Николай Бондаренко - Будни и праздники

— Пусть она выйдет.

Тот повернулся к своей подруге:

— Дорогая, подожди в коридоре. Мы недолго.

Наташа молча встала и, громко стуча каблуками, покинула комнату.

Борис выпил и крякнул.

— В общем, так, — сказал он. — Я рассчитывал, мы с тобой будем вместе. Но по некоторым приметам вижу — альянс не получился. Словом, бери бумагу, ручку, я подпишу заявление прямо сейчас. Возвращайся в Ташкент — на лоно цивилизации. А мы уж тут — в глуши — как-нибудь сами…

Дмитрий машинально вертел в руках спичечный коробок.

— Поначалу, — сказал он, поднимая на Кайтанова глаза, — я действительно решил уехать из Райцентра. Но потом понял — так нельзя.

— Ах, нельзя! — с иронией повторил Кайтанов.

— Да, нельзя, — упрямо, с жесткостью продолжал Дмитрий. — Потому что уйти должен ты.

Глаза Бориса сузились.

— Что за чушь! — воскликнул он. — Почему я должен уйти? Не из-за тех ли уголков?

— Если хочешь и дальше мне лгать, то делай это по крайней мере не так примитивно. Мне известно, что уголки предполагалось сменять на ворованную рыбу.

Кайтанов усмехнулся.

— Рыбы в Рыбхозе все равно разворовывают порядочно. Тонной больше, тонной меньше — какая разница? Эта рыба должна была пойти в качестве подарка разным людям, от которых зависит наше снабжение, в том числе запчастями. Я тебе не лгал. Просто выпустил промежуточные звенья. В конечном итоге рыба менялась на запчасти.

— А на что менялся вагон леса? Тоже на запчасти? На вагон запчастей?

Кайтанов насмешливо фыркнул, отпил еще глоток.

— Я мог бы тебе сказать, что понятия не имею, о каком вагоне идет речь. И ты не смог бы возразить. Но… — он резко отодвинул в сторону бутылку, — я плевать хотел на всякие штучки! Да — рассчитывал продать лес! Да — за деньги! Ну и что же? С помощью живых денег я держу в руках участок, мгновенно решаю все проблемы. И — заметь, никто не в накладе. Ну был бы на моем месте бесхитростный дурачок, вроде Жени… Что осталось бы от участка?

— В прошлый раз — на трассе — я не знал, как ответить тебе, — заговорил Дмитрий. — Но теперь знаю. Вся разница в том, что тебе беспорядок выгоден. На первый взгляд ты во многом прав. И вроде бы — нашел эффективный способ борьбы с нашими неурядицами. Но ты и палец о палец не ударишь, чтобы сломать этот беспорядок. Вслух ты будешь его ругать, а в душе радоваться, что он пока еще существует. Вот тебе первая правда.

— Есть и вторая?

— Есть. Для тебя забота о благе — это удобная ширма. Не более. Львиная часть доходов шла в карманы — твои и твоих сообщников. Именно для этого ты добровольно вызвался ехать в Райцентр. Но комбинировать и одновременно вести дела становилось все труднее. Тебе нужен был неглупый и послушный исполнитель, который взял бы на себя техническое руководство участком. Вот тогда бы у тебя были по-настоящему развязаны руки. Правда, я не пойму, зачем ты сделал ставку именно на меня.

— Чушь собачья! — с угрозой выдохнул Кайтанов. — Ничего подобного доказать ты не можешь!

— Могу, — резко парировал Дмитрий. — Все накладные, акты на списание хранятся в мехколонновской бухгалтерии. Сопоставить полученное с действительными затратами — хлопотливое, но вполне реальное дело. Что разница получится солидная — не сомневаюсь. А главное — люди, на чьих глазах ты комбинировал. Уверен, что они не будут молчать.

— Ах, вот ты что задумал! Рабочих на меня натравливать! — Кайтанов поднялся из-за стола.

Дмитрий тоже встал.

— Даю тебе хороший шанс. Лети к Умарову и сам все расскажи. Да поторопись, Наташа уже заждалась.

Кайтанов медленно пошел к выходу.

— Это мы еще посмотрим, кто кому будет давать шанс, — крикнул он с порога.

Оставшись один, Дмитрий разжал кулак: коробка спичек была смята.

На дворе — поздний вечер. Шумит голыми ветвями Сухой Парк. Как всегда к ночи из степи дует сильный ветер.

Дмитрий сидит за столом. Перед ним книга, вот уже два часа раскрытая на одной и той же странице, и пепельница, полная окурков.

В дверь негромко постучали.

— Да, — отозвался Дмитрий.

Вошла Наташа.

— Можно?

Дмитрий быстро поднялся, привел себя в порядок — поправил волосы, застегнул рубашку.

— Проходи.

Она села на стул и закурила, загадочно глядя на Дмитрия широко распахнутыми чайными глазами.

В комнате горела неяркая настольная лампа, и Дмитрий направился было к выключателю, чтобы зажечь верхний свет.

— Не надо, — тихо попросила она.

Он повиновался.

В сумерках ее лицо и фигура казались особенно красивыми. Но Дмитрий вдруг ясно понял, что не испытывает к ней ни малейшего влечения.

Наташа курила, закинув ногу на ногу и продолжая смотреть на него.

— Да, я тебя понимаю, — наконец проговорила она, по-прежнему не сводя с него глаз.

Он вдруг заметил, что взгляд у нее полуприщуренный, почти как у Кайтанова.

— Я тебя понимаю, — повторила она. — Ты зол на Бориса из-за меня. Хочешь отыграться. Тем более подвернулся случай.

— С Борисом у нас конфликт на сугубо производственной почве, — сдержанно возразил он. — Вернее сказать, на нравственно-производственной. Ты тут абсолютно ни при чем.

Похоже, она почувствовала себя уязвленной.

— Ты все такой же. Такой же недалекий мальчишка. Тебе наконец-то повезло, жизнь свела тебя с настоящим человеком, у которого можно кое-чему научиться. А ты вместо этого держишься за пустые принципы.

— Это твой-то Борис — настоящий человек? — вскипая, спросил Дмитрий.

В ее глазах вспыхнуло пламя.

— Он — хозяин жизни. Это, если хочешь знать, тоже талант, тоже — от бога.

— У тебя жадность к тряпкам, видимо, тоже от бога.

— Тряпки… — она наклонилась к нему всем корпусом. Чувственные губы сложились в презрительную усмешку. — Бедный мальчик, — прошептала она. — Ты что же это вообразил? Что стоит тебе где-то наболтать лишнего — и дело сделано? И тебя будут носить на руках? А те серьезные люди, под которых ты гнусно копаешь, встанут на колени и начнут посыпать голову пеплом?

— Зачем ты пришла? — резко, даже грубо перебил он ее. — Уходи.

— Хочу предупредить. По старой дружбе…

— Предупредить?

— А ты думал!

— Это вам нужно бояться.

— Да? — ее лицо исказилось, став злым, некрасивым. Она резко поднялась, взявшись рукой за ворот своего платья, и прошептала: — Вот порву сейчас на себе платье и начну кричать, что ты меня насилуешь. Свидетели найдутся, не волнуйся.

Она в упор смотрела на него.

Дмитрий почувствовал, что если дрогнет хоть на миг — она приведет угрозу в исполнение. Держаться, приказал он себе, подавляя подступившую было слабость.

Потом улыбнулся:

— Спасибо, что предупредила.

Быстро отошел к двери и резко распахнул ее.