Василий Ажаев - Далеко от Москвы

— Разрешите доложить? — быстро спросил Рогов и, не дожидаясь ответа, отрапортовал: — Я послал завхоза за дровами — три машины и конный обоз, на котором мы приехали. Одну машину погнал за водой. Карпов к нивхам ушел — рыбу и мясо надеется достать. Либерман на кухне, сам за повара стал, обещает хороший ужин.

Из полутьмы возник Мерзляков. Ловя взгляд Батманова, он упрашивал:

— Товарищ начальник стройки, вы должны учесть все трудности. Товарищ начальник...

Батманов не обращал на него внимания. Он больше не видел его, не замечал. Мерзляков перестал для него существовать, как не существовал больше Грубский. Так бывало у Батманова в тех редких случаях, когда он терял веру в человека.

Рогов придирчиво принимал дела, не уставая удивляться, что на участке так безобразно учитывали и хранили ценности. Мерзляков апатично отмалчивался. Старший бухгалтер Кондрин, высокий худой человек с узким рябым лицом и колючими глазами, доказывал: он здесь человек новый и делал для учета все, что мог.

— Это же социалистическое добро! Под суд отдают за такое к нему отношение! — возмущался Рогов.

В навигацию на участок успели перевезти по морю много механизмов, оборудования и материалов. Для постройки перехода через пролив требовалась лишь часть их, остальное надо было завезти в глубь материка и на остров. Разбросанные по берегу, из сугробов торчали ящики, детали машин и стальные трубы. Только продовольствие да некоторые исключительно ценные материалы лежали на складах — в наспех сколоченных деревянных сараях с щелями в стенах.

Рогов собрал людей, сколько их нашлось в бараках, и приказал расчистить площадку, выкопать из-под снега механизмы и материалы, уложить их под навесы. На берег высыпала оживленная толпа. Наблюдая за работой, Рогов размышлял о том, что надо сделать сегодня, завтра и в ближайшие дни. Неотложных дел набиралось так много, что трудно было установить их очередность.

Мерзляков и Кондрин ходили за Роговым по пятам. На льду пролива показался Батманов. Мерзляков следил глазами за каждым движением начальника строительства, который в один миг лишил его всех прав и благ.

— Природой любуется? — иронически поджимая губы, кивнул Кондрин в сторону Батманова.

— Кому нужна ваша природа! — в сердцах откликнулся Рогов. — Начальник смотрит, как лучше провести по льду дорогу, ту самую, что вы забыли построить. И вот что, бухгалтер: довольно созерцать. Начинайте вместе со мной принимать ценности. От трактора и до гвоздя, все надо занести в книги и прибрать к рукам.

Тем временем Батманов пристально осматривал открывшуюся перед ним беспредельную ширь пролива. Когда появлялось из-за туч солнце, в голубой дымке прочерчивался волнистым силуэтом далекий берег острова. Мыс Гибельный возвышался там, похожий на голову какого-то встрепенувшегося гигантского чудовища. Василий Максимович и в самом деле искал возможное направление дороги. Его обеспокоило предупреждение Беридзе, будто в эти дни, если верить старожилам, лед в проливе отрывается от берегов. Беридзе собирался исследовать пролив в нескольких местах; по его мнению, лед еще тонок и вряд ли выдержит тяжесть автомашин, не говоря уже о тракторах. Сильно притопывая, Батманов шел по льду, и ему казалось, что ледяная броня надежно намертво соединила оба берега.

Заметив направлявшегося к нему Филимонова, начальник строительства повернул к берегу.

— Всех людей до единого завтра поставим на лед и за два дня пробьем дорогу к острову. Потом повернем их в сторону Адуна, — сказал Василий Максимович.

— Мне главное — дорога. Будет дорога, будет и движение. За машины и шоферов я не беспокоюсь, — отозвался Филимонов.

Его обескураживало, что он должен ждать, пока сделают дорогу — это связывало по рукам. Филимонов не верил, что можно пробить ее за два дня, даже за неделю. Разговоры о ненадежной толщине льда еще больше расстраивали его.

— Главное не дорога, а именно шоферы с машинами, — заметив сомнение Филимонова, проговорил Батманов. — Я вижу, вы слегка раскисли и мнетесь, вместо того чтобы проявить побольше расторопности и твердости. Советую отвыкать помаленьку от этой иждивенческой манеры транспортников: дай асфальтированную дорогу, дай то да се, пятое-десятое, тогда поедем.

На участке так далеко было до асфальтированной дороги, что хмурый Филимонов улыбнулся.

— Пойдемте-ка к вашим шоферам, я у них еще не был,— предложил Батманов.

Они поднялись к деревянному, сложенному из неотесанных бревен домику, одиноко и цепко державшемуся на скалистом мысу. Снег не держался на голых, обдуваемых ветрами серых камнях.

Домик был полон людей: лежали на нарах, сидели и стояли, повернувшись к раскаленной печке. Пламя за ее открытой дверцей казалось ярче дневного света, едва пробивавшегося сквозь два закопченных оконца. Красноватые блики плясали на лицах шоферов. Сизый махорочный дым слоями висел в воздухе.

Батманов и Филимонов протиснулись к печке. Василий Максимович снял шапку.

— Значит, покуриваете? — спросил он после долгого молчания.

— Спасибо за табак, товарищ Батманов. Стосковались по нему, — ответил сидевший ближе всех крепыш с добродушным, широким лицом. — И за радостную весть о Москве спасибо, мы духом воспрянули.

— Вы шофер? Как ваша фамилия?

— Ремнев. Шофер я и тракторист. Но у меня нет ни грузовика, ни трактора.

— И долго намерены, товарищ Ремнев, покуривать и греться?

— А что?

— Пора бы начинать хлеб зарабатывать. Весть, говорите, радостная. Но вы ее, похоже, только к сведению приняли.

— Мы не по охоте отсиживаемся у печки. Кое-кого послали с утра по воду и по дрова, а нам пока дела не нашлось.

— Дела не нашлось? — изумился Батманов и посмотрел на Филимонова. — Интересно! Вот, учтите: с завтрашнего дня я самолично буду продавать хлеб. Как бы не пришлось променять рабочие карточки на иждивенческие. — Шутка была сказана сердито.

— Что же мы должны делать, если дорог нет и не скоро будут? У многих из нас машины и тракторы в тайге, — говорил Ремнев. Он вел беседу с Батмановым как бы за всех.

— Значит, дядя сделай вам дорогу, дядя подай машины и заведи, тогда вы поедете? Сморчков здесь?

В углу поднялся Сморчков. Его словно опять подменили: он был чисто выбрит и подтянут.

— Что ж ты им не рассказал, как мы с тобой знакомились вчера? Помнится, и слово дал: теперь, мол, подгонять не придется.

— С дорогой-то, и правда, уперлись в тупик, товарищ Батманов, — тихо сказал Сморчков. — С утра сегодня судим да рядим насчет работы. К старому начальнику участка ходили — он на нас рукой махнул, а новый предложил пока выходить на расчистку снега. «Подождите, говорит, день-два, дайте мне разобраться»... Сомнение у нас большое, как будет с дорогой через пролив. Лед еще тонок и может отойти от берега, тут каждый год это бывает. Так не лучше ли пока от пролива отвернуться и сначала на материке ладить дорогу?