Валентин Катаев - Том 4. Повести
- Название:Том 4. Повести
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1968
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валентин Катаев - Том 4. Повести краткое содержание
В четвертый том собрания сочинений Валентина Катаева вошли повести: «Я, сын трудового народа…», «Жена», «Электрическая машина», «Сын полка», «Поэт».
http://ruslit.traumlibrary.net
Том 4. Повести - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Тарасов. Что такое?
Няня. Лежи.
Няня подбегает к окну.
За окном — улица, по которой быстро едет грузовик с вооруженными матросами и красногвардейцами.
Тарасов. Что такое?
Больные смотрят на сиделку.
Вопросы. Что такое? Что такое?
Няня. Не знаю.
Орудийный выстрел. Пауза. Отдаленное «ура». Тревога в палате. Больничный коридор. В одну и в другую стороны, сталкиваясь, бежит персонал. В коридор входит Оля Данилова в подсумках и с винтовкой, идет по коридору, входит в палату Тарасова. За ней — еще несколько вооруженных.
Тарасов. Олечка, что такое?
Оля. В городе восстание. В Люстдорфе десант. Кадеты наступают. Как ты себя чувствуешь? Ходить можешь?
Тарасов. Не знаю.
Оля. Ну, как-нибудь. Одевайся. Коммунисты в палате есть?
Няня. Четыре человека.
Оля. Товарищи, кто из вас коммунисты?
Несколько голосов:
— Я коммунист.
— Я член партии.
— Я.
Оля (няне) . Одевайте их. Кто не может ходить, того несите на носилках. У меня во дворе подводы.
Тарасов одевается. Пробует встать. У него кружится голова; он садится.
Тарасов (с напряженной улыбкой) . Разучился.
Оля. Держись за меня.
Оля поддерживает Тарасова, ведет его по коридору.
Двор больницы. Подводы, в которые сажают и кладут больных; за оградой видна улица; по улице бегут люди. Очередь пулемета. Оля усаживает Тарасова на подводу.
Оля (кучеру) . Погоняй!
Подвода выезжает из ворот больницы. Оля идет рядом с ней. Выезжают другие подводы. Навстречу с винтовками «на руку» бежит вооруженный отряд рабочих.
Оля (кучеру) . Езжайте прямо по Николаевской дороге. До свидания, Коля.
Тарасов. Куда же ты?
Оля. Езжайте, езжайте, не задерживайтесь.
Оля бежит за отрядом и присоединяется к нему.
Подводы с ранеными быстро уезжают. Тарасов трясется на подводе. Кучер-красногвардеец нахлестывает лошадей. По опустевшей улице вскачь мчатся подводы и сворачивают одна за другой за угол. Остается последняя подвода, та, в которой Тарасов. Свист снаряда. Снаряд разрывается возле подводы. Одна лошадь убита, другая ранена. Раненая лошадь бьется в постромках. Кучер убит. Подвода опрокинута. Больные частью убиты, частью выброшены на мостовую. Тарасов выброшен на мостовую. Он поднимается и с большим трудом доходит до угла.
Тарасов поворачивает за угол и видит идущий цепочкой отряд офицеров. Тарасов бросается назад. Ковыляет в подворотню. Почти бежит через двор. Прижимается к выступу дома. Оглядывается. Офицерский отряд проходит мимо ворот. Тарасов ковыляет дальше закоулками, через проходной двор, выходит на другую улицу. Силы оставляют его. Он кладет узелок на землю и садится на тротуар. Мимо идет знакомая нам старуха из квартиры, где живут Тарасовы.
Старуха останавливается и злобно хватает Тарасова за руку.
Старуха. А!
Тарасов. Ради бога… Не надо… Я только что из больницы…
Старуха. Держите его! Не пускайте! Сюда!
Подбегают несколько обывателей и офицер.
Тарасов. Что вы делаете?
Старуха (кричит исступленно) . Это большевик! Я его знаю! Хватайте его!
Кабинет Орловского в контрразведке. Высокие окна. Орловский в английском обмундировании с русскими погонами и трехцветным шевроном на рукаве. Дежурный юнкер.
Орловский. Пусть войдет.
Юнкер. Слушаюсь.
Юнкер впускает в кабинет мать Тарасова, а сам уходит. Сразу заметно, что мать Тарасова надела на себя все самое лучшее, от чего стала беднее и жальче.
Мать. Спасибо, что вы согласились меня принять. Я мать Тарасова. Он арестован и находится у вас в контрразведке.
Орловский. Я знаю. Стало быть, вы Колина матушка. Очень рад с вами познакомиться… Простите, не знаю вашего имени-отчества… Кажется, Екатерина…
Мать. Васильевна.
Орловский. Совершенно верно. Прошу вас, Екатерина Васильевна, садитесь. Вот сюда. Здесь вам будет покойно.
Орловский почтительно усаживает мать Тарасова в удобное кресло, а сам скромно садится рядом на стул. Все это имеет вид очень интимной, дружеской беседы.
Мать. Спасибо, спасибо. Я знала, я чувствовала, что вы добрый. Мне Колечка так много говорил о вас. Он всегда так хвалил ваши стихи.
Орловский (живо) . Да? Он хвалил мои стихи?
Мать. Конечно. (Робко, с надеждой смотрит Орловскому в глаза.) Ведь вы с моим Колечкой, кажется… были прежде… друзьями?
Орловский. Почему же «были»? Мне кажется, что и сейчас тоже. Мы оба, Екатерина Васильевна, прежде всего поэты.
Мать. Вот и я тоже так думаю. Помогите же нам. Велите, чтобы Колю отпустили домой.
Орловский. Признаться, мне и самому хочется, чтобы Коля как можно скорее вышел на свободу. В конце концов это просто глупо — держать за решеткой такого талантливого человека. Кому это нужно?
Мать. Не правда ли?
Орловский. Но я не знаю, как посмотрит полковник Селиванов на Колину работу у большевиков. Все зависит от него. Вы не знаете полковника Селиванова? Это превосходный человек. Очень прямой, честный, преданный делу. Но, к сожалению, немного узкий. Ему совершенно безразлично, кто обвиняемый — матрос, красногвардеец, сотрудник чрезвычайки, агитпропщик или поэт… Раз активный большевик — кончено. Военно-полевой суд. Очень жестокий человек. Мы его называем Фукье-Тенвиль. Только между нами.
Мать. Вы меня пугаете! Боже мой, но что же делать?
Орловский. По правде сказать, Коля себя очень скомпрометировал. Но я думаю, все же мне удастся убедить полковника Селиванова, что с Колиной стороны это было простое легкомыслие. Если угодно, я даже могу за него поручиться.
Мать. Да, да. Пожалуйста. Поручитесь! Бог вам это зачтет.
Орловский. Хорошо. Я поручусь, и его освободят. Но для этого необходима одна небольшая формальность. Коля должен подписать коротенькое письмо, в котором он бы заявил, что его работа у красных была вынужденной. Ведь она была вынужденной?
Мать. Видите ли, строго говоря…
Орловский. Будем считать, что она была вынужденной. Это во всех отношениях удобнее. Вот я набросал. Мы напечатаем Колино письмо в нашей прессе, и все будет забыто. Я думаю, он не откажется подписать?
Мать. Он подпишет! Конечно! Он подпишет, он сделает все, что вы посоветуете.
Орловский. Восхитительно. (Идет к двери, открывает и говорит в коридор.) Тарасова.
Тарасов входит в кабинет.
Мать. Колечка!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: