Владимир Тендряков - Собрание сочинений. Т. 2.Тугой узел. За бегущим днем

— Тонюшка, дорогая, не отпущу, клещом вопьюсь, каждый день с утра до ночи по пятам ходить буду, пока не скажешь.

— Ходи, я не против.

— Ныть буду, проклинать буду…

— Вытерплю.

— Не бери грех на душу, не буди дьявола, готов задушить с отчаяния.

— Попробуй.

— Одно слово — где она? Ведь все равно встречу.

— Не встретишь, ушла.

— Как ушла? Через служебный вход? А пальто? На улице же зима.

Тоня рассмеялась, соболезнующе покачала головой.

— Вот как бывает. Никогда бы не поверила… Умные ребята теряют голову. В пальто же она была, в пальто! Глазки небось заметил, а пальто — нет. Натянула на голову свой беретик, и — нет ее. Через служебный вход… Беги, ищи по всему городу.

Махнув юбкой, Тоня повернулась и ушла, с неприступной независимостью вскинув вверх голову.

Вечером в общежитии я лежал на своей койке, глядел в потолок и думал.

Я видел ее всего каких-нибудь две минуты. Кроме глаз, широко раскрытых, чистых, голубых, глядящих на все с удивлением, ничего не помню. Нет, помню еще губы — яркие, пухлые, капризные. И все-таки она меня задела за душу. Все-таки я ее ждал, думал о ней, до сих пор думаю.

А она исчезла. Мелькнула — и нет. Никогда больше не встречу, никогда не познакомлюсь, как с той, что вышла на «Красносельской». Может, пройдет месяц, год, и я опять буду вспоминать эту, буду казниться. Лежишь, таращишь глаза на потолок. Встань с койки, действуй!

Она студентка Лесотехнического института, она приходила к нам договариваться о совместном праздновании новогоднего вечера. В городе один Лесотехнический институт, не сто, а одна девушка приходила к нам — не прямая ли нить в руки?

Среди друзей в студенческом общежитии у всякого был особый друг — друг-избранник. Таким для меня был Павел Столбцов. Год из году койки наши стояли бок о бок, наши деньги лежали в одном кармане, у нас были общими и учебники и конспекты, были общими большие и маленькие тайны.

Павел Столбцов был рослый парень, с красиво твердым лицом, с густой беспорядочной шапкой русых кудрей. Во всем и всегда он был удачливее меня: готовились вместе к экзаменам — отметки он получал лучшие, тренировались к спортивным состязаниям — он выше меня прыгал, вместе подписывались на заем — его облигация выигрывала, моя нет. Он считал себя более опытным в сердечных делах, и я признавал это. Я все рассказал Павлу, и он согласился:

— Под лежачий камень вода не течет… — И тут же сообщил, что в Лесотехническом институте был не раз, многих там знает, разумеется, поможет отыскать таинственную студентку с голубыми глазами.

Лесотехнический институт — одно из самых старых учебных заведений в нашей области. До революции в большом двухэтажном здании размещалась просто школа специалистов по лесу. Теперь над двумя этажами надстроены еще два новых; здесь множество аудиторий, узкие коридоры и более трех тысяч студентов.

Они стоят около дверей, идут нам навстречу, обгоняют нас — ребята и девушки, девушки… Даже если я столкнусь со своей незнакомкой, не уверен, что сразу ее признаю.

Я гляжу на Павла — он единственная моя надежда, мой спаситель. Но спаситель, прислонившись плечом к стене, спокойно произносит:

— Ну, ищи, чего топчешься?

Легко сказать — ищи! Я иду по коридору, заглядываю в распахнутые двери аудиторий — в каждой из них полно девушек. Дверь за дверью, дверь за дверью, а это только первый этаж. Я прошел его, поднялся на второй. Снова дверь за дверью. Двери закрытые, двери настежь распахнутые, двери просто с номерами «20», «21», двери с надписями: «Директор», «Канцелярия»… Стоп! «Комитет комсомола». И я в отчаянии толкаю эту дверь. За ней тоже народ: два паренька и девушка за столом.

Девушка поднимает на меня (нет, не голубые!) обычные с хитринкой глаза.

— Вам что?..

И в самом деле, что мне нужно? Нужна девушка без имени, без отчества, имеющая только внешние признаки: голубые глаза и губы сердечком. Как изложить просьбу?

— У вас какое-то дело?

Я храбро надвигаюсь на стол, говорю голосом неестественно твердым.

— Я из пединститута. К нам вчера приходила от вас… представитель по вопросу… по вопросу проведения новогоднего вечера.

— Пожалуйста, я вам могу все объяснить. Дело в том, что мы решили проводить Новый год только в стенах своего института. Если ваши студенты…

— Нет, мне просто нужно встретить…

— Кого?

— Того товарища…

— Какого товарища? Для чего встретить?

— Кто приходил к нам в институт. Она обещала… Обещала достать работы по педагогике одного забытого педагога. Они очень нужны нам.

— По педагогике? Какое это имеет отношение к нам? Такие работы скорее у вас надо искать.

Я делаю еще один отчаянный нырок:

— У нее же дядя известный педагог.

— Не понимаю. У кого это «у нее»?

— У того товарища, что приходил. Беда в том, что я забыл ее фамилию…

— Странно… А кто от нас ходил по вопросу новогоднего вечера в пединститут? — оборачивается девушка к своим товарищам.

Оба парня невозмутимо секунду-другую думают, и наконец один из них возвещает равнодушно:

— Круглова Ленка.

— Ах, вот оно что!.. Товарищ, у которого дядя педагог… — Хитрые глаза девушки с лукавым любопытством разглядывают меня.

А я стою, озабоченно насупившись, прекрасно чувствую, что в эту минуту моя физиономия представляет собою не что иное, как наглядное пособие для обозрения высшей степени тупости. Я стою и мысленно умоляю девушку: «Ну да, ты угадала, это не трудно. Ну да, сейчас дурак дураком, несусветная дубина. Ну, насладись поскорей моей дуростью и скажи, что мне нужно, отпусти с богом…»

— Так вот, этого товарища с удобным дядей вы сможете отыскать в седьмой аудитории на первом этаже. Да торопитесь: скоро кончится перерыв… Больше нет вопросов?

— Спасибо, — выдохнул я с облегчением и, боясь поднять глаза, шагнул к двери.

— Да не забудьте, что ее зовут Лена! Круглова Лена, — раздалось мне вслед. Послышался смех.

Я снова спускаюсь на первый этаж.

В глубине коридора, прислонившись к стене плечом, маячит фигура Павла Столбцова. Я ему делаю вялый знак: «Жди». Считаю номера на дверях: «14», «13», эта открытая аудитория, должно быть, двенадцатая… С каждой дверью — новая порция холода в грудь, от страха начинаю ощущать зуд в коленях. Вот дверь с номером семь. Я не успеваю ее открыть, она сама распахивается, выскакивает какая-то девушка, бежит мимо меня.

— Простите, — пытаюсь остановить ее.

Следом выходит здоровый парнище в клетчатой рубахе без пиджака, с рукавами, засученными на толстых руках.

— Простите, мне нужно видеть Лену Круглову.

Парень бросает на меня косой взгляд. И этот взгляд, полный презрения и недружелюбия, почему-то бесит меня. Страх мой проходит.