Адриан Романовский - Верность

«С семьями белых, — стал переводить Клюсс, — и вообще с беженцами рабоче-крестьянское правительство не воевало и не воюет и возвращению их во Владивосток не препятствует». Понимаете, что амнистия может повернуть вспять всю флотилию Старка?

Комиссар задумался, потом возразил:

— Могла бы повернуть, если бы офицеры поверили, что амнистия не обман, не ловушка. Для этого надо победить контрагитацию, которая здесь, в Шанхае, будет настойчивой, упорной.

— Согласен. Именно поэтому терять времени нельзя. Надо теперь же начать работу, чтобы значительная часть здешних белоэмигрантов задумалась над возвращением в Россию. А когда придет сюда флотилия — стремиться к общению с офицерами и матросами, агитировать за возвращение во Владивосток.

— Общение наладится само собой, если этому не препятствовать. Ведь у нашего личного состава на флотилии много прежних сослуживцев. Но добиться, чтобы целые корабли переходили на нашу сторону, трудно. Тут нужно или уговорить командира, или бунт…

— Понимаю, что трудно. Но это облегчит нашу главную задачу: добиться от китайских властей задержки и интернирования идущих сюда русских военных судов. Первый шаг в этом направлении я намерен сделать сегодня же. Сейчас поеду к доктору Чэну,

Комиссар со своей стороны не хотел терять времени. Рассказав Глинкову о походе белой флотилии и намерениях Клюсса, он созвал в каюту партийную группу.

Собрание открыл Глинков:

— Речь моя, товарищи, будет короткая. Нам стало известно, что на днях в Шанхай прибудет угнанная из Владивостока белая флотилия. И возможно, эти суда будут стоять рядом с нами. Вероятно, они предпримут новую попытку захватить наш корабль, может быть, будут и провокации. Одним словом, мы не знаем, что может случиться, но должны быть готовы ко всему. Командир принимает меры, чтобы обеспечить поддержку со стороны китайских властей. А нам нужно подумать о том, что можно сделать на корабле…

Павловский окинул собравшихся оценивающим взглядом и, вздохнув, начал:

— Наше положение, конечно, тяжелое. Это понимает каждый. Один плохо вооруженный корабль против десяти — пятнадцати вооруженных до зубов судов с многочисленными командами. Но не так страшен чёрт, как его малюют. Белые бежали из последнего русского порта и больше не имеют ни территории, ни правительства. Настроение у них, конечно, не боевое. Открыть огонь по нашему кораблю из своих орудий они не посмеют. Это грозит им обвинением в пиратстве и интернированием, так как вряд ли кто-нибудь в этом случае станет оправдывать адмирала Старка: международная обстановка этого не позволяет. Англия накануне признания Советской России, а в Китае растет влияние и авторитет Сун Ят-сена, давнего нашего друга. Но очередная попытка со стороны белых взять нас на абордаж весьма вероятна. К отражению подобных атак, вы знаете, давно приняты необходимые меры. Нужно только исправно и бдительно нести службу. Однако нельзя не учитывать и другую сторону нашего положения. Приморским губревкомом уже объявлена амнистия всем солдатам, матросам и офицерам белой армии, если они добровольно вернулся на Родину и честным мирным трудом загладят свои грехи. Нужно, чтобы побольше из них приняли протянутую им руку и морально разоружились. Поэтому мы не будем препятствовать матросам и офицерам общаться со своими прежними сослуживцами, но нужно, чтобы это общение было целеустремленным, чтобы оно не пошло нам во вред, чтобы не были раскрыты секреты нашей обороны. Нужна умелая, тонкая и настойчивая агитация за возвращение. Может быть, я всего не учёл? Прошу всех членов партгруппы высказать своё мнение, внести свои предложения.

Попросил слова Дутиков:

— Я хотя всё время на вахте в рубке, но при нужде могу и стрелять. Прошу выдать мне наган.

— Караул следует усилить, — предложил Губанов.

— Судно надо отвести туда, где побольше китайских и иностранных судов. Тогда беляки не посмеют стрелять из пушек, а винторезами нас не запугаешь, — сказал Шейнин.

— Когда эскадра Старка придет в Шанхай, увольнение на берег нужно сократить, чтобы побольше народа было на борту, — предложил Дойников.

— Главное для нас — готовность оборонять судно до последнего человека, — подвел итог Глинков, — в этом мы, большевики, должны быть впереди.

Доктор Чэн встретил Клюсса с улыбкой:

— Очень рад видеть в вас победителя, командир. Теперь вы скоро уйдете во Владивосток?

— Я пришел к вам совсем не с прощальным визитом. Вы, конечно, знаете, что в Шанхай на днях прибудет угнанная из Владивостока белая флотилия под командой адмирала Старка.

Чэн нахмурился:

— Это для меня новость. Каковы же ваши намерения?

— Буду настаивать на задержании и интернировании военной флотилии. Она не может существовать сама по себе, без правительства и территории. Так только пираты прежде носились по морям.

— По-моему, не только пираты, такой случай уже был с вашим русским броненосцем.

— Был семнадцать лет назад в Черном море. Но «Потемкин» по прибытии в румынский порт был интернирован, а затем возвращен России. Так что упомянутый вами прецедент как раз подтверждает справедливость моего требования с точки зрения международного права.

Сраженный аргументацией Клюсса, Чэн задумался. С минуту длилось молчание. Затем он сверкнул темными очками:

— Задержать и интернировать местные власти не решатся. Для этого необходимо распоряжение из Пекина. Но вряд ли оно будет: такая акция может вызвать осложнения с иностранцами… империалистами, как вы их называете. Но я могу сообщить вам, что у нас уже есть распоряжение центральной власти не допускать в наши гавани вооруженные суда владивостокского правительства. Оно получено после попытки увести из Чифу русский пароход.

Затем Клюсс в полной парадной форме явился в штаб обороны. Генерал Хо принял его в обставленном по-европейски кабинете. На лоснящемся жиром лице застыла маска безразличия. Лысая голова, мясистый нос, двойной подбородок, толстая шея, которую явно стеснял высокий воротник мундира, — все напоминало Юань Ши-кая, такого, каким его вычеканили на серебряных монетах. С буддийской невозмутимостью генерал выслушал заявление Клюсса о необходимости задержать и интернировать угнанные белогвардейцами русские корабли. Через переводчика ответил, что распоряжений на это от своего начальства не имеет, но что он приказал вузунгскому коменданту не пускать прибывшую флотилию в Ванпу и не разрешать ей сообщения с берегом. Вручив письменную декларацию, Клюсс откланялся.

Тем временем флотилия Старка, потеряв у острова Квельпарт «Лейтенанта Дыдымова», наконец бросила якоря на Вузунгском рейде. Всем мерещился Шанхай, с его роскошью и комфортом. Бывавших здесь раньше засыпали вопросами.