Вилис Лацис - Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы

— Эрна, ты бы вычерпала воду! — крикнул один из мужчин, приподнявшись на лежанке. — Весь день только и знаешь, что лежать, как ленивая корова.

— Вычерпывай сам, — не то пропитым, не то простуженным голосом ответила женщина.

Трудно было бы узнать в ней прежнюю Эдит Ланку: грязные, свалявшиеся в войлок волосы, постаревшее, обрюзгшее лицо. Она лежала на спине и курила, не обращая внимания на спустившийся с ноги чулок, не стараясь прикрыть оголенное толстое колено.

— Сам не бог весть какие горы ворочаешь! — продолжала она, сделав новую затяжку. — Постоишь несколько часов в карауле, а потом с утра до вечера дрыхнешь.

— Не твое дело! — еще громче крикнул мужчина. — В мои дела ты не суйся, а в землянке должно быть сухо. На черта нам женщина, если она не может помещение держать в чистоте.

— Ну и держи сам, никто тебе не мешает, а меня оставь в покое. Я вам не прислуга и не рабыня!

— Да перестаньте вы… — стонущим голосом заговорил третий бандит. — Сил нет слушать эти вечные споры, того и гляди подерутся. Договоримся для порядка вычерпывать воду по очереди — каждый в свой день. Бросим сейчас жребий, чья очередь первая.

Он разыскал в сене тонкий прутик, разломил его на четыре неравные части и спрятал в кулак.

— Кто вытащит самый длинный кусочек, тот дежурит сегодня. Кто поменьше, тому завтра, и так далее.

— А как с Долговязым? — спросил другой мужчина.

— Пусть Эрна за него вытащит. Тяни, Ансис.

Самый длинный достался Эдит.

— Теперь никуда не денешься! — злорадствовал Ансис. — Вставайте, мадам, и начинайте выполнять ваши обязанности. А мы поглядим, как вы с ними справитесь.

— Ржать ты мастер…

Эдит лениво встала, подняла спустившийся чулок, надела резиновые сапоги, затем взяла в углу ведро и банку из-под консервов. Работать приходилось сидя на корточках. Эдит черпала банкой грязную, мутную жижу и сливала в ведро. Полное ведро вынесла и вылила возле землянки. Ей пришлось повторить это раз пятнадцать, пока на полу не осталась лишь густая грязь.

— Достаточно, мой повелитель? — спросила Эдит, ставя на место ведро и банку.

Ансис спустил ноги с лежанки и сел.

— Теперь еще туда-сюда. Только не думай, что до вечера отделалась. Несколько раз еще придется погнуть спину.

Эдит влезла на лежанку и закурила. Она презирала людей, с которыми вынуждена была жить, знала, что они презирают ее. Их объединяло лишь одно общее стремление — оттянуть момент гибели, хоть на несколько мгновений отдалить час расплаты, который все равно был неизбежен. Они боялись будущего, старались не думать о нем и торопливо, жадно хватались за все, что еще можно было урвать от жизни. После ограбления кооператива они целую неделю жрали и пили с утра до ночи и так прокурили свою нору, что задыхались от дыма.

Год тому назад многое было иначе. Тогда не приходилось томиться в сырой норе, слушать с утра до вечера опротивевшие голоса остальных бандитов и огрызаться На их скабрезные замечания. В то время Эдит располагала некоторой свободой передвижения. И в деревне и в Риге было несколько безопасных местечек, где можно было изредка переночевать, подышать другим воздухом. В Риге у Аусмы Дадзис тогда еще была небольшая комфортабельная квартира недалеко от центра, а Эрна Калме принимала обретенных в ресторане знакомых в большой хорошей комнате с отдельным ходом. Теперь не осталось ни той, ни другой. Аусма Дадзис подавала большие надежды. Она довольно быстро познакомилась с несколькими хозяйственниками, и Эдит надеялась, что через них посчастливится сблизиться с каким-нибудь действительно крупным деятелем. Она не торопила ее, позволяла приближаться к добыче легкими, неслышными шагами. Но когда жертва шантажа была намечена, произошло несчастье, которое опрокинуло все расчеты. Оказалось, что Аусма Дадзис из охотника сама превратилась в добычу, и ее противники сумели приблизиться еще более неслышными шагами. Ее арестовали.

Эрна Калме связалась с какой-то воровской шайкой, которая обчищала квартиры и магазины, а иногда выезжала на грабеж в деревню. Склад похищенного был устроен у Эрны. Через несколько месяцев шайка была изловлена, а вместе с ней попалась и Эрна. В ее комнате произвели обыск и нашли награбленные вещи. И снова у Эдит одним агентом стало меньше.

Так она потеряла их всех, одного за другим, и в конце концов очутилась одна. Если бы Эдит не меняла так часто местопребывание, не жила бы в разных местах под разными именами, давно бы и ей был конец. Много значила большая практика, приобретенная на службе в гестапо: она изворачивалась даже там, где другой никак не избежал бы ареста.

Наконец, и она почувствовала себя припертой к стенке. Осталось одно — отсиживаться в лесу и ждать, когда западня захлопнется, или надеяться, что где-нибудь чудом образуется спасительная щелочка; впрочем, она сама не верила, что есть еще такая возможность. Эдит с особенной остротой чувствовала безвыходность своего положения еще и потому, что несколько месяцев тому назад она заболела скверной болезнью. Удивительного в этом ничего не было: скорее следовало удивляться тому, что это случилось так недавно. Эдит не пыталась даже отгадать, кто заразил ее да и немыслимо было отгадать… Обратиться к врачу она не могла. И ей ни разу не пришло в голову предупредить своих сожителей, уберечь их от заражения. Если бы она сказала им, что с ней случилось, ее бы прогнали, и она погибла бы. Поэтому Эдит молчала и продолжала жить по-прежнему, не думая о последствиях.

На следующее утро пришел Герман Вилде. Только один-двое бандитов знали, где он скрывается: в последнее время Вилде стал крайне недоверчив и избегал лишних встреч даже со своими. Конечно, об оперативном руководстве не могло быть и речи, но и руководить собственно было некем, когда осталось несколько разрозненных группочек, по три-четыре человека в каждой. Прежний «командир полка» и «батальона» Герман Вилде, он же Эварт, постепенно снизился до положения «командира отделения», хотя его продолжали еще называть «полковником». В прошлом году он скрывался в разных уездах Видземе, но после убийства Закиса опять перебрался в Курземе.

— Есть новости? — спросил он, сев на лежанку Ансиса, который сейчас стоял на посту.

— Какие здесь могут быть новости, — ответил, пожимая плечами, бандит по прозвищу Долговязый. — Болтаемся без дела и ждем лучших времен. Ты, может, расскажешь что-нибудь хорошенькое. Тебе все-таки приходится кое-что видеть. А мы…

— Много я вижу, — проворчал Вилде и как-то странно, задумчиво посмотрел на лежащую Эдит. Затем вздохнул и добавил: — Не густо у нас с хорошими новостями… не густо.

— Живы пока, и то хорошая новость, — засмеялся третий бандит, но сразу замолк, так как остальные его не поддержали.