Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Борьба продолжается. Безостановочная, ни на минуту не затихающая борьба с оккупантами. Ее уже теперь чувствуют гитлеровские палачи, но надо, чтоб они почувствовали ее еще сильнее. Надо, чтоб немец-оккупант, немец-пришелец, немец- грабитель и бандит не имел ни спокойного дня, ни спокойной ночи. Надо убивать их, как бешеных собак, надо травить, как чумных крыс.

Лучшие люди Львова, Подола, Бойковщины, Покутья своими делами приближают великий час освобождения, час возвраще­ния Красной Армии, час смерти немецких оккупантов. В этой упорной и тяжелой борьбе они не были и не будут одинокими. С ними великий советский народ, с ними все порабощенные нацистским сбродом народы.

1943

Последний немецкий кронпринц, сын Вильгельма II, вспоминая о штурме крепости Верден немецкими войсками, называет этот штурм фатальной ошибкой генерала Людендорфа. Ошибкой, которая не только измотала силы и обескровила немецкую импе­раторскую армию, но и посеяла в душах солдат Вильгельма пер­вые зерна неверия и бунта, что так пышно взошли в октябрьские дни 1918 года.

О штурме немецкими войсками Сталинграда генералы Гит­лера еще не написали воспоминаний, и все говорит о том, что они уже не будут иметь возможности написать их. А пока что неме­цкие генералы спешат, как люди, которые боятся опоздать на последний поезд.

Этот их сталинградский поезд, поезд к долгожданной «по­беде», должен был, по гитлеровскому расписанию, отправиться еще в конце августа. Еще 23 августа берлинское радио оповес­тило, что наступила последняя фаза боев за Сталинград. То же самое повторило берлинское радио и 28 августа. Но прошел и весь август, а красный глаз сталинградского семафора все еще горел над степью, наполняя суеверным страхом сердца солдат Гитлера.

Немецкие генералы спешили. Сначала они бросили на остав­шиеся участки сталинградского фронта батальоны, потом пол­ки, за полками — дивизии, а теперь по горам гниющих немецких трупов спешат на смерть целые немецкие корпуса. Сначала посы­лали в этот поход прочно законсервированные прошлой зимой излишки гитлеровской молодежи. Потом по ее следам пошли усатые резервисты из Баварии и Бранденбурга, прячась за спи­нами румынских солдат. Когда ж и эти ряды основательно поре­дели, Гитлер бросил на кровавые сталинградские жернова сапер­ные и санитарные подразделения...

Битва за Сталинград достигла наибольшего напряжения. 5 сентября только одну улицу штурмовали три немецкие дивизии. И это они делали через тридцать один день после того, как гит­леровское радио объявило дальнейшую оборону города «безу­мием», и через две недели после официального немецкого уве­домления о том, что Сталинград будто бы «уже отрезан и лишен возможности получить какую бы то ни было помощь».

Немецкие генералы спешат. Уже шестьдесят восемь дней длится величайший бой — бой за наш город Сталинград. Каж­дый из этих шестидесяти восьми дней имеет свое место в гитле­ровском расписании, каждый из них, по плану Гитлера, должен был приблизить день его «окончательной победы». Но защит­ники Сталинграда смешали гитлеровские планы. И не только планы,— они ломают также хребет гитлеровской армии. Шесть­десят восемь дней штурма советского Вердена уже обошлись Германии не менее, чем в триста шестьдесят тысяч убитыми и ранеными, то есть в четыре раза больше, чем потеряли кай­зеровские войска во время наиболее отчаянных атак на фран­цузский Верден.

Немецкие генералы спешат. По ночам уже веет холодом в приволжских степях. Того и гляди размокнет степная земля, завязнут в ней немецкие машины с боеприпасами, напрасно будут месить черную липкую грязь гитлеровские танки. Не зря спешат немецкие генералы...

Они стягивают к Сталинграду все новые и новые пополнения, несмотря на то, что и с Северного Кавказа, и с донских степей, и из-под Воронежа несется в гитлеровскую штаб-квартиру отча­янный вопль: «Шлите быстрее помощь!» Вопил о помощи генерал Клейст, пока милосердная смерть не освободила его от земных забот. Вопили о ней перед смертью командующий венгерской дивизией полковник Норд и кавалер «рыцарского креста» гене­рал Лангман. Но Гитлеру во что бы то ни стало нужен Сталин­град. Сталинград для него сегодня не только вопрос стратегии, не только вопрос престижа, нет, это куда больше, это вопрос жиз­ни и смерти фашистской Германии.

Слово «Сталинград» — великое слово. В нем слышен сегодня могучий взмах крыльев боевой славы нашей армии. Защитники Сталинграда показывают грядущим поколениям, на какие герои­ческие подвиги способен великий, свободный народ. Незатихающая канонада на подступах к Сталинграду — это звон, эхо кото­рого летит далеко на запад, в хмурую европейскую ночь, и про­буждает к жизни миллионы сердец. Чем дальше, тем сильнее зо­вет сталинградский набат, чем дальше, тем яснее восходят зори свободы над Европой.

Немецкие генералы спешат на единственный поезд, который еще остался в их распоряжении, на поезд смерти. Этот поезд мчится приволжскими степями — в черную ночь, в мир небытия и смерти.

Те, что пришли из мрака, во мрак и уйдут.

1943

Как известно, есть лекарства для внутреннего употребления и для наружного. Касторку пьют, а йодоформом присыпают раны.

Так было до тех пор, пока на мировой арене не появились Гитлер и Геббельс. С того времени ложь стала для немцев про­дуктом первой необходимости, так же как и медикаменты. И не одна ложь, а две: для внутреннего и для наружного употреб­ления.

К нам попал еще один документ гитлеровской лжи в виде брошюры. На обложке этого произведения так и написано: «Исключительно для внутреннего употребления немецкой армии».

Речь идет о кратном курсе истории Украины для гитлеров­ских солдат и офицеров.

В самом начале брошюры гитлеровский историк сокрушается над судьбой Украины во времена татарского нашествия, которое, по его словам, «превратило цветущую богатую Украину в пус­тыню». О том, что в такую же точно пустыню превратило Украину немецкое нашествие, автор ни гугу. Наверное, из чрезмерной скромности...

Дальше следует открытие, которое должно вызвать настоя­щий переворот в историографии. Как пишет доктор Ступперих (таково имя автора брошюры), татары подчинили бы себе тогда всю Европу, если бы не... немцы.

Но это только первые шаги великого гитлеровского историка.

Обратимся, например, к эпохе Богдана Хмельницкого. Автор брошюры любезно признает, что Хмельницкий был выдающейся личностью. Однако и тут не обошлось без вмешательства... нем­цев. Доктор Ступперих уверяет своих читателей, что Хмельни­цкий только потому стал прославленным полководцем и полити­ком, что он «имел связи с немецким великим курфюрстом...» Оказывается, не Хмельницкий с украинским казачеством разгро­мили шляхту под Корсунем и Желтыми водами, а таинственный немецкий курфюрст со своими ландскнехтами. Нет сомнения, что если бы у Ступпериха было больше места, он написал бы, что Хмельнитчина была лишь маскарадом, а в действительности казаков вел на бой переодетый в Хмельницкого курфюрст. И не казаков, а эсэсовцев в казацких костюмах, взятых напрокат в гардеробе берлинской оперы...