Анатолий Злобин - Дом среди сосен

Чемодан казался ему страшно тяжелым, но он шел не останавливаясь, почти бежал — по обшарканным ступеням лестницы, по пыльной мостовой, через широкий двор, где громко играли дети и висело белье на веревках, мимо водокачки, по грязной заезженной улице — скорей, скорей к желтому забору. Лишь один раз, на перекрестке, он замедлил шаг, посмотрел по сторонам, увидел, что «хвоста» за ним нет, — и больше не оборачивался.

Добежал до забора, остановился, перевел дух. Вахтер в проходной узнал его, с радостной услужливостью приоткрыл дверь, ведущую во внутренний двор.

— С благополучным прибытием, Семен Васильевич. Как там в Москве? Не жарко?

Он ничего не ответил, прошел на территорию стройки, сделал еще несколько шагов — и больше не смог. Поставил чемодан к ногам и, вытирая руками мокрый лоб, обвел блуждающими глазами знакомый двор.

Двое парней в синих комбинезонах вышли из конторы. Впереди шел Лычков, веселый щербатый парень. Лычков увидел Семена и сделал ногами антраша.

— Семен Васильевич, центробежный привет. Как поживают детки-семилетки? Каков прогноз гемоглобина?

Парни подошли. Лычков протянул пачку сигарет. Семен закурил, хотя во рту было горько и противно.

— Плотник на месте? — спросил он.

— Начальство пропагандирует спокойствие и порядок, — непонятно ответил Лычков, иначе он вообще не умел разговаривать.

— Пойду к нему, — сказал Семен, придавливая сигарету ботинком.

Плотник сидел за небольшим ученическим столом, отгороженным от комнаты невысоким барьером. Он увидел Семена и молча принялся собирать конторские книги и складывать их стопкой на подоконнике. Кроме Плотника в конторе была машинистка. Она на секунду перестала стучать на машинке и улыбнулась Семену. Машинистка эта давно нравилась ему, и, видя ее, он каждый раз жалел, что она работает здесь, а не в тресте. В другое время он никогда не вспоминал о ней.

— Прогрессивку привез? — спросил Плотник.

— Целый пуд, наверное, в вашей прогрессивке, будь она неладна.

— Не ропщи, — сказал Плотник. — Мы тебя тоже не обижаем.

Семен промолчал, а потом стал растерянно оглядываться и рассматривать пустые руки. С отчаянным гиканьем в контору ворвался Лычков, в руках у него был чемодан.

— Вива Куба! — закричал он и протянул чемодан над барьером. — Тяжел, бродяга. Всемирный закон тяжести.

— Давай, давай, — сказал Семен, принимая чемодан. — С этим не шутят.

— Запись на процедуры продолжается, — изрек Лычков и метнулся к двери.

— Чтоб в порядке. Не толпиться, — сказал Плотник вслед.

Плотник был строгим, прижимистым прорабом, и его участок шел одним из первых по тресту. Это он, Плотник, предложил Семену привозить сюда деньги. После того как участок неожиданно и срочно выбросили за город на строительство нового цеха, Плотник увидел, что каждый месяц теряет на этом почти два полных рабочих дня. Раньше строители ездили получать заработную плату в Москву, где осталась бухгалтерия и касса. Плотник упорно ругался с управляющим, пока тот не заявил, что закроет глаза, если прораб сумеет договориться с кассиром. Плотник умел договариваться, и Семен согласился.

Семен сел за стол на место Плотника, разложил свои премудрости: платежную ведомость, пачки денег, мешочки с монетами. Пристроившись у окна, Плотник заполнял какую-то сводку.

По двое, по трое в контору входили рабочие. Вставали у барьерчика, расписывались в ведомости, которую протягивал им Семен, получали деньги и уходили. Машинистка кончила стучать и встала у барьера рядом с высоким красивым брюнетом со сросшимися бровями, крановщиком Зурабовым. Семен знал, что Зурабов приударяет за машинисткой, и ему захотелось причинить какую-либо неприятность этому красавчику.

