Анатолий Емельянов - Запоздалый суд (сборник)
- Название:Запоздалый суд (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Наш современник
- Год:1976
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Емельянов - Запоздалый суд (сборник) краткое содержание
В настоящий сборник известного чувашского прозаика А. Емельянова вошли две новые повести: «Не ради славы», «Мои счастливые дни» — и рассказы.
В повестях и рассказах автор рисует жизнь современного чувашского села, воссоздает яркие характеры тружеников сельского хозяйства, поднимает острые морально-этические проблемы.
Отличительные черты творчества А. Емельянова — чувство современности, глубокое знание и понимание человеческих характеров.
Запоздалый суд (сборник) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А может… Может, плюнуть на все да и уйти? Пусть другие впрягаются, пусть побудут в председательской шкуре. Пусть на собственном горбу испытают легко или тяжело тянуть эту лямку. Язык дела, говорят, лучше языка слов…
Федот Иванович на какое-то время даже повеселел от этой мысли. Он представил на минуту Алексея Федоровича на своем месте и злорадное чувство своего превосходства тяжело шевельнулось в его груди.
Секретарь райкома говорил, что, мол, руководителям не надо считать себя незаменимыми людьми, что народ наш, дескать, богат талантами. Опять — правильные, но общие — опять из передовицы — слова. За чем же дело-то стало — выдвигайте те таланты да ставьте. Хотя бы того же Алексея Федоровича, а через год, самое большее через два, его хватит инфаркт. Руководить колхозом это немножко посложнее, чем в мирное время выступать с политинформациями перед солдатами…
А что ж, идея и в самом деле занятная. Одним только она неподходяща: не хочется сдавать свои позиции без боя, просто так. Нет, он сделает по-другому. Всем назло он на следующем отчетно-выборном собрании предложит не открытое, а тайное голосование. Сейчас так кое-где уже делают. Если он самодур и деспот, пусть вместе с ним выдвигают еще одну или две кандидатуры и голосуют тайно. Вот тогда мы и посмотрим, за кого колхозники, или как вы любите говорить, народ проголосует: за меня или за добренького Алексея Федоровича…
Федот Иванович и не заметил, как дошел до дому.
Машинально взявшись за калинку, он потянул ее на себя, но, немного подумав, отпустил обратно. Он знал, что заснуть сейчас все равно не заснет. А будет с боку на бок ворочаться — и жене спать не даст. Может, пойти к Шуре и напиться до бесчувствия? Чтобы и глаза ни на что не глядели, и мысли никакие не мучили… Нет. Нет, это не выход, не спасение.
Все той же главной улицей деревни он идет дальше. Идет в поля.
Временами ему кажется, что деревня не спит, а только притворяется спящей, а из этих темных окон за ним следят десятки, если не сотни глаз, и от этих, пронзающих его насквозь, скрещенных взглядов по спине пробегает холодок. Чтобы унять нервную дрожь, он опять сжимает кулаки и кладет их в глубь карманов. И теперь уже не в полный голос, а доверительным шепотом хочется сказать своим хурабырцам:
«Что ж, смотрите, я всегда был перед вами на виду и моя работа — тоже у всех на виду. Вы видели и каждую мою промашку, видели и добрые дела. Вот они — эти дела. Двухэтажная каменная школа, двухэтажный клуб — все, как в городе. А выйти на зады-зерносклады, картофелехранилища, коровники, телятники, свинофермы… И все из вечного материала — кирпича или железобетона. И каждый кирпич, каждая панель или балка добыты мной. А помните, что было на месте складов и ферм до меня? Стояли деревянные развалюхи… Я говорю про наш Хурабыр. Но ведь теперь в колхозе еще два таких селения. В районе увидели, что «Слава» в Хурабыре пошла в гору, и начали подвешивать к ней одно селение за другим. Понятное дело, кого к нам присоединяли! В соседнем с Хурабыром селе колхоз упал так, что все разбежались, остались только старики да старухи. Трудоспособных на все село только восемьдесят человек… Нынче и это село не хуже нашего Хурабыра: у всех новые дома под шифером или железом. Но это легко сказать, что село стало богатым — каково его было поднять до этого богатства… Может, я что-то не так, неправильно говорю, люди? Может, я себя выхваляю? Нет, я говорю одну только правду, и вы знаете эту правду. А если знаете — неужто вы промолчите, когда на собрании умный и добрый, пришедший на все готовенькое, Алексей Федорович будет поливать меня грязью? По совести ли, по справедливости ли это будет, если промолчите?!»
