Евгения Шалимова - Ее старшеклассники

— Товарищи, у нас всего один обеденный перерыв. Давайте будем организованными. Кто хочет высказаться?

Хотели все. Альтаирцы чувствовали, в этот момент с отрядом происходит нечто значительное, решающее.

— Понимаете, сейчас важно переломить себя. Не жалеть! Не рыдать над ранками, мокрые ноги не убаюкивать. И тогда всё будет! — Гошка говорил страстно, решительно, разрубая на куски воздух вытянутой вперёд рукой.

— Точно! А мы? Парни — тряпками стали! Размокли под дождём этим проклятым! Почему тебя, Женька, плохо видно теперь? Всё руководитель бьётся с нашим братом. Это тебе не речи толкать. А, знаю, — отмахнулся Борисик от заикнувшегося было командира, — объективные причины — всё равно! На то ты и начальник штаба.

Девчонки удивлённо переглянулись. Лиза, отрицательно качнув головой, зашептала что-то улыбающейся Наташе, — та рисовала дружеские шаржи на выступающих, прямо на полу перед ней лежал белый лист ватмана, а из ладошки выглядывали носики цветных карандашей.

— Слушайте, может, изменить что надо, а? Дожди, холод… — неуверенно предложил кто-то из ребят.

— Давайте дежурить парами! — вдруг загорелся Борисик. — Парень с девчонкой! Заботы больше будет друг о друге…

— Да, дождёшься от вас заботы, — передёрнула плечами ставшая совсем злой и взбалмошной толстенькая Томочка. — Воображаете вечно: мы, мужчины! А кто ругался скверно сегодня в лесу? Кто меня обманул и в ельнике одну оставил? Кто у Натки веники спрятал?

— Ду-ра! — раздельно произнёс взбешенный, теряющий над собой контроль, Игорь. — Пардон, умница. Это же шутка! Все давно поняли, ты одна…Ух, бабий ум, что узкий коридор!

— Игорь, постыдись! — упрекнула бригадира Лизонька, моментально вогнав его в краску. Она гибко выпрямилась — точно вознеслась над сидящими внизу товарищами. Учительница заметила ("Ох, вгонит в доски меня эта акселерация"), как внимательно оглядели стройную фигуру "поварёшки" сидящие на полу парни, как явно задет был этим Женя и не сумел скрыть своего недовольства.

— Мы вот злы на себя и на других, — говорила между тем Лизонька, и чистые синие глаза спокойно оценивали реакцию ребят. — Да, злы, потому что оказались хуже, чем предполагали. В этих неожиданных условиях все стали черствее, эгоистичнее…

— Девчонки всегда такими были! — выкрикнул один из приятелей Кости.

— Может быть… Но разве мы не можем всё изменить? Стать дружными, прежними? Это надо, непременно надо… — она умоляюще протянула вперёд руки, и столько трогательной искренности и бесконечной непосредственности было в каждом её жесте, что сразу откликнулось несколько голосов:

— Конечно, изменим! Но как?

— Что сделать бы, а? Всем хочется, чтоб хорошо было!

Лизонька, накручивая на палец кончик пушистой косы, убеждённо заверила:

— Придумаем! Не допустим, чтобы "Альтаир" развалился!

Задумчивая тишина повисла над отрядом, только слышно было, как мерно стучит дождь по крыше в сенях да робко шепчет что-то Наташа, похожая в эту минуту на большую мохнатую птицу.

Внезапно, будто решив всё, резко выпрямился Демчук.

— Я знаю, как надо всё изменить, — начал он, решительным жестом откидывая со лба прямые светлые волосы. — Это не открытие, конечно, просто…выводы. Возьмём вчерашний день. Дежурили две девчонки. — Все посмотрели на Томочку. — Пока они переодевались, отряд пятнадцать минут ждал возле ненакрытого стола. Не свинство?

— А что, мы должны в мокрой одежде вам подавать? — проверещала Томочка, а подружка дёрнула её за рукав.

— Должны. На то и дежурные. Жертвуй собой для других, завтра то же сделают для тебя.

— А я не способна для других жертвовать! — огрызнулась Томочка, кольнув взглядом Лизу.

— Все способны, — невозмутимо отрезал Женя и продолжал ещё более спокойно и убеждённо. — С дежурством ясно: режим надо соблюдать до минуты! Второе. Пусть будет старший член штаба — каждый день новый. Как учителя в школе дежурят — по дню! Пять человек штаб — пять дней. Скользящий график. Посильно.

— Здорово! Всё-таки ты голова, Женька! — воскликнул Борисик, и все одобрительно рассмеялись, а Демчук, улыбнувшись одними глазами, продолжал:

— Этот старший головой отвечает за жизнь лагеря, и наряды ему штаб даст огромные, если за чем-то недоглядел. Третье. О нарядниках. Раз жить стало трудней — наказания должны быть хлёстче. А у нас? Вон Борисик опоздал на зарядку — бригадир! — дали вымыть ведёрко после каши. Потом он храпел на всю деревню, а девчонки дежурные до полуночи коридор мыли да кеды сушили. Почему бы не наоборот?

— Да я не против, — смущенно пробормотал Борисик.

— Не о тебе речь. Вопрос в принципе решается. Одним словом, штаб учтёт все выступления, и лагерь перейдёт на полувоенное положение, — с улыбкой в глазах подытожил Демчук, но всем уже расхотелось думать, всеобщее ощущение победы над собой горело в каждой паре глаз.

— Работать хочу! — звучно рявкнул неизвестно откуда взявшимся басом Игорь, и шумной толпой альтаирцы бросились одеваться.

Вечером совхозным властям было сообщено, что ребята станут работать при любой погоде и раньше срока в город не поедут.

8. Исключение из братства.

Четыре дня в "Альтаире" царило праздничное настроение: мальчишки постоянно предлагали помощь девочкам, нарядники трудились от зари до зари, дежурным почти не приходилось брызгать водой на спящих — все мирно вставали по утрам и шли на зарядку, то есть было всё прекрасно, настолько прекрасно, что, как мудро заметил Шатров, долго так продолжаться не может. Действительно, на пятый день произошло ЧП.

Руководителя вызвали в правление совхоза, надо было с бухгалтерией проверить все счета на продукты и отчитаться в полученных деньгах.

Альтаирцы уже трудились в лесу, и ничто не предвещало неприятности. Вдруг лес точно пронзило криком. Все бросились туда, где слышалась какая-то возня.

— Псих… я же нарочно…не знал, что ты такой идейный… — бормотал Гриша, вылезая из-под Борисика, прижимающего его к земле. Оба пыхтели, были в грязи, к лицу Ломникова прилипли травинки.

— Набью морду, дождёшься… — грозил он, а Борисик, протирая рукавом остро отточенный топор, дрожащим голосом повторял:

— Уйди лучше, гад, уйди, уйди…

— Парни, что вы?! — кинулась к ним Наташа, протянула тоненькие руки, разнимая.

Альтаирцы окружили их плотным кольцом. Все ждали.

— Псих он, припадочный. Пошутить я хотел, — торопливо говорил Гриша, засовывая под кепку белобрысую чёлку. Бегающие глазки его ощупывали слушавших, руки заметно дрожали. Больше ничего от него не добились. Женя, оглядев взволнованных ребят, мягко попросил:

— Давайте на работу, братцы, а? На линейке разберёмся. Время идёт. Пошли, парни!