Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Как только она спрятала бутылку, Боб, словно осененный мудрым про­видением, двинулся к стойке, понюхал и, выпив залпом, поставил стакан вверх дном и еще раз обвел взглядом свою паству.

Боб ( спокойно). Встать!

Все встают, как по команде. Боб обходит свой «фронт». Остановив­шись около одного парнишки, проводит руками по его туловищу, желая обыскать его. Парнишка замахал руками и рассмеялся. Боб, отступив на шаг, смерил его взглядом.

Цупович (вкрадчиво). Он, должно быть, боится щекотки, сэр.

Боб подошел к столу Белина и Цуповича. Белин делает отчаянные усилия, чтобы сержант не заметил чемодана, однако Аргусово око Боба не дремлет. Боб прежде всего дал щелчок по носу Белину, потом Цуповичу. Цупович, несмотря на боль, пытается улыбаться.

Боб. А ну, вытаскивай!

Американские сигареты есть? Американские виски, джин, шо­колад?

Белин. Нет, сэр...(Открывает чемодан.)

Боб(Белину). Вам явно везет, малютка.(Отходит от стола.)

Ну, мальчики, кого вы за последние сутки облапошили?.. Обокра­ли?.. Пристукнули?.. Ну, это мы еще увидим. Вы думаете, если Боб Фобер две недели не заглядывал в вашу трущобу, то вы уж бога за бороду схватили? Ваше счастье, что осенью вагон шо­колада был разворован не в моем районе. Я бы из вас кишки вы­пустил, а нашел бы шоколад. Теперь шабаш! Боб Фобер возьмется за вас. Боб Фобер, как бог Саваоф, все знает, все видит, все слышит. Одного только не знает Боб Фобер: зачем вас, лодырей, земля носит? Ну, ну, вы еще запляшете у меня! Благодарите бога, что чудакам из Вашингтона взбрело в голову содержать этот цирк. Да разве вы знаете, что такое благодарность? А ну, ты... (Показывает дубинкой на тщедушного юношу с давно не стриженными черными волосами.) Мулат, чей хлеб ешь?

Цупович (с подобострастной улыбкой). Американский,

Боб. Ты слыхал, что сказало это чучело? А-ме-ри-кан- ский!

С улицы входит Анна, за ней Андрей, Анна — шатенка, среднего роста, в темном пальто и черном бархатном капоре, опушенном серым барашком. В руках у нее пустая клеенчатая сумка. У Анны грустные глаза, в уголках ее губ словно застыла улыбка. Андрей — высокий, крепкий, красивый брюнет с подвижными глазами. Несмотря на зимнее время, лицо Андрея покрыто бронзовым загаром. Он слегка прихрамы­вает. Одет в старую морскую куртку, серый свитер с высоким воротником и картуз немецкого портового рабочего. Андрей облокотился на стойку и внимательно слушает Боба, который не замечает его.

Боб. Хлеб моего отца, шпана! Он — фермер и какой еще фермер! Это не ваша вшивая Европа. Показать бы вам его ферму, вы бы глаза вытаращили. Одних свиней двадцать штук.

Андрей. Неправда. Двадцать одна!

Анна (желая ослабить эффект, произведенный словами Андрея, говорит громче, чем этого требует тема). Фрау Мильх! Я напрасно простояла два часа у магазина. Будем праздновать рождество без сахара. Даже по детским карточкам не будут от­пускать.

Фрау Мильх (покачивая головой). Боже мой! Шестой месяц без грамма сахара!

Боб. А это что за бродяга?

Анна (поспешно). Андрей Макаров. Пленный, русский, приехал из Южной Америки.

Боб. Я не вас спрашиваю. Документ!

Андрей протягивает ему клочок бумаги. Боб подходит ближе, и, читая, рассматривает документ со всех сторон. Одни из перемещенных садятся, другие еще не решаются и напряженно следят за происходящим.

Белин делает шаг вперед, но Цупович останавливает его.

Цупович. Сидите! Пусть лучше Сципион сыграет в откры­тые карты.

Анна (ставит около Андрея кружку пива). Андрей, будь осторожней с ним, а то все может рухнуть. Подумай обо мне.

Боб. Разрешение подписано?..

Андрей. Лейтенантом Бентли.

Б о б. Я так и думал. Не один проходимец оставлял его в ду­раках. Откуда у тебя деньги?

Андрей. Заработал в южноафриканских шахтах.

Боб. Где это?

Андрей. У англичан.

Боб. Ага! Значит, объегорил англичан. Что ж, поделом им. По заслугам и честь. Пусть эти попрошайки не задирают нос, где надо и не надо.

А теперь что думаешь делать?

Андрей (глотнув пива). То, что и другие люди.

Боб. Ты что? Эту свору людьми называешь?

Андрей. Да, сержант. Среди них есть тоже люди, и они останутся людьми, сколько бы вы ни старались превратить их в горилл.

Боб. Что? В горилл?

Анна. Сдержи себя, Андрей!

Боб. А ну, повтори! Андрей молчит. Когда он поднял кружку ко рту, Боб ударил дубинкой в дно кружки и пиво залило лицо Андрея.

Анна. Андрей!..

Андрей, страшным усилием воли овладев собой, ставит кружку на стойку, достает из кармана платок и старательно вытирает лицо и куртку. После этого, прихрамывая, идет на другую сторону сцены. Перемещенные расступаются перед ним, образуя вокруг него кольцо. Боб, расталкивая их, следует за Андреем. Остановившись, Андрей вы­тирает пот со лба, в нем все еще кипит гнев, он нервно оглядывается вокруг себя. Тихо открывается дверь, входят Эдвин Бентли и Норма Фане и. Лейтенант Бентли — шатен, среднего роста, с ху­дым нервным лицом и ленивыми движениями. Военную форму носит с подчеркнутой небрежностью. Его отношение к людям — подслащен­ная хорошими манерами снисходительность, если не презрение. Нор­ма — маленькая блондинка, энергичная, подвижная, все ее интере­сует. Глаза Андрея остановились на музыкальном ящике. Он бросает в него монету, раздаются звуки песни Шуберта. Разозленный Боб хватает одной рукой Андрея за грудь и трясет его изо всех сил. На­конец Андрей не выдерживает и толкает Боба в грудь с такой силой, что тот роняет дубинку и ударяется об стену. Песня обрывается на середине. Боб медленно вынимает из кобуры револьвер. Анна, выбегая из-за стойки, заслоняет Андрея собой. Норма вскрикнула, вцепившись в рукав Бентли.

Бентли. Сержант! Боб, пересилив себя, прячет револьвер. Цупович подымает предуп­редительно дубинку и вручает ее Бобу. Перемещенные, переглянув­шись между собой, бесшумно расплачиваются с фрау Мильх.

Бентли. Тебе везет, Норма. Первый твой шаг в этом дрянном городишке, и материал для заметки готов.

Норма. Он мог убить его!

Бентли. ...И ее тоже. Он имел на это полное право. (Иро­нически.) «Они оказывали сопротивление действиям оккупа­ционных властей».

Цупович (Белину, указывая на Андрея и Анну). Вы видали? Я говорил вам правду.