальона большинство диверсантов было уже выловлено колхозниками, но некоторые скрылись в лесу. Пока его прочесывали, прошло больше суток.

На станцию вернулись только к полудню второго дня. Уже на шоссе заметно было, что положение на фронте изменилось к худшему. Орудийные выстрелы раздавались совсем близко. Снаряды рвались на путях около водокачки и на самой станции.

Машина остановилась около райкома.

— Товарищ Заякин! — крикнул кто-то из второго этажа и помахал рукой, приглашая зайти.

В райкоме пахло жженой бумагой, сургучом и краской. Сергея попросили пройти в кабинет первого секретаря.

— Вернулись с операции? — спросил его Ванин. — Хорошо. Я насчет вашего заявления. Много разговаривать не приходится. Сами видите, какая обстановка… Заявление мы рассмотрели. Пришли к выводу, что вам следует уйти с батальоном. С вашим зрением в партизанском отряде невозможно.

— В очках я не хуже другого вижу.

— Вам надо уехать, — повторил Ванин.

— Не доверяете? — спросил Сергей в упор.

— Не то слово, товарищ Заякин. Если на то пошло, то скажу прямо: мешает ваше исключение из комсомола. В подполье за малейшую ошибку, сами понимаете, будем расплачиваться хорошими головами. Так что стоит ли обижаться?

На столе зазвенел телефон. Ванин взял трубку и, не спуская глаз с Сергея, сказал:

— Я слушаю.

Сергей поднялся, хотел выйти, чтобы не мешать разговору, но Ванин жестом приказал ждать.

Кто-то торопливо и сбивчиво докладывал. Сергей несколько раз слышал слово «Климковичи».

Кончив разговор, Ванин вызвал дежурного.

— Вызовите ко мне Барановского. Надо поднять истребительный батальон.

— Барановского нет. Они с Иваном Семеновичем ушли в Климковичи эвакуировать семьи.

— Пропали наши старички! — тяжело сказал Ванин, нервно запуская пальцы в длинные волосы. — Немцы обошли Климковичи и двигаются к железной дороге. Как их предупредить?

— Может, я попытаюсь? — несмело спросил Сергей и сейчас же подумал: «Дурак! Только что тебе дали понять, что не доверяют».

Ванин испытующе посмотрел на Сергея. Он проклинал себя за то, что до сих пор не нашел времени разобраться в комсомольских делах этого учителя. Говорил же Барановский, что по отношению к Заякину допущена несправедливость. Прошел равнодушно мимо судьбы человека. А он сейчас стоит и даже не смеет предложить свои услуги, хотя знает, что идёт, может быть, на смерть.

— Сумеете?

— По лесам проберусь.

— Идите, Заякин. Идите. Оружие и документы сдайте здесь. В случае чего сойдете за мирного человека.

Тут же в райкоме Сергей сдал заместителю командира батальона Свою винтовку и документы. Выйдя на улицу, он побежал вдоль железнодорожной линии и скоро углубился в лес. Пот градом катился по его лицу, заливая очки. Рубашка и костюм промокли.

В этом лесу Сергей был впервые, но он вырос в тайге и не беспокоился насчет дороги: где-то здесь должна брать начало речка, протекающая через Климковичи. И он вышел прямо на родник. Умылся, попил воды и снова побежал. Скоро показалась знакомая полянка. Отсюда до Климковичей было меньше километра. Теперь следовало быть более осторожным.

Прежде чем перейти открытое пространство около водопоя; он остановился, чтобы осмотреться.

Все как будто было спокойно, тем не менее на окраине Сергей свернул с тропинки и стал пробираться огородами. Несколько раз ему пришлось перелезать через плетни и заборы. На усадьбе Барановского он пробрался к конюшне и прислушался.

Во дворе разговаривали мужчина и женщина. Говорили так, будто в селе не произошло ничего особенного. Заглянув в щель забора, Сергей узнал Марину Игнатьевну. Мужчину он не разглядел. И вдруг в воротах промелькнула узкая спина человека в сером костюме. И хотя Сергей не узнал его, почему-то был уверен, что это Кравцов. Как же он очутился в Климковичах? Ведь его мобилизовали еще в первый день войны. Странно! Однако Сергею было не до него. Не прятаться же его сюда послали. Пока Марина Игнатьевна была единственным человеком, у которого он мог узнать, что происходит на селе.

Он смело шагнул во двор.

— Где Антон Антонович?

— Как вы меня напугали, Сергей Петрович! — вздрогнула Кравцова и бросила на землю большой узел, перевязанный шалью. — Они с Иваном Семеновичем в школе. Семьи их ушли пешком. Антон Антонович просил меня прибрать кое-какие его вещи.