Антти Тимонен - Мы карелы

— Люди есть. Оружия маловато, — докладывал Маркке в бане. Верных людей у Маркке оказалось пятнадцать человек. Часть скрывалась в лесу, часть жила в деревне. Но Маркке заверил, что его группа готова действовать и, как только будет приказ, они перекроют пути на восток. — Нет, собрания тебе проводить не стоит, — решил Маркке, — в деревне к посторонним людям относятся настороженно. Тебя, конечно, знают, но знают о тебе и еще кое-что… Я сам проводил собрания и еще проведу. Так будет лучше. Столяр в деревне — фигура! Ему верят, и доверяют.

Васселей отдохнул у Маркке целые сутки, собирался еще задержаться, но вечером Маркке пришел встревоженный и сказал, что Васселея ищут.

— Уходить надо немедленно…

И Васселей снова зашагал по таежным дебрям да по болотам. Припасы, которыми снабдил его Маркке, кончились, и питаться пришлось рыбой, которую удавалось наловить в пути. Соли у него не было. Васселей утешал, себя мыслью, что соль и мясо он найдет в избушке, в которой он не так давно провел два дня. Но ни соли, ни мяса в избушке уже не оказалось: не он один сюда заглядывает…

До расположения отряда оставалось верст десять, как вдруг Васселея окликнули: «Стой!» Васселей оглянулся. Красных было человек пять… Хлопнул выстрел. Васселей в ответ тоже выстрелил, не целясь, как бы предупреждая своих преследователей о том, что торопиться им особенно не следует, и бросился бежать. Бежал он зигзагами, спасаясь от пуль, которые начали посвистывать то справа, то слева. Свист пуль почему-то напоминал ему посвистывание охотника, зовущего свою собаку. Добравшись до чащи, Васселей побежал прямо, напролом. Он уже решил, что преследователи отстали или сбились с его следа, но тут снова загремели выстрелы. «Упорные ребята», — подумал Васселей с уважением и выстрелил в ответ из револьвера, советуя держаться от него подальше. Он бежал изо всех сил, но внутренне был совершенно спокоен, хладнокровен. Такое ему не впервые. И если на этот раз ему не повезет, так что ж — ведь рано или поздно это должно случиться. Он даже усмехнулся, подумав: «Бедная Анни. Она-то хотела защитить меня…»

Впереди открылось знакомое болото, посередине которого на острове находился отряд. Васселей ни в коем случае не должен был идти сейчас прямо через болото. Было приказано: сам погибай, но место расположения отряда не выдавай. У Васселея мелькнула злорадная мысль: а он назло всем приведет за собой красных… И он направился прямо через болото. Но таким он был всегда: задумает одно, сделает другое. Не успели преследователи заметить, куда побежал Васселей, как он лег в болотную жижу, укрывшись за кочкой. Преследователи выбежали к болоту и остановились в растерянности, решив, наверное, что через эту топь все равно никому не пройти, а если кто-то и попытался бы пойти через болото, то они бы его увидели. Тогда красные разделились на две группы и пошли в обход болота с двух сторон.

Васселей долго лежал в болоте. Выжидал. И все бы было ничего, если бы не мошкара, тучей вьющаяся над лицом, и если бы не эта противная, липкая жижа, насквозь пропитавшая одежду. Больше всего было жалко костюм: Анни так старалась — постирала, привела его в порядок…

— Стой! — раздался оклик, когда Васселей вышел к островку. По сердцу словно резануло: это был Паавола. — Пароль?

Васселей ответил самым грязным ругательством, какое он только знал.

— А говорили, будто ты убит? — в голосе Пааволы сквозило разочарование.

— Собирались они убить меня, да вспомнили, что я с тобой еще не рассчитался.

— Так ты что, драться со мной опять собираешься?

— В другой раз подеремся, — ответил Васселей. — Сейчас я устал как собака. За мной гнались.

— За красными ведется наблюдение. Они до тебя не доберутся. За себя — не ручаюсь.

— А я ручаюсь, что еще доберусь до тебя, — грозился Васселей.

— Ладно, иди, иди, а то опять подеремся.

Возвращению Васселея живым и невредимым больше всех обрадовался Кириля. Он сказал, что тоже был на задании, и уныло добавил шепотом:

— Обещал я тебе, что не вернусь. Пришлось вернуться. Не мог я остаться в деревне. Побоялся.

— Кого? — Васселей притворился удивленным. — Нас ведь хорошо встречают в деревнях.

— Это ты привел красных за собой? — спросил Кириля. — Нам было велено огонь не открывать.

— Я, конечно, — Васселей усмехнулся. — Такой уж я невезучий человек. Иду сюда, а следом беда, иду домой — две беды за мной.

Таккинен встретил Васселея сердито:

— Паавола доложил, что ты шел прямо через болото, хотя за тобой шли красные.

— Паавола, как всегда, врет. Я пошел прямо, но красных я перехитрил. Это видно и по моей одежде.

— Да, да, конечно, — смягчился Таккинен и пожал руку. — Значит, жив и здоров? Отлично. А мы уже думали… Как там дела?

Васселей передал Таккинену пакет от Маркке. Пакет промок, но то, что было написано в бумагах, разобрать можно было.

— Дайте мне поесть и отдохнуть, — попросил Васселей.

— Разумеется, разумеется, — Таккинен был доволен сведениями, доставленными Васселеем.

Подошел Левонен, поздоровался как со старым другом. Перекрестился: человек-то вернулся чуть ли не с того света. Спросил:

— Скажи хоть в двух словах, как там народ. Готов ли подняться?

— Готов, — заверил Васселей. — На одном сплавном участке уже начал было подниматься… Даже не верилось.

— Правда? — Левонен весь засветился.

— Сами увидите — когда время придет.

— Разве я не говорил! — Левонен с довольным видом поглаживал свою бороду. — Вилхо Тахконен не подведет… Иди-ка, Васселей, поешь хорошо, отоспись, Ты теперь у своих.

Васселей усмехнулся: да, эти опять стали ему своими, потому что те, другие, его не признали своим…

Суоминен понимал, что суд в отряде вершит Таккинен, и знал, как Таккинен воспользуется своим правом судьи.

Но Таккинен допустил два просчета в отношении Суоминена: он не думал, что этот несмелый человек решится на побег, тем более что бежать-то ему некуда, и, во-вторых, он был уверен, что караульные никого не выпустят из лагеря.

Однако Суоминен решился на побег, Кириля, сменивший Пааволу на посту, понимал, какая судьба уготовлена Суоминену, и выпустил его из избушки, взяв лишь слово, что Суоминен его не выдаст, если попадется.

Суоминен перешел болото не по проложенному маршруту, а выбрал путь более трудный и опасный. Местами преодолевал топь чуть ли не вплавь, и поэтому, когда он добрался до сухого места, до чащи, ему пришлось первым делом привести себя в порядок, ибо вид у него был настолько страшный, что первый попавшийся, наверное, пристрелил бы такое страшилище. Суоминен был человеком аккуратным, всегда следившим за собой. Поэтому он и теперь постирал в лесном озерке свой мундир, высушил его на солнце и привел его в такой вид, что мог вполне встать в строй, не опасаясь получить замечание со стороны самого придирчивого командира. Вещей у него с собой было немного: винтовка, патроны, бритвенный прибор. Еще захватил он с собой свои документы, которые положил в кепи и донес сухими.