Михаил Колесников - Алтунин принимает решение

- Ежели у тебя не развиты черты, важные для управленческого труда, можно подаваться в технологи. А черты те: с одной стороны, умение ладить с людьми, а с другой - не давать людям садиться себе на шею.

Он, разумеется, шутил. Наука управлять куда сложнее! Но в одном Самарин был прав: управление производством - одновременно, наряду со всем прочим - предполагает и управление психологическим моральным климатом на предприятии. Когда Юрий Михайлович советовал Алтунину пользоваться властью осторожно, он, наверное, имел в виду как раз это. Алтунина всегда тянуло к технике, к технологии. Ему казалось, что именно здесь скрыты главные резервы производства. К управленческой деятельности в общем-то не рвался и не мог сказать наверное, развиты ли в нем те самые черты, которые Самарин определил, как "важные для управленческого труда". Опыт руководства бригадой ничего тут еще не доказывал.

И сейчас, оказавшись в самаринском кабинете, Сергей продолжал ломать голову, почему именно его, Алтунина, назначили заместителем начальника цеха. Конечно же, не потому только, что этого захотел Юрий Михайлович. У директора Ступакова железный характер, у него «по-родственному» не пройдет. Подай деловые качества... Почему не назначили Клёникова? Клёников не видит цех как единую систему? Формулировка явно лядовская. А откуда Лядов взял, будто Алтунин видит кузнечный цех как единую систему? И что это такое: единая система?..

Сергей почти неосознанно лукавил сам с собой. Он-то прекрасно понимал, почему не назначили Клёникова. О нем ведь и Самарин сказал как-то:

- Кабы на коня не спотычка, так ему и цены не было б. Клёников дальше своего носа ничего не видит. На участке - бог, а цех не потянет, хоть и хорохорится. Работать с людьми и умеет - не отнимешь, а вот самостоятельно решать задачи в масштабе цеха - пас. Широты не хватает.

Характеристика хоть и расплывчатая, но в ней тоже зерно есть: Клёников, выбившийся упорным трудом своим из кузнецов в начальники участка, где-то на полдороге утратил чувство перспективы, перестал учиться, не понимает, что основой современного руководства производством является научная организация труда. А Алтунин это понял: в институте втолковали, да и сам о многом стал догадываться, наблюдая за такими руководителями, как Ступаков и Лядов.

Было время, когда Сергей воспринимал директора завода просто как главное должностное лицо: оно всегда где-то там, в административных высях, отвечает за все и ни за что конкретно. У директора обширный штат заместителей, помощников, начальников служб. Сиди себе в кабинете, выслушивай доклады, покрикивай на отстающих, лишай их премии и тринадцатой зарплаты. Чего в том трудного?

Но теперь Алтунин, умудренный высшим образованием и опытом, смотрел на директора другими глазами. И чем больше осознавал он ту огромную ответственность, которая лежит на Ступакове, тем меньше его самого привлекала управленческая деятельность. Сергей словно бы стал побаиваться ее. Директор кипел в адовом котле огромных и очень часто неразрешимых проблем. Что ни вопрос, то глыба. Освоение новой продукции и повышение ее технологического уровня, например. Или совершенствование организационной и производственной структуры завода для углубления и развития специализации. Или совершенствование хозяйственного расчета, перевооружение основных цехов, внедрение автоматизированной системы управления... Тысячи вопросов и проблем, названия которых звучат как заклинания. Есть, наверное, и такие, о которых Алтунин до сих пор не имеет даже отдаленного представления.

Директор беспрестанно занят выработкой решений. И это мучительное, сложное дело. Чтобы выбрать из сотен других наилучший вариант решения и такой же оптимальный вариант методов и средств его реализации, Ступаков использует наиболее квалифицированных специалистов, привлекает партийную, профсоюзную и комсомольскую организации, весь многотысячный коллектив завода. Ему-то хорошо известно: принятое им решение будет определять и производственные успехи и психологический климат в коллективе. Он не просто администратор, он ученый, в совершенстве владеющий искусством анализа. Директор дотошно анализирует состояние своего завода, весь уйдя в себя. В его голове беспрестанно идет процесс выбора альтернатив. На заводе во всем свои альтернативы.

Ступакова считают властным. И это так. У него сильно развиты волевые качества. Без этого он тоже не был бы полноценным руководителем огромного завода. "Властная мотивация", так сказать, приказное воздействие на людей необходимы ему для реализации своих решений. Он командующий, для него наука управления - прежде всего наука побеждать.

Ни одному ученому не приходится сталкиваться с такой, например, штукой, как "комплексные производственно-хозяйственные задачи, имеющие уникальный характер". Звучит это вроде красиво, но за уникальные задачи Ступаков всякий раз расплачивается бессонными ночами, огромным нервным напряжением, своим здоровьем. За каждой из таких задач кроется то или иное непредвиденное обстоятельство, когда приходится срочно перестраиваться всему заводу: скажем, выполнение внеплановых заданий или грубое нарушение обязательств поставщиками сырья и материалов... "Уникальных" задач столько, что можно голову сломать. А ты думай. Думай и решай. Ты за все в ответе, никакой штаб тебе не поможет, если не умеешь командовать, распоряжаться, решать альтернативы, оперативно вырабатывать и реализовывать свои решения...

Теперь Алтунин, когда думал о Ступакове, представлялся сам себе маленьким и беспомощным. Чем выше звено управления, тем больше возрастает роль организаторского таланта и компетенции. Легче всего тому, кто изо дня в день занят повторным выполнением обычных задач. Куда проще уйти с головой в технику, в технологию, иметь дело с машинами, с готовой продукцией, а не с людьми. Управлять людьми и радостно и тягостно, так как все они и всегда чего-то ждут от руководителя. Сочувствия - вот чего страстно желает человеческая натура; даже самый расхлябанный работник ищет у руководителя сочувствия, считая претензии к нему со стороны коллектива завышенными.

До сих пор Алтунину приходилось иметь дело главным образом с рабочими своей бригады. Тут не требовалось особого искусства в смысле контактов с людьми. В бригаде он был первый среди равных - такой же рабочий. Знал сильные и слабые стороны каждого, мог оценить любого по его отношению к труду. А теперь надо вступать в деловые отношения и с заводским начальством и с руководителями других цехов, с экономистами, с технологами - с десятками и сотнями людей, о которых раньше знал только понаслышке. Раньше все они были как бы над ним, а сейчас он должен давать приказания многим из них. И приходится раздумывать над этим самым искусством контактов, искусством общения.