Никита Павлов - Чужаки

— А в контору вы зря идете. Не дадут вам задаток, — безнадежно махнув рукой, высказал Еремей свое опасение. — Управитель новый приехал. Англичанин. На людей, как волк, бросается.

— Откуда его черт принес такого? — спросил дедушка Иван.

— Говорю тебе, из Англии. У нас мироедов и своих прорва, а тут еще эти…

Не успел Джемс Петчер проводить взглядом Еремея, как вошел лакей и доложил о приезде главного горного инженера.

— Почему так рано? — возмутился Петчер. — Я еще не завтракал. Скажите инженеру, чтобы в следующий раз раньше одиннадцати часов меня не беспокоил. Да узнайте, — презрительно улыбнувшись, добавил он, — есть ли у него часы. Говорят здесь время измеряют на глазок, по солнцу. Впрочем, — подумав, добавил англичанин, — это даже не неплохо.

Джемс Петчер приехал на завод только вчера. Наконец-то исполнилась его давнишняя мечта. Сегодня он вступает в управление большим предприятием своего дальнего родственника барона Уркварта. Теперь он стоит у цели, ради покинул Лондон и Петербург.

О Лондоне Петчер не особенно грустил. Там ему жилось не сладко. Собственных средств для приличного существования не было, а дядюшка только и знал, что читал нотации да требовал отчетов. Зато в Петербурге он отвел душу..

Ну и дурак же этот жирный боров Грей, — думал Петчер, вспоминая петербургские кутежи. — Пусть у него и много денег, но зачем же тратить их так безрассудно? Перед Петчером пронеслись картины петербургских похождений. Сколько стоило Грею все это беспробудное пьянство? Да, Грей — настоящий дурак, — после некоторого раздумья решил окончательно Петчер. — Хотя он управляет всеми предприятиями дяди здесь, в России, но все-таки он сумасшедший. Нет, Петчер зря деньгами сорить не будет, и сюда он приехал для другого. Он должен обязательно сделаться богатым человеком. Для этого нужно копить деньги, причем поменьше работать и беречь свое здоровье, — вот что главное… — улыбаясь, думал Петчер, он покажет этим русским простакам, как умеет делать деньги англичанин. Только бы оставить свои старые привычки и вести себя, как задумано. А задумал он неплохо: солнце, например, нужно всегда встречать с сигарой в зубах в садовой беседке, потом зарядка, душ и горячий кофе. Каждый день охота или рыбная ловля. После обеда обязательно отдых, потом прогулка, вечером танцы. А меню… О, мистер Браун составил ему отличное меню на целый год.

После кофе Петчер направился в гостиную. Там его встретил инженер Калашников. Подавая инженеру руку, англичанин криво улыбнулся.

— Очень, очень хорошо, что вы пришли. Я рад видеть главного технического руководителя нашего завода. Надеюсь, что в вашем лице я найду прилежного помощника и добросовестного исполнителя моей воли.

Калашников насторожился. Такая бесцеремонность ему явно не нравилась, однако, сделав неопределенное движение, он продолжал слушать.

Петчер сел на край стола, как бы подчеркивая этим расстояние между собою и инженером.

— Вы пришли, конечно, для того, чтобы выслушать мои указания, господин Калашников, не так ли? — пытливо и вместе с тем насмешливо спросил Петчер. — Пожалуйста, я готов это сделать. Давайте начнем с главного. Вам, наверное, известно, что наше предприятие является самым крупным среди всех русских предприятий моего дядюшки. Понятно поэтому, — переходя на диван, но не приглашая инженера сесть, продолжал Петчер, — что оно должно задавать тон всем другим предприятиям. Однако должен вам сказать, господин Калашников, ни дядя, ни мистер Грей не считают достаточными те дивиденды, которые дает им этот завод.

Зная об огромных прибылях, получаемых Урквартом, Калашников не стерпел:

— Извините, господин Петчер, но это не так. Я работал на многих заводах. Такой прибыли, какую дает это предприятие, я еще не видел.

На лице англичанина появилось подобие улыбки.

— Так и должно быть, — проговорил Петчер. — Скажите, где же еще, господин Калашников, имеются такие неповторимые возможности для накопления сверхприбылей и богатств? Вы инженер и должны это понимать. Я знаю, — вы тоже хотите быть богатым. Это очень хорошо. Да, да.

Русский инженер будет тоже иметь много денег, — неожиданно заторопился Петчер, отчего еще больше зашепелявил. — Конечно, при том условии, если он будет послушен и если прибыли завода возрастут.

Калашников вспыхнул:

— Да, я инженер, русский инженер и должен выполнять распоряжения управляющего, но мне непонятны ваши слова, о деньгах и богатстве. Если вам не трудно, я прошу их уточнить.

Узкий лоб Петчера избороздили морщины. «Этот человек либо глуп, либо притворяется, — подумал он, — во всяком случае, с ним что-то неладно».

— Ваш вопрос, господин Калашников, меня удивляет.

Что же тут непонятного? Я говорю о главной цели нашей жизни — о личном богатстве. Деловые люди понимают это с полуслова, как же вы, инженер, не можете этого понять?

Вот потому, по-видимому, и не понимаю, — хмурясь, неохотно ответил Калашников, — что я русский инженер и целью моей жизни является совсем другое.

Очень плохо, что другое, — насмешливо улыбнулся Петчер. — Но ничего. Подумайте еще раз, потом мы переговорим об этом более подробно, а сейчас вы свободны и можете идти.

Прощаясь с инженером, Петчер слегка наклонил голову и снова принужденно улыбнулся.

У ворот Калашников встретился с лесничим Плаксиным. Заметив тревогу на лице инженера, лесничий вопросительно поднял брови.

— И не говори, не везет нам, — отвечая на немой вопрос, махнул рукой Калашников. — Представь себе: ни одно го делового вопроса, ни одного замечания. Мне кажется, что ничего хорошего нам ждать не следует.

— Неужели ничего не спросил о делах на заводе и на шахтах? — удивился Плаксин.

— Даже словом не обмолвился.

— Вот это здорово! — воскликнул лесничий.

— Боюсь, что при таком управляющем многие будут чувствовать себя неважно.

— Но без нас-то он все-таки не обойдется. Как же так? Неужели я ему буду нужен?

Калашников нахмурился. Лесничий ему не нравился. Всякое дело Плаксин рассматривал с точки зрения собственной выгоды. «Возможно, что новый управляющий как раз и окажется для лесничего подходящим человеком, — подумал Калашников, — и, пожалуй, совсем напрасно было высказывать ему свое мнение об англичанине».

— Без некоторых, может, и не обойдется, — многозначительно ответил Калашников.

Лесничий насторожился. Было непонятно, к кому инженер относит это замечание — к себе как к специалисту или к нему. Однако в обоих случаях он считал эту фразу неуместной.

— Вот всегда вы так, Василий Дмитриевич, — сказал-он с упреком, — намекнете, пошутите. Вам ничего, а другим от ваших шуток делается неловко.