— Бюллетень поздно сдали, — сообщил Семен. — Бухгалтерия не успела учесть.

— Не к спеху, — ответил Зурабов. — Как-нибудь перебьемся.

— Надо в срок, — продолжал Семен. — Все по танцам, наверное...

— Я же сказал, не спешу. Вам-то что?

— Шестьдесят три сорок восемь, прогрессивка тридцать три четырнадцать. Итого к получению, — Семен быстро пощелкал на счетах, — девяносто пять рублей шестьдесят две копейки. Прошу.

Зурабов небрежно и неумело сунул деньги в карман комбинезона и с выражением посмотрел на машинистку. Наконец он убрался из конторы.

— Здрасте, Верочка, прошу, — говорил Семен, заглядывая в ведомость и одновременно ловко орудуя счетами. — Тридцать два сорок плюс восемнадцать тридцать. Итого сорок девять семьдесят. Какими желаете?

— Возьмите тридцать копеек, а мне дайте пятьдесят рублей.

— Для вас, Верочка, все, что угодно.

— Спасибо, — Вера взяла деньги, села за свой столик, достала бутылку кефира, булку и принялась за них.

Лычков ворвался в контору с ватагой парней.

— Я лидер, — заявил он и встал у барьера.

— Не шебурши, — сказал Плотник, не отрываясь от писанины.

Семен побубнил немного, пощелкал на счетах, отсчитал деньги для Лычкова. За ним стоял крепкий, коротко стриженный парень в матросской тельняшке. Семен внимательно посмотрел на парня, он еще ни разу не выдавал ему заработной платы. Парень заметил испытующий взгляд Семена, несколько смущенно улыбнулся в ответ.

— Новенький? Фамилия? — озабоченно спросил Семен.

— Круглов И. В., — сказал новенький, — обучен.

— Круглов, Круглов. — Семен провел пальцем по ведомости. — Вот. Сорок три и двадцать один сорок три. Итого шестьдесят три сорок три. Прошу... Следующий, — сказал Семен.

Пришла жена заболевшего рабочего. Семен выплатил ей деньги по доверенности. Подошел вахтер. Долго считал деньги, вел разговоры о погоде.

Дело шло к концу. Семен побросал в чемодан пустые мешочки, сложил ведомость, убрал остаток денег в бумажник.

Он с удовольствием поднял пустой чемодан и подержал его на ладони. Чемодан был легкий и крепкий — именно такой и нужен для этой работы.

— К зиме сдадим объект, — сказал Плотник, глядя на чемодан. — Пришло письмо из треста. Обещают подбросить материалы, сокращают сроки. Так что уж недолго тебе..

— А мне не к спеху, — весело ответил Семен, вставая и помахивая пустым чемоданом. — Люблю бывать на свежем воздухе. В Москве духотища, а у вас воздух свежий.

— Молодец ты, Семен Васильевич! На днях приеду в трест. Тогда посидим.

— Это принимается. Кстати, как бы не забыть, — Семен повернулся в дверях и посмотрел на Плотника. — В следующий раз приеду, наверное, попозже. Дела будут в городе.

— Ладно. Я своих предупрежу.

— Вот, вот, предупредите. — Семен не решил еще, каким поездом он поедет в следующий раз, может, позже, а может быть, и раньше. Важно лишь, чтобы никто не знал, когда он собирается выехать.

Семен Никульшин вышел из конторы, пересек двор, прошел через проходную. Остановился, закурил папиросу и зашагал по дороге на станцию, облегченно и радостно думая о том, что не надо никуда спешить, не надо оглядываться и вздрагивать при виде какой-нибудь серой кепки, не надо думать о чемодане и хвататься за кастет — в запасе у него целых две недели, а если быть точным до копеечки, целых шестнадцать дней, потому что в этом месяце тридцать одно число — целых шестнадцать дней свободной жизни, и ничего не надо — надо только позвонить жене с вокзала, чтобы она не беспокоилась о нем на целых шестнадцать дней вперед.