Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

По сути, в «стратегии» Андрия Шептицкого не было ничего нового, кроме кровожадности, в которой этот служитель церкви превосходит даже великого инквизитора Фому де Торквемада.

Развитие событий в Европе благоприятствовало, казалось, намерениям старого митрополита. В январе 1933 года империа­листическая, захватническая Германия возвращается к строю, возвращается к формам, которые предвосхищают самые радуж­ные надежды графа. В тяжелом топоте коричневых батальонов ему чудятся шаги его второй молодости. Неизлечимая болезнь (элефантиазис) приковывает его к креслу, однако граф действует теперь с удвоенной энергией. Его дворец становится резиден­цией Андрия Мельника — правой руки полковника Коновальца и агента немецкой разведки, который фигурирует в картотеке германского полковника Николаи под красноречивой кличкой «Консул I». Должность управляющего имениями графа облег­чает «Консулу» работу на местах, а митрополиту — связь с Бер­лином. В рамках «Католической акции» происходит во Львове слет националистической молодежи, созванный митрополитом под лозунгом «Молодежь Христу». Шайка подчиненных Коно­вальца и Мельника прошла в тот день перед Шептицким, лаская его взор своим воинственным видом. Этот смотр сил украин­ского фашизма напоминал Берлину, что в грядущем конфликте на Востоке территория между Збручем и Саном будет, так ска­зать, для него идеальным плацдармом для похода германских дивизий на Киев.

В связи с заключением польско-немецкого пакта националис­тические террористы прекращают нападения на отдельных пред­ставителей польской администрации: под влиянием митропо­лита «нелояльная» ОУН заключает пакт взаимной помощи с ультралояльным УНДО. Правда, выстрелы из-за угла все еще звучат, но теперь льется исключительно кровь украинских рево­люционных деятелей, кровь рабочих, крестьян и прогрессивных интеллигентов.

Политические симпатии и антипатии графа приобретают окончательный вид во время гражданской войны в Испании. Вдохновляемый событиями в Испании, он пишет и публикует адресованное украинской молодежи «пастырское послание», в котором богом заклинает ее действовать по примеру франки­стских головорезов... О «гитлерюгенде» он пока что молчит: эти свои симпатии граф открыто продемонстрирует только в 1941 го­ду после захвата гитлеровцами Львова.

Однако на пути к такому радостному для него событию его ждет еще тяжелое испытание, которое никак нельзя сравнить с переживаниям 1914—1917 годов, хоть на этот раз «тернистая корона» и не украсит его седин. Вместо ожидаемых графом нацистских войск во Львов вступают части Красной Армии.

И все-таки Шептицкий не теряет бодрости. Для него не под­лежит никакому сомнению, что война Германии против СССР есть лишь вопрос времени, и он свято верит в победу Гитлера.

Этот период непреклонной веры становится источником до­стойной удивления самоуверенности. Митрополит и его уполномо­ченный по особо важным делам, ректор львовской духовной академии Иосиф Слепый, ведут себя с каждым разом все вызы­вающе. Они пишут составленные в тоне дипломатических нот протесты: против передачи монастырских земель крестьянам, против легализации комсомола на территории Западной Украины, против открытия во Львове Дворца пионеров. Под незамыслова­тыми инициалами «И. С.» появляется усердно распространяемая нелегальная брошюра «Главные правила современного душпастырства», нечто вроде краткого курса саботажа. Последняя фраза брошюры звучит, как боевой лозунг: «Дай, боже, чтобы это исключительное положение не долго продолжалось...»

Митрополит идет еще дальше. В пастырском послании, опуб­ликованном весной 1940 года, он не только возводит в мученики пойманных с поличным священников-диверсантов, но и инструк­тирует еще не пойманных, каким образом они должны продол­жать антисоветскую деятельность в возможной ссылке. Поль­зуясь случаем, он выражает глубокую веру в скорое дости­жение своих целей. На этот раз граф уже не скрывает их гран­диозности:

«Многим из нас бог даст эту милость — проповедовать в церквах право- и левобережной Великой Украины вплоть до Кубани и Кавказа, Москвы и Тобольска».

Двадцать второго июня 1941 года эта вера превращается в уверенность. Неделю спустя глава униатской церкви дрожащей от радостного волнения рукой благословляет грабящих Львов солдат Адольфа Гитлера. Он подписывает воззвание, в котором от всего сердца приветствует «победоносную немецкую армию» и в торжественной обстановке декларирует свою поддержку опереточному «правительству» Стецка Бандеры. В послании к духовенству он рекомендует отслужить повсюду молебны за победу немецкого оружия. Заодно граф призывает паству помогать гестаповцам.

«Нужно также обращать внимание на людей, которые честно служили большевикам...»

С этого пути митрополит не сойдет до конца, несмотря на разочарования, которые ему пришлось- пережить (разгон нем­цами правительства Стецка, неосуществленные надежды на соз­дание гитлеровцами украинского протектората, присоединение Галиции к генерал-губернаторству, запрет украинским священ­никам выезжать за Збруч и т. д.). Когда Гитлер ответит на верно­подданническое письмо графа небрежным молчанием, тот спо­койно проглотит эту обиду. Ненависть к коммунизму, к Совет­скому Союзу заглушает в Шептицком прочие чувства. То, что гитлеровцы воюют против Страны Советов, остается для него фактом решающего значения: в зависимость от него он ставит все свои поступки, всю свою энергию.

Когда неминуемый разгром гитлеровской Германии стал уже очевидным, митрополит усердно поддерживает коллаборациони­стский «Украинский центральный комитет», а ветеран немецкой разведки и верховод так называемого «Комитета помощи» Вла­димир Кубийович будет частым и желанным гостем графа.

В самые тяжелые минуты Кубийович ищет помощи на святоюрской горе и всегда находит ее. Когда проводимая Комите­том помощи мобилизация рабочей силы для немецкой военной промышленности наталкивается на отчаянное сопротивление народных масс, митрополит всесторонне поддерживает усилия комитета. Когда такие же помехи возникнут перед Кубийовичем при хлебозаготовках для немецкой армии, Шептицкий тут же составит соответствующее воззвание к крестьянам, а во время уборки позволит священникам устраивать богослужения после захода солнца, чтобы днем дать возможность хлеборобам по­работать на благо и во славу «третьей империи»...

Еще большее усердие проявит Шептицкий в апреле 1943 года, когда Кубийович, по поручению самого фюрера, приступит к соз­данию дивизии «СС-Галиция». Лишенный возможности по бо­лезни лично присутствовать на всевозможных смотрах, парадах, вербовочных сборищах, митрополит пошлет туда достойное пред­ставительство: возглавит его ректор Слепый, а три именитых священнослужителя наденут украшенные молниями мундиры эсэсовских капелланов.