Улица кончилась. Федот Иванович идет дальше, идет й поля.
В поле он всегда чувствовал себя спокойней и уверенней. Один запах земли был для него лучшим успокоительным лекарством. Вместе с этим, слаще меда, запахом в его грудь вливалась сила и бодрость, а в голове рождались большие и светлые мысли. Мысли не о собственном житейском благополучии, а о благополучии многих людей. Мысли, связанные и с этими полями и лугами, и с родным Хурабыром. Но сейчас и поля не принесли его сердцу успокоения.
— Прославился! — тихо пробормотал он, скрипя зубами от обиды.
За пятнадцать лет каторжной председательской работы получил один орден, так теперь, выходит, и им попрекают. Будто тот орден он просил! Слава богу, у него три фронтовых имеется, так что будет чего выносить на подушках перед гробом… Рано об этом говорить? Нет, дорогой Валентин Сергеевич, не рано. Назови-ка хоть одного председателя, который бы отдавал всю душу своей работе и умер по старости. Они сгорают. Сгорают, как высокие деревья, в которые ударяет молния. Вон Сергей Ксенофонтович — возвращался с поля, переступил порог своего дома, упал и больше не встал. Так же неожиданно закрылись глаза и у Юхтанова. А обоих их ругали за строгость, за крутой характер. Но попробуй подыми колхоз без строгости. А Коротков Сергей Ксенофонтович не только поднял, но и вывел в передовые. О колхозе в Кольцовке знала вся страна, туда ездили и иностранцы… В прошлом году довелось побывать в Кольцовке и ему. И что он видел, что слышал? Он видел бронзовый бюст председателя весь в цветах, он слышал, с каким уважением о нем вспоминают. Почитают, как отца родного, хоть и был он и строг и требователен…
«Не ради славы…» А сам-то Валентин Сергеевич небось славы не гнушался. Колхоз-то, куда его послали, поднял разве не для того, чтобы заставить о себе говорить, чтобы прославиться? И как знать, без колхозной славы да без Звезды Героя, избрали бы его секретарем райкома или нет?.. Сейчас в райкоме все стали шибко грамотными; один партийную школу окончил, другой в академии учится… И бумаги составляют без единой ошибки, и выступают так, что заслушаешься. Но он-то сам побывал в шкуре председателя и должен же знать, что даже самыми умными бумагами и речами колхоз из бедного не сделаешь богатым. А если знаешь цену всяким бумагам — зачем же председательскую работу начал сверять не с жизнью, не с богатством колхоза, а с пунктами и параграфами? Разве дело в пунктах, а не в том, чтобы председатель имел голову — голову, а но кочап капусты! — на плечах?.. Нет, не прав ты, Валентин, сын Сергеев…
Небо на востоке все больше светлеет, хотя здесь на земле, в полях Bice еще властвует ночная мгла. Неровная, изрытая гусеницами тракторов, дорога по-прежнему плохо видна, и Федот Иванович часто спотыкается. Неровно, словно бы постоянно спотыкаясь, идут и его мысли. Он не хочет вспоминать о собрании — эти воспоминания и так изнурили, обессилили его — он хочет думать о чем-то другом. Но легко взять да и перейти с дороги на полевую тропку, а как перейдешь с одного на другое в мыслях, если они опять и опять возвращаются к своему истоку.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: