Илья Дворкин - Взрыв
- Название:Взрыв
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1981
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Илья Дворкин - Взрыв краткое содержание
Илья Дворкин выпустил свою первую книгу в 1962 году. На протяжении почти двадцати лет литературной работы им было написано много книг — о взрослых и детях, о веселых и грустных людях, об их больших и маленьких делах.
В 1978 году Илья Дворкин умер.
Он был красивым, щедрым человеком. Он умел рассказывать удивительные истории, где выдумка, в которую невозможно было верить, оказывалась правдой, а чистая правда воспринималась фантазией этого веселого, умного человека. Он любил жизнь, людей, солнце и землю, на которой прожил так недолго и так много оставил подлинной человеческой доброты, любви, света, тепла и — книг.
Одну из них мы предлагаем нашим читателям.
Взрыв - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Двадцать четыре метра — по-прежнему песок. Такой же, как и на десятиметровой глубине.
Скользнула вниз шестая труба, за ней ушел головной стакан. И снова тягучее ожидание. Только слышны тарахтение мотора да мягкие с придыханием толчки вибратора.
Сверху равнодушно глядели льдистые звездочки.
Неожиданно штанга пошла быстрее. Санька переглянулся с Петровичем. Перехватило дыхание. Добрались? Нет, нет, не может быть», — суеверно подумал Санька. Штанга шла все быстрее и быстрее. Еще немного, еще... Вибратор коснулся земли.
Петрович и помощники нырнули в темноту — побежали за последней обсадной трубой и следующей штангой.
Санька подошел поближе. Заглушил мотор. В резко упавшей тишине послышалось какое-то урчание.
Вдруг Санька вскрикнул. Из трубы вялыми толчками, омывая штангу стакана, шла вода. Рыжая, в свете прожекторов почти коричневая, как живая билась вода. Вода!
Рев десятков глоток гулко ударил в небо. Орали дружно, неистово. Рев нарастал, перекатывался. Кто-то бросился мимо Саньки, подставил голову под струю, плескался, фыркал. Потом все смешалось. Санька почувствовал, как в него вцепилось сразу множество рук, и взлетел в воздух.
Рядом, смешно дрыгая ногами, отбиваясь, барахтался Петрович.
В стороне Санька увидел Безуглова. Его не качали. Очевидно, не решались. «Вот отличный способ свести счеты — подбросить и забыть поймать», — весело подумал Санька.
— Пустите, ребята! Ну вас к черту! Расшибете ведь. У меня есть старенькая мама, — умолял он.
Потом был пир. Запасливый Безуглов все подготовил заранее.
У голубых домиков поставили четыре длинных стола. Под лучами прожекторов багрово светились груды помидоров, острыми лучиками вспыхивала соль в больших деревянных солонках, холодно поблескивали бутылки. За столом уместилось человек сорок. Сидели плотно. Многие стояли. Было шумно и весело. Саньке даже не верилось, что еще совсем недавно он боялся, отчаивался, сомневался.
А вокруг были милейшие ребята — улыбчивые и добрые.
Саньку и Петровича усадили во главе стола. Все что-то кричали, поздравляли их. От бесчисленных рукопожатий у Саньки ныла рука. Он растерянно улыбался.
Им налили водки. В эмалированные кружки. Санька глядел на свою с ужасом. Петрович тянул носом и потирал руки.
Встал Безуглов. Дождался тишины и, глядя на Саньку, сказал:
— Выпьем за настоящих людей, за настоящих мужчин.
«Эк его понесло. Пышно-то как!» — подумал Санька. Все начали вставать, тянуться к нему и Петровичу своими кружками. Столы зашатались.
Санька вскочил и закричал:
— Выпьем за лес, за будущие шкафы и комоды!
Засмеялись.
Санька пил, удивляясь, что почти не чувствует вкуса. Дальше все было нереально. Как кусочки киноленты — сцены, обрывки разговоров. Санька что-то горячечно болтал, с радостным изумлением чувствуя, как язык выходит из повиновения и несет какую-то околесицу.
— Ведь я могу, а? — спрашивал он неизвестно у кого. — Могу ведь, да? А они говорят — паспортизация! И смеются. Думают, я пацан.
