Александр Золототрубов - Тревожные галсы

— И не мудрено! — воскликнул Савчук. — Балтику фашисты засорили изрядно: выбросили более двадцати пяти тысяч мин лишь за год. И что делали, стервецы? Ставили мины на мелководье, в акваториях портов. А тралов против магнитных мин у нас не было. В июле сорок первого вызвали меня в штаб флота, дали краткое описание баржи, оборудованной для траления магнитных донных мин на Черноморском флоте, и сказали: «Изучи — и внедри у нас». Это уже потом изготовлен был безобмоточный трал...

— Ну и что, катера оборудовали?

— Катера? — Рудин усмехнулся. — Где их взять было столько! Металлические баржи рельсами наполняли, всяким железом, а буксировали деревянными тральщиками. На моих глазах один такой тральщик подорвался... — Адмирал ненадолго умолк в раздумье. — А знаешь, Женя, мы умудрились применять против мин и «морские охотники». На полном ходу они создавали шумы, и мины взрывались. Труднее пришлось с минами, у которых был комбинированный взрыватель. Вытраливали их электромагнитной баржой. Катер-охотник сопровождал ее и создавал акустическое поле.

— А мы на Севере нередко уничтожали мины глубинными бомбами, сбрасывая их с кораблей, — сказал Савчук. — Тоже досталось...

Адмирал замолчал. Быть может, вспомнил он тот огненный рейс, когда пришлось ему участвовать в перебазировании флота из Таллина в Кронштадт. Между островами Керн и Вайндло немцы выставили около двух тысяч мин, а следовало провести здесь около двухсот кораблей и судов. Днем 28 августа корабли снялись с якорей. Флагманским в конвое шел штабной корабль минной обороны флота «Ленинград-совет».

— А знаешь, кто был его командиром? — Рудин сел на диван. — Амелько, нынешний адмирал. А я был рядом. Помню его слова: «У нас, матросы, один курс — Кронштадт. Мин у нас на пути предостаточно. Но мы проведем корабли. Должны провести!» Так вот, слушай дальше. Идут, значит, корабли за флагманом. И вдруг взрыв. В трале соседнего тральщика рванула мина. Но самое страшное было впереди, когда под вечер, миновав остров Керн, корабли вошли в плотное минное заграждение. Что тут было!.. Тяжко даже вспоминать. Несколько тральщиков подорвалось и затонуло. Многих моряков так и не удалось спасти. А тут с мыса Юминда бьют по нам фашистские орудия. Крики, стоны, мольбы о помощи. Только что сделаешь? А когда совсем стемнело, еще хуже нам пришлось. Тралы подсекали мины, а расстреливать мы их не могли — не видно было.

— И корабли рядом...

— В том-то и дело. Пришлось застопорить ход и стоять до утра. А на рассвете мы не могли сразу сняться с якоря: всюду у бортов мины. Матросы их шестами отталкивали... Добрались до острова Вайндло, а тут налетели самолеты и давай нас бомбить. В тральщик угодила бомба, меня задел осколок... — Рудин сделал паузу. — На этом переходе мы потеряли немало кораблей, но спасли основные силы флота. Блокировать минным оружием наш флот фашистам так и не удалось. Не удалось это им сделать и на Черноморском флоте. На минах подорвались лишь буксир, плавучий кран и эсминец.

— Я помню, — продолжал адмирал, — как вскоре на флот прибыла группа ученых из Ленинграда во главе с Курчатовым. Вместе с флотскими минерами они разгадали секрет устройства новых немецких мин, нашли способы их траления. Но это далось дорогой ценой, люди жертвовали жизнью — у каждой мины было хитрое защитное устройство. — Рудин немного помолчал. — И все же немцы обогнали нас в минном деле и сумели сохранить секрет.

— Не знаешь, как случилось? — удивленно сказал Савчук. — Мы собирались бить врага на его территории, то есть только наступать. Это определялось и нашей военной доктриной.

— Неубедительный довод, — возразил Рудин. — Мины нужны и наступающему. Немцы ими немало урона нам причинили. Дело не в доктрине.

— Конечно, главная причина не в ней, — вздохнул Савчук. — Просто у нас еще не было больших возможностей, чтобы создать все необходимые средства борьбы на море. А что касается доктрины, я за решительные действия в войне, за наступление, но в сочетании с сильной обороной! Но кое-кто об этом тогда забыл...

— Кто же, Сталин?

Савчук насмешливо скосил глаза.

— В свое время было модно во всех грехах обвинять Сталина. И ты к этому клонишь? Нет, и без Сталина у нас было кому отвечать за разработку военной доктрины. Но главное ведь не это, главное, что мы победили. Помнишь, праздничный приказ Верховного Главнокомандующего по случаю Дня Военно-Морского Флота в сорок пятом? В нем были такие слова: «Военно-Морской Флот выполнил до конца свой долг перед Родиной». Я. как моряк, этим горжусь!

Савчук закурил. Он подумал о том, что самая дальняя дорога начинается с первого шага. И в ученом мире нечто подобное; самое сложное и грозное оружие начинается с малого. И когда они заговорили о минном оружии, Савчук не мог не вспомнить, что самую уникальную конструкцию подводной лодки придумал русский генерал Шильдер.

— Генерал, да еще инженерных войск, — заметил Рудин.

Савчук сказал, что на этой лодке интересно срабатывала мина. Она висела на гарпуне, в носу лодки. По замыслу конструктора, гарпун вонзался в борт вражеского судна, лодка давала задний ход, разматывая за собой тонкий электропровод. И когда она уже находилась на безопасном расстоянии, нажималась кнопка, и ток от гальванической батареи взрывал мину. Примитивно, конечно, но для того времени мина считалась совершенством.

Рудин ничего не ответил, он подошел к карте, висевшей на стене, и устремил взгляд на Арктику.

— Ты не читал книгу Джорджа Стала, бывшего командира американской подводной лодки «Морской Дракон»? — неожиданно спросил адмирал.

— Как же, читал. Это ведь он совершил поход подо льдами Канадского архипелага к Северному полюсу.

— Да, да, верно. — Рудин кивнул на карту. — Видишь Арктику? Так вот, по словам Джорджа Стила, подводные лодки могут вести огонь баллистическими ракетами из Арктики прямо в сердце Северной Америки или Евразии. Главное — Арктика как стартовая позиция очень удобная, подводные лодки укрыты ледовой шапкой полюса. А раз так, то, мол, Арктика становится потенциальным океанским театром боевых действий. Чуешь, куда он клонит? И не случайно, что в последние годы натовские подводные лодки все чаще заходят в самые отдаленные точки Мирового океана. Джордж Стил призывает лучше изучить Арктику, на случай боевых действий. Я читал его книгу, — продолжал Рудин, — и вспомнил, как в феврале тридцать восьмого года подводная лодка «Красногвардеец», под командованием старшего лейтенанта Виктора Котельникова, шла на выручку папанинцам. Мы держали связь с лагерем полярников и были в курсе событий. Шли в надводном положении. Был сильный шторм. На одном из участков пути появились огромные массивы льда. Вот тогда-то «Красногвардеец» совершил первое подледное плавание под арктическими льдами на глубине пятидесяти метров. Так что Арктика нам не в новинку. Да, — спохватился адмирал, — я тебе хотел что-то показать...