Валентин Катаев - Том 2. Горох в стенку. Остров Эрендорф

— Это я понимаю! Это заседание! Это производственность! Даешь дальше. В банке тридцать дубков!

А пионеры в коридоре организовали кружок игры на орехи.

— Вася, готов?

— Всегда готов!

— Правильно. Гони орехи!

Кассир на скорую руку открыл в помещении кассы небольшую, но уютную рулетку и кричал:

— Товарищи пассажиры! Делайте вашу игру! Ставьте билеты! Плацкарты не принимаются. Игра сделана.

Пассажиры ломились в окошечко.

Было тихо, но весело.

Станция Жемчужная процветала.

1926

«В период с 13 по 20 февраля с.г., будучи делегатом 1-го участка окружного съезда профсоюзов Конотопщины, я вместе с многочисленным съездом находился „на столе“ в нарпите», — так пишет нам рабкор.

«Что не сытно нас кормили, это еще не беда, а вот что неопрятно и что чаю не давали — плохо! Делегаты доплачивали в чайных из кармана».

«В нарпите на видном месте буфета имеется книга для записи „замеченных недостатков“. В книге пишут о тараканах в борще и о человеческом зубе, обнаруженном в каше».

Интересен по этому поводу ответ администрации нарпита. На запись о зубе вместо серьезного объяснения или опровержения пишут так:

«Никакого зуба быть не могло, и писавший, вероятно, утерял не зуб, а одну из клепок головы. При проверке служащих нарпита зубы у всех оказались налицо».

Вот как ответил нарпит!..

Гм!.. Действительно, странно…

Ежели зубы у нарпитовских служащих оказались налицо, тогда чей же это зуб затесался в кашу?

Загадочно!

Впрочем, весьма возможно, что в каше оказался тот самый зуб, который имеет местное население против администрации нарпита.

Вам это, товарищи нарпитовцы, в голову не приходило?

Или, может быть, «при проверке администрации нарпита голов не оказалось налицо»?

Всякое бывает!

У Чехова есть хороший рассказ. Называется «Жалобная книга».

В этом рассказе приводится такая запись из «жалобной книги»:

«В рассуждении чего бы поесть, я не нашел постной пищи».

И внизу резолюция:

«Лопай, что дают».

Как видите, резолюция вполне в духе конотопского нарпита!

Однако же и весельчаки, черт подери, сидят в управлении вышеупомянутого нарпита!

Так и режут! Так и режут!

Даже обидно как-то, что зря эти весельчаки погибают где-то в глухой провинции! Их бы, голубчиков, в центр, в Москву, в газету бы фельетонистами!

Разрешите же мне, дорогая администрация конотопского нарпита, предложить вашему вниманию несколько веселых и практических резолюций для вашей книги «замеченных недостатков».

Незаменимо в хозяйстве!

Верный способ сделаться душой общества и снискать всеобщую любовь и уважение… с примесью легкой судебной ответственности.

№ 1. Жалоба:

«Сегодня в супе мною обнаружены грязная веревочка и кусочек кирпича. Прошу принять меры.

Возмущенный».

Резолюция:

«А ты что ж хочешь, чтоб тебе за двугривенный в супе плавали золотая цепочка и драгоценный камень? Хи-хи! Слопаешь и веревочку. Ничего!

Администрация нарпита».

№ 2. Жалоба:

«Прошу обратить внимание на то, что служащие, подавая пищу, кладут в нее пальцы рук, что является весьма негигиенично и даже противно».

Резолюция:

«Скажи спасибо, что кладут пальцы рук, а не пальцы ног! Впрочем, если не нравится, можешь не обедать. Тоже нашелся аристократ!

Администрация».

№ 3. Жалоба:

«Между подачей первого и второго проходит более часа времени. Эту ненормальность надо устранить».

Резолюция:

«И дурак! У нас в театре тут одна пьеска шла, так там между первым и вторым действиями проходит два года, и то никто не жалуется, а ты лезешь с претензиями! А чем мы хуже театра? Отчипись!

Администрация».

Пользуйтесь, товарищи, на здоровье! Накладывайте резолюции! Благо при проверке голов администрации нарпита клепки не все оказались налицо.

1926

На дорожной конференции Северной делегатка Кулаева, выступив в прениях по докладу дорздравотдела, указала на случай в вологодском приемном покое, где вследствие перегруженности работой врач в больничном листе поставил рабочему диагноз — «беременна».

На линии врачам приходится обслуживать в сутки до 150 человек.

— Следующий! Что у вас такое?

— У меня, товарищ доктор, нога болит.

— Нога? Давайте ее сюда. Покажите. Тэк-с. Сейчас я ее смажу йодом. Готово. Можете идти.

— Товарищ доктор! У меня болит правая нога, а вы намазали левую.

— Ерунда! Следующий!

— Зубы…

— Сейчас! Открывайте рот. Которые? Где мои щипцы? Раз-раз — и никаких зубов!

— Ой, батюшки! Да не то! Зубы, говорю, у моего Ваньки начинают резаться, так я…

— У Ваньки? Зубы? Давайте сюда Ваньку. Где мои щипцы? Которые зубы? Ну-ка, посмотрим. Очень странно: никаких зубов нету.

— Так они ж еще режутся.

— Режутся? А почему режутся? Как режутся?

— Режутся и режутся…

— Безобразие! Обратитесь в милицию, если режутся, — она расследует. А мне некогда. Следующий! Что у вас, гражданин?

— Не гражданин я, товарищ доктор, а гражданка.

— Все равно. На что жалуетесь?

— На тошноту жалуюсь. Опять же все время на солененькое тянет. Живот будто потяжелел.

— Живот, говорите? Примите касторки — всякий живот как рукой снимет, гражданин.

— Не гражданин я, а гражданка.

— Все равно. Дуйте касторку. Следующий. Что у вас, гражданка?

— Живот у меня… только я не гражданка, а гражданин.

— Это не важно. Который живот? Покажите! Где болит?

— Вот тут.

— Гм… Явная беременность… Через две недели придется вам, матушка, рожать.

— Так… я ж… не матушка… я мужчина…

— Ерунда! Не задерживайте. Все вы мужчины… Следующий!

— Товарищ доктор! Я извиняюсь, но все-таки это мне довольно-таки странно. Может, не беременность?

— Вот вам и странно. Сказал, что беременность, — значит, беременность. Нечего, нечего, матушка. Умела замуж выходить, умей и рожать.

— Так я ж… извините… холостой…

— Тем более. Надо было своевременно в загсе зарегистрироваться. А теперь пойдет волынка насчет алиментов. Следующий!

— Товарищ доктор! Как же это так: мужчина — и вдруг рожать! Нету таких пролетарских законов, чтоб трудящемуся мужчине средних лет полагалось рожать дитё! Не могу я с этим фактом помириться!

— Не задерживайте. Следующий!

— Что же мне теперь делать, несчастному? Чем же мне придется кормить моего малютку?

— Грудью кормить будете, известно чем. Следующий!

— Какая же у меня, извините, грудь? Так себе, одна видимость. Из нее не то что молока, даже чаю не выдоишь.

— Ладно, выдоишь. Некогда мне с вами возиться! Следующий!

— Так я же…

— Следующий! Нету у меня времени с вами, гражданка, возиться! Сто пятьдесят человек больных в приемной дожидаются. Не задерживайте! Приходите через две недельки рожать. До свидания. Сле-ду-ю-щий!