Владимир Дягилев - Вечное дерево

Копна пришел с газетой в руках. Раздевшись, он быстренько причесал свои редкие волосы с пробором посредине, так что каждый волосок был виден. Пробор был прямой, как по линейке, и нос у Копны прямой, и губыдве бледные ленточки, чуть загнутые у краев. Он прошел к столу широко и уверенно, по-моряцки расставляя ноги, и тотчас заговорил своим жиденьким, простуженным голоском:

- Что же творится в Конго, товарищи?! Курс на расчленение.

Он произнес это таким трагическим тоном, как будто его самого собирались расчленять.

- Ты хоть поздоровайся, борец за ослабление международной напряженности, - прервал его Самофал и встал, чтобы пожать руку товарищу.

Куницын вошел стремительно, загудел, засмеялся, выдал хозяйке целую серию комплиментов.

Шамин появился тихо, поздоровался тихо, сел тихо.

Он не любит шума, он - человек дела.

Нина Владимировна занялась чаем, запорхала из комнаты на кухню, только рукавчики у халата развевались, словно подрезанные крылья.

Мужчины остались за столом одни.

- А я, собственно, пришел пригласить тебя на дачу, - пробасил Куницын и, вероятно желая объяснить, почему он приглашает только Степана Степановича, сказал: - Скучает вояка. Знаете, о чем он сегодня докладывал мне? Работать, мол, надо.

- Конечно, - подтвердил Степан Степанович. - Я уже целый месяц ищу работу. Договорился с одним однополчанином пойти на завод, да он приболел.

- Видите!-воскликнул Куницын, удивленно разведя руками, и засмеялся.

Товарищи не поддержали его.

Куницын размашисто пригладил усы и спросил басовито:

- Куда же, если не военная тайна, намечаешь?

- На завод хочу. Слесарем. Это моя довоенная специальность.

- Ну-у, - протянул Куницын и обвел глазами товарищей, - удивил,слесарем...

- А что особенного?-спросил Степан Степанович, не понимая иронии Куницына.-Я действительно работал слесарем. Ты просто не знаешь. Все время как-то тянуло на завод вернуться. И сейчас пойду на работу с радостью, если, конечно, место найдется.

- Но как-то все-таки неловко,-не одобрил Шамин. - Полковник - слесарем?

- Я лично даю свое "добро",-вставил Копна.- Ничего особенного не вижу в том, что Стрелков будет работать слесарем. Любит-работай. Я бы, например, с удовольствием. Я тоже от станка и на флот.,, Да вот здоровье...

- Хм, скажи!-хмыкнулКуницын.

- А что?!-возмутился Степан Степанович, понявший наконец, что над ним посмеиваются. - Действительно, любимое дело. Через всю жизнь пронес.

- Разговорчики,-запальчиво прогудел Куницын.

Шамин поднял руку над столом, как бы повелевая успокоиться тому и другому.

- Подумай,-сказал он.-По-серьезному отнесись.

Зачем это нужно? Кому нужен простой рабочий в чине полковника?

- Мне. Самому мне.

- Позволь карандаш,-попросил Шамин.-Давай посчитаем. Пенсия у тебя большая. Заработаешь ты на этой должности рублей семьдесят-восемьдесят, ну, даже сто. Так что это тебе даст?

- Моральное удовлетворение, - быстро ответил Степан Степанович. - Вы не берете в расчет самого главпого: любовь человека к своей работе... А я...-он помедлил, сообщил доверительно: - Бывало, на фронте, в затишье, лежу и мечтаю. Вот об этих, о мирных днях, о заводе.

- Идиллия, - не выдержал Куницын.

- Нет, почему же, - не поддержал его Ша.мин. - Это все так. Я верю. Но сейчас стоит ли? Полковник все-таки. Можешь больше пользы принести па другом деле, не у станка.

- Ты всю нашу корпорацию подводишь,-тотчас отозвался Куницын. Дескать, вот... ни на что больше не способен.

- Ерунда,-вмешался Самофал, молчавший до сих пор.-Мы о его способностях знаем. А вот это... Я первый раз слышу...

Степан Степанович насторожился: что скажет старый друг? К голосу Самофала он всегда прислушивался.

- Удивил ты меня, Степан, - произнес Самофал с чувством.-Мужеством своим удивил. Не каждый примет такое решение, не каждый найдет в себе силы пойти в рабочие на склоне лет.

- Вот это точно, - поддержал Копна..

- Найдутся люди, что не поймут и осудят, - продолжал Самофал. - Но ты на них... Они всегда, в любом деле...

- На кого ты намекаешь? - прогудел Куницын.

Самофал не ответил, поднялся, шагнул к Степану

Степановичу, пожал руку. И ушел.

Ободренный поддержкой друга, Степан Степанович

перешел в наступление.

- Ты коммунист, Платон Матвеевич?

- Ну, ты же знаешь,-пробасил Куницын.-Вместе с тобой еще в училище принимали.

- Мало ли что...

- Подтверждаю,-сказал Шамин.-В моей организации...

- Да я не о том, - произнес Степан Степанович. - Я о сути... Раз он так пренебрежительно о рабочем классе...

- Не. обобщай, - прервал Куницын. - Во-первых, ты еще не рабочий, во-вторых, ты-не рабочий класс.

- Зато ты-дачник, специалист по разведению малины.

У Куницьша от гнева задрожали усы, в глазах сверкнули сердитые огоньки. Он тотчас прищурился.

- Нехорошо. Я у тебя в гостях все-таки.

- Ну, ладно, ладно, -вмешался Шамин.

- Нет, отчего же,-продолжал Куницын.-Давайте поговорим о сути. - Он резко повернулся к Степану Степановичу.-Думаешь, ты один такой... мужественный.

- Я так не думаю,-сдержанно ответил Степан Степанович. - Но ты вот не желаешь работать.

- А ты почем знаешь?

- Да вот, не работаешь, уже полгода, по-моему.

- Хм, легенда!-хмыкнул Куницын и добавил после некоторых колебаний:-А хочешь, я раньше тебя устроюсь, и на достойное место?

Степан Степанович встал и в -знак согласия протянул руку. Куницын руки не принял, захохотал некстати и направился к выходу.

Вслед за ним поднялись Копна и Шамин.

- А чай?-спросила появившаяся в комнате Нина Владимировна.

- В другой раз,-сказал Коппа.

Шамин молча откланялся.

Как только они ушли, Нина Владимировна спросила:

- Что случилось?

- Ничего.

- Ты думаешь, я не слышала?

- Тогда чего же спрашиваешь?

- Куда это ты на работу собрался?

В соседней комнате раздались шаги. Они то отдалялись, то приближались к двери, доносилось похрустывание паркета, будто кто-то сухари жевал. Оказывается, сын был дома и все слышал.

Степан Степанович промолчал, взялся за газету.

- Не выдумывай, - наступала Нина Владимировна.-Не становись посмешищем.

- Какое может быть посмешище, если человек работает? - не выдержал Степан Степанович.

- Значит, все дураки, ты один умный? - повысила голос Нина Владимировна.

- Что это с тобой сегодня?

- Нет, это что с тобой?

Опять донеслось похрустывайие, и Степан Степанович, предупредительно кивнув на дверь комнаты сына, замолчал, Нина Владимировна словно не поняла его жеста.

- Люди подумают, что это я принуждаю тебя работать, из жадности к деньгам.

Степан Степанович не отвечал, не желая вступать в спор. Вопрос для него был вполне ясным и решенным, его сердило, что жена нарушает установившиеся в их семье отношения, встревает в его дела, противоречит ему.