Адриан Романовский - Верность

Клюсс был явно недоволен пререканиями.

Он сердито оборвал:

— Хорошо! Всё ясно! Делайте все необходимое, Константин Николаевич, но чтобы послезавтра корабль был готов к дальнему походу. А вы, Николай Петрович, примите полный запас пресной воды. Я на берег! — бросил он старшему офицеру, сходя на дощатый настил пристани.

Нифонтов взял под козырек и мигнул вахтенному офицеру. Разбудив сонную бухту, труба горниста пропела «захождение». На палубе все стали «смирно», провожая глазами удалявшихся командира и Якума, которые пошли в партийный комитет решать судьбу корабля. Никто этого не знал, но все чувствовали себя на пороге какого-то важного решения…

Услышав через открытый иллюминатор громко сказанную Нифонтовым фразу о том, что до Владивостока дойти можно, если взять побольше воды, Павловский решил выяснить, что случилось с котлом. До этого случая он знал о паровых котлах только то, что сообщалось в гимназии на уроках физики. Этого было очень мало, чтобы не показаться профаном в разговоре с инженером-механиком, который, похоже, что-то замышлял. Поэтому, чтобы прояснить обстановку, он в обеденный перерыв вызвал к себе котельного механика Панкратьева. С ним можно обо всём поговорить откровенно. Максим Иванович — старый моряк Сибирской флотилии, участник революционных событий, участвовал в боях с калмыковцами и интервентами.

— Звали? — Могучая фигура Панкратьева с трудом протиснулась в каюту. Он был в синем, испачканном сажей и машинным маслом рабочем платье, лицо лоснилось от пота.

— Вы уже обедали? — в свою очередь спросил Павловский.

— На камбузе, товарищ комиссар. Не стоит переодеваться: сейчас обратно в кочегарку.

— Что там с котлом? Я хочу знать правду, Максим Иванович.

— Текут трубные доски, товарищ комиссар. И патрубок нижнего продувания лопнул.

— Опасно это?

— Да как сказать… Трубки сейчас будем вальцевать, течь должна уменьшиться.

Павловский совершенно не представлял, что это за доски, трубки и продувание, как их будут вальцевать. Неплохо бы, пока Заварин обедает и распивает чай в кают-компании, побывать в котельном отделении и пощупать всё это своими руками.

— Не можете ли вы сейчас показать мне на месте этот ремонт?

— Отчего же, могу. Только грязно там, сажа. Испачкаетесь, товарищ комиссар.

— Грязь не помеха, пойдемте. Должен же я своими глазами увидеть, где течёт.

В котельном отделении было темновато. Панкратьев зажег факел, показал Павловскому переднюю трубную доску, дымогарные трубки и объяснил, как работает вальцовка.

— А продувная труба? — спросил комиссар. — С ней как? Где она у вас?

— Под котлом она, товарищ комиссар. На неё Временщиков с Никифоровым бандаж мастерят.

— Когда же все это будет готово?

— До завтра должны управиться. Утром — старший механик сказали — огонь в топках должен быть.

— Как вы думаете. Максим Иванович, отчего потек котел?

— Да кто его знает? Может, холодной водой его напитали.

— Нарочно это никто не мог сделать?

— Кто же такое удумает? Ведь потом кочегарам же мучиться придется. Вот ежели старая команда…

В своей каюте Павловский задумался. Ясно, что Заварин и Нифонтов тоже заинтересованы в быстром ремонте котла, так как уверены, что из Петропавловска «Адмирал Завойко» пойдет во Владивосток.

А как решат в партийном комитете? Может быть, задержат корабль в Петропавловске, как того требует Ларк?

Как тогда ему вести работу среди личного состава? Команду он пока не успел ни изучить как следует, ни подчинить партийному влиянию, не говоря уже об офицерах…

Одно ясно: сейчас нужно воздержаться от каких-либо опрометчивых слов и поступков.

На закрытом заседании Петропавловского комитета РКП (б) Якум представил Клюсса собравшимся. Командир молча поклонился. Затем была зачитана телеграмма Подъяпольского, требовавшая от Клюсса немедленного возвращения во Владивосток. Её встретили шумным возмущением.

— К порядку, товарищи, — сказал председательствовавший Савченко. — Понятно, что никто не сомневается, что во Владивосток идти преступно. Но и оставаться здесь, под боком у японского броненосца, по-моему, небезопасно. Вот товарищ Клюсс просит слова. Послушаем сначала его.

— Представьте себе, товарищи, — сказал Клюсс, — что завтра сюда придет белогвардейский корабль, вооруженный хотя бы двумя 75-миллиметровыми пушками. Что мы тогда станем делать? Сойдем на берег, предварительно уничтожив «Адмирала Завойко»?.. Во Владивостоке, наверно, уже готовят такой корабль. Пушек на складах там достаточно. Их японцы нам не давали, а им дадут…

То, что «Адмирал Завойко» должен покинуть Петропавловск, понимали все. Но куда уйти? В Ванкувер, на Аляску, в Анадырь? Якум и Клюсс предложили Шанхай — международный порт, влияние Японии там ничтожно. В Китае есть официальное представительство Дальневосточной республики. Оттуда можно по железной дороге через Тяньцзинь, Мукден и Харбин проехать в Читу для личных переговоров с правительством, разыскать Ларка и доставить его на Камчатку.

Секретарь Петропавловского комитета поблагодарил Клюсса за информацию и попросил его удалиться: по Уставу партии постановление закрытого собрания должно быть вынесено только в присутствии коммунистов. Клюсс обвел всех спокойным взглядом, сделал общий поклон, надел фуражку и неторопливо вышел.

Когда хлопнула наружная дверь и шаги его смолкли, члены комитета потребовали от Якума поручительства за командира «Адмирала Завойко». Якум без колебаний дал такое поручительство. Пряча подписанную Якумом бумагу, секретарь комитета спросил:

— Почему всё-таки, Александр Семенович, вы так верите Клюссу? Ведь он дворянин, кадровый офицер и у белых служил. Что это, чувство или разум?

— Есть, Михаил Иванович, какая-то сила убеждения в его взгляде, в словах, в интонациях. Разве вы не заметили? Этот человек, наверно, ни разу в жизни не лгал. Вот в этом-то и секрет его авторитета.

Собрание продолжалось. Было постановлено отправить «Адмирала Завойко» для ремонта в Шанхай после выполнения секретного поручения комитета: завоза в бухту Калыгирь оружия, патронов, муки и медикаментов для будущей партизанской базы. Если «пароход» будут сопровождать японские военные корабли с целью принудить его идти во Владивосток, надлежит сесть на мель в какой-либо бухте русского побережья.

Японцев нужно продолжать заверять, что «Адмирал Завойко» идет в Уку, затем на Командоры, а оттуда прямо во Владивосток. Если сделать упор на то, что уход с Командор во Владивосток не согласован с ревкомом, то японцы из солидарности будут держать это в тайне.