— Все в порядке, парень. Ты уже не пацан. Ты мужик что надо. Это уж точно, — хлопая Саньку по спине, гудел сосед с разбойничьей бородой и светлыми окаянными глазами.
— Да! — орал Санька. — Я такой! И рыжая девчонка ничего себе. Зря я ее. Классная девчонка! А что шрама нет, так это — тьфу! Все будет.
Все улыбались, глядя на него, и Саньке хотелось казаться еще пьянее, чем на самом деле. Хотелось быть веселым и лихим парнем.
Ему было хорошо. Просто здорово! Никогда так не было.
Потом пошли к скважине. Санька всех потащил. Ему показалось, что о самом главном забыли, и он повел их, и его качало в разные стороны, и он еще нарочно качался. И впивался одичалыми глазами в темень.
Вода уже не шла. Но это ничего. Безуглов давно запасся насосом. Завтра его начнут монтировать.
Когда вернулись, Саньке наливали еще водки, а он забывал выпить. И без конца рассказывал, как он боялся, что воды не будет.
Все куда-то плыло, и он вдруг уснул за столом, положив голову на ладонь и чмокая губами.
Сквозь сон он почувствовал, что его осторожно подняли и понесли. Положили на что-то высокое и мягкое. Ладонью Санька нащупал мех. Откуда-то издалека до него доходили голоса:
— Зря парня так напоили.
— Да брось ты, он и выпил-то с гулькин нос. Устал просто здорово. Молоденький ведь совсем.
— Славный парняга. Теперь с водой веселее будем жить.
— Это я! Я могу, — подняв голову, сказал Санька. Затем добавил: — И Петрович тоже.
— Можешь. Конечно, можешь, — сказал кто-то и ласково ткнул его в бок, — спи.
«Герои почивали на медвежьих шкурах. Я — водяной. Я добыл воду», — совсем трезво и насмешливо подумал Санька.
Потом он уснул.
ГЛАВА III
Работы в то лето на строительстве станции было невпроворот, но особенно замучил Балашова трубопровод, проложенный еще зимой по старому кладбищу. Получилась с ним нелепая, совсем дурацкая история. Получились головотяпство и позор.
Вот как было дело.
Трехсотметровую плеть, сваренную из шестиметровых, диаметром в тысячу пятьсот миллиметров стальных труб, уложили в траншею, но не засыпали полностью. Так, в четырех-пяти местах присыпали только чуток.
Завалить ее грунтом полностью мешали деревья — никак не подобраться ни бульдозеру, ни экскаватору, — об этом уже было говорено, там Божий Одуванчик боевое крещение принимал. Озеленители обещали деревья вырыть и увезти. А пока работать запретили, чтобы, не дай бог, не изуродовать липки и тополя. Так и осталась труба неукрытая, с одним свободным концом, намертво задраенным заглушкой.
Потом пришла зима, выпал снег, и просочившиеся в траншею грунтовые воды прихватило морозом — получился толстый лед.
В этом льду скрылась труба, и вид был вполне благополучный, никакого несчастья не обещающий.
Все было прекрасно и спокойно до весны.
Другие заботы, неотложные горячие дела отвлекли Филимонова, и он как-то и внимания не обратил, что озеленители никаких деревьев не увезли и, значит, обещания их были обманные и легкие, как шелуха. И выходило, что трубопровод опять же засыпать нельзя.
До первых теплых дней горя не было.
А потом лед под горячими весенними лучами растаял, и вся эта махина, вся эта пустая, невероятно тяжелая трубища вдруг всплыла в траншее, как поплавок. Всплывала она не равномерно, а как бы волнообразно, и потому от огромного напряжения в стальных ее стенках сварные швы полопались, в некоторых местах труба смялась в мелкую гармошку, и вышло страшное дело — вся долгая и тяжелая работа пошла насмарку.
Вместо того чтобы исправлять этот искореженный трубопровод, гораздо легче было порезать его автогеном и уложить в новую траншею. Но сделать это было никак невозможно, потому что трасса проходила по единственно свободному от других коммуникаций пространству.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: