Антти Тимонен - Мы карелы

— Я скитался по свету. Всю Финляндию обошел. В Америке был. Учился. Выучился я на учителя. А теперь народ избрал меня в свое правительство.

— Значит, ты — учитель! Гляди-ка ты! — Хуотари Пекканен поднял ствол винтовки Юрки и подошел к господину в штатском. — Мало кто из карел стал учителем, правда, старики?

Учитель, и к тому же еще из своих, из карел! В глухой деревушке, где грамотных почти что не было, учитель значил больше, чем любой чиновник: его уважали и его слушались. И тем более если он вел себя просто, как, например, этот учитель, который хоть был одет как настоящий барин, а с народом, обступившим его, говорит запросто, даже за руку здоровается. Так может вести себя только свой человек. Прежде чем обменяться рукопожатием с учителем, женщины вытирали руки о передник и, пожав руку господина, отходили растроганные, с повлажневшими глазами.

— Своей власти нельзя противиться. Ее надо слушаться, — говорил учитель людям, окружавшим его. — Ты бы отдал ружье, — посоветовал он Юрки, тоже подошедшему к нему.

— Да вот… я ведь… — Юрки замялся. — Может, оно пригодится…

Винтовка действительно пригодилась. Воспользовавшись тем, что народ собрался вокруг господина в штатском, солдаты попытались подступиться к Сантери, но Сантери успел отскочить. Прижавшись спиной к степе, он занес над головой безмен и крикнул со зловещей ухмылкой:

— Чего вы боитесь? Я только разик долбану по черепу. Ну, подходи, кому первому хочется!..

Юрки круто обернулся Народ расступился, и он с ходу ткнул дулом винтовки в спину одного из финских солдат. Старики тут же пришли на помощь и обезоружили финнов.

— Что вы делаете? — взвизгнул учитель. — Послушайте вы меня. Я же свой человек.

— Коли был бы ты свой, так не привел бы сюда вот этих!.. — крикнул Юрки. — Обмануть ты хотел нас. За ручку с нами здоровался, а сам…

Настроение у людей сразу переменилось.

— Учитель, говоришь. А чему ты учишь? Народ убивать?

— Уходи-ка ты скорей отсюда, учитель.

Солдаты стали упрашивать стариков, державших их за руки, отпустить их. «Отпустите нас, и мы уйдем, — обещали они. — А вы живите, как вам хочется».

Юрки заколебался.

— Куда вы пойдете, если мы вас отпустим?

За солдат ответил Сантери:

— Известное дело куда! Людей убивать.

— Что же с ними тогда делать?

— Пулю в лоб и в могилу, — предложил Сантери.

Солдаты испугались. Дело принимало слишком серьезный оборот. Тем более что у Сантери в руках был уже не безмен, а отобранная у солдата винтовка.

— Куда прикажете, туда и пойдем, — обещали солдаты.

— Врете, — Сантери был неумолим. — Мы сами отведем вас куда нужно. Пошли! — и он махнул винтовкой в сторону леса.

Больше всех перепугался учитель. Хотя его никто не трогал, он стоял бледный как полотно, сгорбившись, словно на его плечи вдруг навалилась огромная тяжесть. На лбу у него выступили капельки пота. Он с трудом выдавил из себя:

— Зря вы это… Плохо вам будет… Не послушались меня. Я вас прошу — не трогайте солдат.

— Сидели бы дома, и ничего бы им не было, — ответил Юрки.

— Давайте сделаем так, — предложил учитель. — Хотя и неправильно это будет… Мы уйдем. Солдаты уйдут к себе в Финляндию, а я…

— И ты убирайся вместе с ними.

— Я — член правительства. Я не могу этого сделать. Но я даю вам честное слово, что солдаты уйдут в Финляндию. Прямо отсюда пойдут.

— Так я и поверил, — усмехнулся Сантери. — Сегодня уйдут, а завтра опять придут и убьют нас.

— Подожди, — предложил Юрки. — Поговорим с народом. Расстрелять их недолго, а что потом?

— Великий грех мы берем на душу, — высказали свое мнение старики.

— Да, да, большой грех, — подтвердил учитель.

— Ну что грех, то нас это не печалит, — сказал Юрки. — Мы смерти никому не хотим, мы хотим, чтобы все жили в мире. Верно я говорю?

