Евгения Шалимова - Ее старшеклассники

— Люди устали, мы не продержимся до утра, — упавшим голосом сказал штурман. Чёрная грива его волос, взлохмаченная пятернёй, матово поблескивала при свете фонариков.

— Парни понесут все рюкзаки, — командир группы настаивал на продолжении пути. — Ничего страшного. К утру всё равно к селению выйдем.

— Ты не понимаешь! Сам железный, думаешь, все такие! — Лизонька укоризненно поглядела на Женю, добавила. — Девчонки не в силах ноги предвигать. А холод какой! Смеёшься, всю ночь идти? Давайте, костёр до неба сделаем и остановимся. В палатке хоть ветра нет.

— Сказала! Где ты видела палатку? Мы не собирались плутать, — холодные серые глаза командира сверлили несчастного Борисика.

— Ах, так мы и без палатки? Застынем же! — голос Лизоньки дрогнул.

Действительно, мороз пробирал до костей. Ночь ледяными звёздами глядела на ребят, мороз гнал вперёд. Все посмотрели на Елену Владимировну.

— Ясно, останавливаться нельзя. Надо идти всю ночь. А девочки — что ж, не без трудностей. Сами хотели необычного, — голос педагога был строгим и властным, как на самых серьёзных сочинениях, и никому не хотелось возражать.

Отряд двинулся в путь, довольно быстро нашли лесовозную дорогу, но никто не радовался, все знали, что чаще всего они расположены по кругу. Светил холодный месяц, всё вокруг было голубовато-мертвенным, как в балладах Жуковского, дорога, казалось, уводила вникуда.

Вдруг совсем рядом, в небольшом перелеске, раздался странный треск, и внезапно отряд попал в полосу яркого света. От неожиданности все замерли, отпрянув в сторону. Оказалось, у колхозного тракториста в поле обнаружились неполадки в моторе. Зато теперь он торжественно провозглашался спасителем туристов. Наконец отряд шёл в нужном направлении.

— У меня такое ощущение, будто нас ведут на расстрел, — заявляет известная фантазёрка Лизонька. — Смотрите, как убийственно светят нам в спину фары трактора! Как жутко он рычит!

— Выдумываешь! Сами же просили тракториста освещать нам дорогу. А шум мотора скорее напоминает уборку урожая, — возражает реалистка Томочка.

— Нет. И есть очень хочется, и замёрзли до посинения, и идём неизвестно, куда. — закутанная в платок Наташа печально тянет слова. — Чётко Лиза сказала, мороз по коже, когда в двух шагах за спиной рычит и светит эта громадина.

Все включились в разговор, поднялся шум, зазвенел смех. Елена Владимировна с облегчением подумала, что беда миновала.

Переночевав в клубе, все отправились в деревню на поиски старожилов. К обеду выяснилось, что самые знающие краеведы — словоохотливые старушки. Они не только рассказали о своём детстве, далёкой дореволюционной поре, но и одарили туристов такой домашней утварью, что позавидовал бы любой этнографический музей.

После обеда все отдыхали.

— Личное время! Личное время! — приплясывая, напевала Наташа и знаками призывала Елену Владимировну обратить внимание на Женю. Туристы занялись своими делами: кто чинил одежду, кто слушал транзистор, а девочки, собравшись плотной стайкой, шопотом обсуждали какой-то секретный вопрос. Женя, как всегда, собранный, аккуратный, сидел возле отлично уложенного рюкзака, уставясь в одну точку, механически постукивал складным ножичком по лавке.("Почему ему плохо? Нелады с Лизой? Игорь нарушил общее спокойствие? Роковой треугольник? Как помочь им?")

Елена Владимировна подошла к сумрачно взглянувшего на неё Жене, легонько провела рукой по рукаву куртки:

— Прогуляемся?

На улице паренёк протянул женщине довольно мятый листок бумаги, вырванный из записной книжки.

— Дежурили с Лизой, обувь сушили ночью, все спали, а мы переписывались.

Учительница прочла:

— "Лизонька, что с тобой? Ты какая-то чужая. Откройся!

— Сама не знаю. Себя не пойму. Раньше мне всегда хорошо с тобой было, а сейчас ты кажешься мне каким-то…пресным.

— Я люблю тебя!

— Да, но всё равно, мне иногда хочется встретить человека, который мной командовал бы, заставляя по-своему делать. Почему-то хочется подчиняться, а не управлять.

— Я как начальствующее лицо тебя не устраиваю?

— Ты только вначале был таким. А сейчас ручной какой-то. Говорю, пресный.

— Острых ощущений захотелось?

— Да! Хотя бы! И вообще, оставь меня в покое, если не понимаешь, когда тебе душу открывают.

— Лизок!

— Отстань."

На этом переписка заканчивалась.

Посмотрев на осунувшегося, измученного Женю, Елена Владимировна предложила ему проанализировать отношения с Лизонькой. Разговор оказался трудным. Воспитательница старалась доказать несговорчивому пареньку, что психология мальчиков и девочек очень различна, потому порой мотивы поступков одного могут показаться другому бессмысленными.

— Я понимаю, Елена Владимировна, но никак не могу это всё приложить к Лизе. Она так не похожа на своенравных девиц, которых полным-полно у нас во дворце спорта.

— Нет, Теплова не своенравная, но чисто женские качества присущи и ей тоже. Тебе, думается, читать надо больше, особенно классику, нашу и зарубежную…

— Думаете, всё ещё можно исправить? И дружбу надо беречь? Даже строить, вы считаете? Никогда об этом не думал. Был убеждён, у всех само собой всё складывается.

— Если бы…

— Я подумаю обо всём, Елена Владимировна. Спасибо.

Когда полузамёрзшие собеседники явились в клуб, их встретили вопросительными взглядами, но никто не проронил ни слова, только Игорь и Лиза невольно переглянулись.

Уже спускался вечер, когда отряд тронулся в путь, намереваясь сделать подъём на гору. Ночь окутала поле, прикрылагору, и только на вершине её сиял огнями бывший монастырь, теперешний санаторий. Поъём был не из лёгких, все порядком намучились, потому, достигнув вершины, туристы почувствовали себя счастливыми. Молча стояли на горе. Снежное покрывало старательно прятало обрывы, скрывало повалившиеся деревья, лес поражал своей стройностью, ликующей, торжественной красотой. Чёткий силуэт монастырского купола с тонкой стрелой устремлённого вверх шпиля и льющийся из окон свет подчёркивали гордое величие природы.

— Какая красотища первозданная! И не верится, что двадцатый век на исходе! — философски произнёс Игорь, глядя в синие восхищённые глаза Лизоньки.

Снова шумит, волнуется школа, звенит ещё не забытыми впечатлениями промелькнувших зимних каникул.

В большую перемену и после уроков коридоры пустуют: все ребята устремляются в актовый зал, где оформлена выставка "Туристские каникулы". Наибольшее оживление — у стендов девятого "б". Находчивые "бешники" все фотографии сопроводили юмористическими комментариями, ухитрились изготовить экспозицию кореньев "Колдуны зимнего леса", выставили коллекцию "Туристы на привале" с самодельными кружками, ложками и даже образцами костров, используемых в разное время года.