Борис Шергин - Архангельские новеллы

Наконец, брат последнего терпенья лишился. Выделил Тетере именья и прогонил его. Тетеря с матерью покамест зажил. Старший брат женат. И младший говорит — не поддамся. Упромыслил себе невесту и богату. Звать ее Улита, голова секретами набита.

Мать спрашивает:

— Далеко ли собрался, сынок?

— К невесте, маменька.

— Смотри, не сплошай, сынок, не все ври, что помнишь.

— Не сплошаю, маменька.

Ввалился к невесте, как мышь в закром:

— Здорово, Улита!

— Здравствуй, Ваничка Тетеря!

Он гостит тут до вечера. На пропитанье получил в подарок иглу. Шастает домой, а по дороге воз с сеном. Иглу ту в сено и сунул.

— Вот и я, маменька!

— Каково гостил, сынок?

— Невеста тебе поклон послала, а мне иглу дала.

— Где игла-та?

— Я в сено сунул.

— Глупо сделал! Ты бы на рукав приколол.

Вот день миновался и два прошло.

— Я к невесте, мамепька!

— В добрый час, дитятко!

Пришел к Улите.

— Здорово, Улита!

— Ах, здравствуй, жала'нчик! Гостинчик принес?

— Гостинцы за нами не пропадут.

Ну, чаю попил да поел. Улита и подарила жениху ножик.

Он воткнул нож в рукав и айда домой. Мать забранилась:

— Нет у тебя ума-та с наперсток! Рукав изрезал... Добрые люди ножи в карманах носят.

Опять через день:

— Я к невесте, маменька.

— Смотри, не подгадь, сынок!

— Небось, не подгадим!

Явился перед невесту:

— Здорово, Улита!

— Здорово, дружок! Гостинца принес?

— Какие у нас гостинцы! Гостинцы все у тебя.

На прошшанье добрая Улита и ташшит поросенка.

Детина вбил поросенка в карман и является к матери.

— Я пришел, маменька.

— Что хорошенького, сынок?

Тетерька тянет из кармана поросенка, а тот еле пышет! Задохся.

Мать загудела:

— С оглоблю вырос, а ума не вынес!.. Не хватило догадки животину на веревку привязать!

Опять день миновался и два прошло. Жених за шапку берется. Мать строжит:

— Подбери губы-те! Жениться идешь!

Притопал к Улите:

— Здорово, невеста!

— Здорово, жених! Принес гостинцев?

— Гостинцы ты припасай!

Она и свесила Тетерьке масла. Умник привязал масло на веревку и поволок домой. Сколько было в деревне собак, все на масло. В минуту расхватали. У Тетерьки в руках веревка да бумаги лоскут. Мать ругалась, рот с утра до вечера не запирала:

— Ах ты, балда! Собакам масло скормил! Нес бы на пустой своей башке, дак не достала бы ни одна собака.

При новом свидании щедрая Улита вывела жениху теленка. Тетеря бестолков, да памятлив. Теленка на голову и взгромоздил. Тот приправил лягаться. Пока парень к дому правился, невестин подарок ему лицо сплошь копытами проштемпелевал.

Мать испугалась:

— Кто тебя, дитятко, испечатал?!

— Ы-ы! Теленок всю дорогу копытами звонил... Ы-ы-ы!

— Мало тебе, мало! Худо назвонил! Так тебе и надо! Что, ты не видал, как телят — палкой ли, чем ли в хлев гонят?

Когда опять Иван Тетеря к невесте заявился, она ему шиш показала, ничего не дала, сама в гости запросилась.

Только с крыльца спустилась, Иванко выдернул из огороды жердь и давай невесту по дороге посылать. Так до женихова дома и летели. Только пыль клубом стелет. Навозные ворота настежь. Тетеря в хлев невесту загнал и ворота на запор. Мать в соседях добыл:

— Мама, я к невесте ходил.

— Чем опять наделила?

— Сама прибежала.

— Сама? Где она, Улитушка?

— В хлев положена.

— Околел бы ты, Дурова голова! Выпускай скорее! Веди в горницу под-ручку!

Только хлев открыли, не поспели слова сказать, пулей вылетела оттуда разъяренная Улита, съездила навозным лаптем жениху по мордасам и покатила к себе домой без оглядки.

От судьбы не уйдешь. Вскоре после Улиты, выиграл Тетеря в лоторею свинью. Из-за нее деляге и жизнь не мила открылась. Матка, разгорячившись на Ваньку из-за Улиты, упорола к старшему сыну. Тетерька один со своей свиньей. А свинья — то в чужи гряды полезла, то соседску изгородь разворотила, то в канаву усела. Бывало, парень до полдня за самоварчиком проклажается в потяготку да в распояску, а теперь за свиньюшкой глазами ходи да с погонялкой бегай.

Напротив Тетерина дома Акуля жила, отецкая дочь, и тоже свинью пасла. К полудню вылезет из калитки, зевнет, да подумает, да посидит, тогда к полю тронется не спеша.

Тетеря и догадался:

— Посватаюсь я на Акулюшке. У нее носик востренький и глазки есть. Она со своей свиньей и мою упасет.

Акулины родители без памяти рады дочку с рук сбыть. И свинью ей в приданое отвалили.

Настало у Иванка желанное времечко. Ни о чем заботы нет. Одна работа осталась — глазами хлопать да языком трепать, коли не спится. Однако и у Акули лень впереди Акули родилась. Недельку побродила молодка за свиньями, и вдруг ей комар ногу отдавил, да еще муха крылом задела. Тетерина хозяюшка и слегла. Невдолги отлегчило, да встать не охота. Вот и запричитала:

Иванко жену зажалел:

— Акулина, не реви, слушай, что муж надумал. Давай выбросим свиней соседу, а промену спросим улей пчел. Поставим улей на солнышке позади дома — да и печаль вся. Пчел ни в поле гонять, ни дома кормить. Сами слетают, сами наедятся.

Акуля только ладошками оплескала:

— Верно, Ваничка! Заживем теперь — одна рука в меду, другая в патоке.

Сосед на мену согласен. Со всем удовольствием свиней схватил.

Зажили теперь Акуля да Тетеря. Муж зевать, жена спать. А пчелы свое дело правят, мед в улей носят.

Осенью молодые хозяева набрали горшок меду. В радости дождавшись, даже есть не стали, поместили на полку от воров. Акуля около своей кровати и метлу поставила, чтобы, не вставая с постели, мух гонять.

Как-то разболтались Акуля да Тетеря. Муж говорит:

— съедим мед и не будет ничего. По-моему, лучше сменять его на гуся с гусенком.

Жена говорит: т

— Ну-к что ж. Сменяем, пожалуй... Только уж не раньше, как у нас дочка или сын родится. Они и пасти этого гуся с гусенком будут. А я больше не караульщица. У меня и здоровье не то, и воспитание не такое.

Муж отвечает:

— Держи карман шире! Станут нынешние дети родителей слушать... Попробуй, пошли своих сыночков гусей пасти, дак они тебе зараз трижды девять кукишей подставят.

Акуля даже с постели упала:

— Меня?! Меня мои дети не послушают?! Да я как возьму палку да начну по головам хрястать!..

Она схватила метлу и так шва'ркнула о стену, что полка полетела па Акулю, а горшок с медом на Тетерю.

С этого перепугу Акуля да Тетеря сутки без движения лежали, другие сутки черепки облизывали и слезами их омывали.

Однако нет худа без добра.