— Верно, верно. Пусть с миром идут домой и оставят нас в покое, — решили старики.

Один Сантери был против.

— Попомните мое слово, — сказал он. — Если мы отпустим их, они снова придут и с собой других солдат приведут. Вот увидите!

— Нет, мы не придем и никого не приведем, — заверили солдаты.

Как мир порешит, так тому и быть — этот закон строго блюдется в карельских деревнях. Несмотря на все усилия Сантери, старики решили отпустить незваных гостей, заставив учителя побожиться и перекреститься в подтверждение обещания, что он сам проводит солдат до границы и проследит, чтобы они ушли. Учитель попрощался со всеми за руку, и незваные гости, как и обещали, направились в сторону границы. Оружие, правда, им не вернули. Старики были довольны, что все уладилось миром.

— Вот увидите, что еще будет! — не унимался раздосадованный Сантери.

— Что будет? Разошлись без драки, и ладно.

— Нет, драка еще будет, и немалая! — доказывал Сантери. — Эту штуку я оставлю себе. Пригодится еще. — Он потряс винтовкой.

— Будь что будет. Поживем — увидим, — вздохнул Юрки. — Слава богу, у нас теперь оружия прибавилось. Может, еще найдется?

Старики переглянулись:

— Ну ежели нужда будет, так поищем.

— Наверно, найдется, если хорошо искать будем.

— Дай бог, чтобы искать его не пришлось…

— Такое дело, мужики… — Юрки решил, что ему, бывшему солдату, надо людям один дельный совет дать. — На всякий случай поищите, может, у кого какое ружьецо имеется. Как говорится, бог каждому мужику рукавицы и ружье дал бы, да только ему некогда. Хорошо, если бог даст и нас оставит в покое. Вот так и договоримся. А мне надо пойти в поле досеивать.

Расходились все молчаливые и встревоженные. Юрки отправился сеять, но к нему уже не вернулось то приподнятое настроение, с которым он утром бросил сквозь пальцы первые зерна ячменя на грудь матери сырой земле. Он засеял поле, затем заборонил посевы легкой, рассчитанной на человеческую тягу бороной-суковаткой и пошел домой, где его ждала натопленная по случаю сева баня.

Бани в деревне имели все, но в этот вечер мужики, словно сговорившись, сошлись с вениками под мышкой к бане Юрки. Сантери захватил с собой даже винтовку.

— Попарюсь-ка я хорошенько последний раз. А то долго мне не придется париться, — говорил Сантери, раздеваясь. — Я-то ждать не буду. Вы что, думаете, нас в покое оставят?

Мужики отмалчивались. Нет, они не верили, что их оставят в покое. Целый день они думали. Очень им хотелось, чтобы их не трогали. Так хотелось жить в мире и согласии со всеми, что они готовы были даже поверить, что так и будет.

— Так знайте, — продолжал Сантери, — что теперь наша деревня будет на плохом счету. И не дадут они нам землю пахать да в банях париться.

— Сегодня мы еще попаримся! — заявил Юрки и так поддал пару, что даже камни выстрелили.

И они парились. Парились по-настоящему. Правда, париться пришлось по очереди, потому что баня была построена не для того, чтобы проводить в ней сходку и обсуждать дела всем миром. Зато прохлаждаясь в предбаннике, где было много места, можно было потолковать и о делах. Говорил Сантери, остальные лишь поддакивали. Он доказывал мужикам, что ему и Юрки нужно уйти из деревни, пока не поздно. Но Юрки считал, что торопиться не стоит, подождем, мол, поглядим. Сантери не был с ним согласен. Если Юрки хочет остаться в деревне, пусть остается, только пусть глядит в оба, чтобы чуть что — сразу уйти. Пусть будет вроде как разведчиком. А он, Сантери, пойдет искать людей, которые не сидят сложа руки. В Вуоккиниеми белые. Финны там белые, и солдаты Ухтинского правительства — тоже белые. Так что туда ходить нет смысла. Он пойдет в Понкалахти, а если там народ смирился со своей судьбой, то отправится в Вуоннинен, в Ухту, дойдет до самой Кеми, пока не найдет людей, которые не хотят подобно баранам подставлять свою голову под нож. Сантери объяснял мужикам, да и сами мужики уже начали понимать, что к чему.