Иннокентий Галченко - Геологи идут на Север

— Что-то не видно Цареградского, может, ниже где пристали, — беспокоюсь я.

Ни выше, ни ниже устья реки не находим никаких следов экспедиции.

— Что с ними могло случиться? Уж не утонули ли? — тревожимся мы не на шутку. Молча, под зловещий шум воды, устраиваемся на ночлег.

Утром наши каюры торопливо собираются в путь.

— Надо вернуть в колхоз арендованных лошадей. Ехать очень далеко, — озабоченно говорит Винокуров. — Сдам лошадей — в экспедицию приду работать.

— Ну, отъездились на лошадях, — говорю я ребятам, — теперь будем строить плот. Давай, Ваня, иди руби вязья, клинья, а мы с Мишей заготовим лес…

Иван, взяв топор, уходит к реке.

— Товарищ начальник! Товарищ начальник! — слышу я через минуту его возбужденный голос. Ничего не понимая, оборачиваюсь. Иван, бросив охапку тальника, рысью бежит к нам, показывая на реку.

Вглядевшись в пороги, мы видим, как между валунами мелькнуло какое-то белое пятно, за ним второе, третье… Они быстро приближаются к нам. Вот уже можно разобрать, что это стремительно движутся кунгасы.

Подбегаем к реке, машем руками и кричим, чтобы приставали к нам.

Первый кунгас быстро промчался мимо нас. Нам что-то прокричали оттуда, но разобрать ничего невозможно. Суденышко захватывало носом пену и то и дело ныряло в волнах. Посредине кунгаса мелькнули перепуганные лица двух женщин. Казалось, они молили о помощи. Вслед за первым проплыл второй кунгас, за ним третий.

Мы быстро бежим по берегу вслед за ними. Ветви стланика, цепляются за нашу порванную одежду, превращая ее в лохмотья.

Наконец один из кунгасов пристает к заводи. Ободранный, запыхавшийся, с оцарапанной и грязной физиономией, я скатываюсь вниз и останавливаюсь против выпрыгнувшей на берег совсем юной, среднего роста блондинкой в зеленой юнг-штурмовке. За ней, сдержанно улыбаясь, спрыгивает высокая, по-мальчишески стройная, тоже в юнгштурмовке, девушка. Она останавливается, чтобы поправить свои волосы, которые темными локонами выбились из-под косынки.

Блондинка смотрит на меня растерянно, ее, видно, смутил мой растерзанный костюм и озабоченное лицо. Затем, тряхнув головой и сделав серьезное лицо, хотя глаза ее смеются, она быстро выпаливает:

— Я вас знаю! Вы — Галченко, помощник Цареградского… А я Наташа Наумова, начальница партии экспедиции Билибина. Ваш начальник потерпел аварию — его плот разбило на порогах. Но вы не беспокойтесь, они все спаслись. Его жена плывет на третьем кунгасе. Валентин Александрович просил меня захватить вас, сам он отказался сесть на кунгасы, а починил плот и плывет следом за нами. А это Вера Толстова, коллектор, — знакомит она меня с высокой брюнеткой. — А вот прораб нашей партии, Федор Иванович. Вас знает со времени, когда вы еще пешком под стол ходили, — весело смеется она.

С четвертым членом прибывшей партии меня не надо знакомить: взглянув на подходившего старика, я сразу узнаю давнишнего знакомого нашей семьи, старого амурского поисковика-разведчика Спарышева. Последний раз я виделся с ним на Алдане и вот уж никогда не думал встретить на Дальнем Севере.

— Здорово, Федор Иванович, тебя-то как сюда занесло?

— Да вот, решил на старости лет поискать золото на Колыме. Да что там, Кеша, — он махнул рукой и, отойдя немного в сторону, сокрушенно проворчал: — Видишь, до чего старик дожил — под начало девчонки попал. Девчата и те золото стали искать. «Вы, Федор Иванович, компас с собой обязательно захватите», — говорит она мне. А на черта мне компас, без него тридцать лет по тайге золото искал и ни разу не заблудился.

— Я всех возьму на свой кунгас, — говорит Наташа, подходя к нам.

Мы последними отчаливаем от берега. Мимо проплывает, ныряя по волнам, тяжело сидящий в воде плот, на нем — Цареградский, Степан и Яша. Плот плывет чуть медленнее глубоко сидящих кунгасов, и мы перегоняем его.

Ниже река становится спокойнее, лишь изредка встречаются быстрые перекаты да кое-где выглядывают из воды крупные валуны гранита.

Лоцман с загорелой бритой головой спокойно, как бы щеголяя своим умением, направляет нос кунгаса прямо на валун. Чуть уловимое движение рулем вправо или влево — и кунгас проскакивает мимо валуна в такой опасной близости от него, что, если бы кто-нибудь из нас протянул руку, она бы зацепилась о камень.

— Ты, паря, не фасонь, а то посадишь кунгас, — не выдержав, делает замечание сидящий на носу Федор Иванович.

В присутствии Наташи и Веры я чувствую себя несколько смущенно в ободранной робе, всячески стараюсь прикрыть руками свои голые колени, но этим, видимо, лишь обращаю на себя внимание наших спутниц, которые насмешливо наблюдают за моими отчаянными попытками.

Наташа, весело смеясь, сообщает мне последние новости, рассказывает о себе:

— Прямо со школьной скамьи меня назначили начальницей большой партии. Пока добралась до сплава, одно неожиданное таежное приключение за другим.

Мимо мелькают крутые берега. Снизу они заросли густым лесом, а выше по склонам поднимается вечнозеленый стланик.

— Вправо! Вправо бери! Камень! — вдруг истошным голосом кричит, видимо, вздремнувший Федор Иванович.

Рулевой хватается за весло, но уже поздно — наше суденышко с разгона налетает на чуть покрытый водой валун. Кунгас резко останавливается, и мы все падаем на дно.

Под напором воды кунгас накренился на левый борт, туда же невольно бросились люди. Вода с веселым плеском хлынула через борт.

— Все на правый борт! Выравнивай кунгас! — кричит пришедший в себя Федор Иванович. Через секунду кунгас чуть выравнивается и со скрежетом соскальзывает с камня. Плывем дальше…

— В кунгасе течь! — испуганно кричит Наташа, взглянув на растекающуюся между вьюками воду.

И в самом деле, кунгас довольно быстро наполняется водой, несмотря на то, что Федор Иванович торопливо вычерпывает ее ведром. Девушки, бросив грести, помогают отливать воду кастрюлями.

Берег близко. Вот уже под дном зашуршала галька, и полузатонувший кунгас плотно, садится на мель, метрах в десяти от суши.

Конвейером передаем на берег подмоченный груз.

— Ловко! — смеясь, говорит Наташа. — Все пороги проплыли благополучно, а тут — на тебе! На спокойном месте чуть не утонули. Еще бы немного — и пускать бы нам с Верой пузыри в воде, пловчихи-то мы с ней никудышные…

Отремонтировали кунгас, подсушили груз. Плывем дальше.

— Я закончила Московскую горную академию, — рассказывает Наташа, — практику проходила на Байкале и в Забайкалье на полиметаллах. С поисками золота я сталкиваюсь впервые. У нас в академии, к сожалению, мало уделяли внимания поискам и разведке полезных ископаемых. Теперь ужасно боюсь, что пропущу, не найду металла в своем районе. Одна надежда на опытного Федора Ивановича, — вздыхает маленькая: начальница партии. — Но скажите, почему все же он отказывается от компаса? Как же он тогда ведет съемку местности?