Михаил Булгаков - «Мой бедный, бедный мастер…»

… в бою при Идиставизо. — В долине Идиставизо в 16 г. н. э. римский полководец Германик (племянник императора Тиберия) нанес поражение германским племенам херусков, возглавляемых Арминием (Германом).

Так ты называ …— Часть листа вырвана.

Синедрион — совет старейшин в Иерусалиме, высшее государственное учреждение и судилище евреев в III—I вв. до н. э.; в период римского господства — верховный суд Иудеи. Состоял из 71 члена, включая главу Синедриона — первосвященника. Римляне ограничили власть Синедриона, отобрав право меча и право смерти: Синедрион мог выносить смертные приговоры, но для их исполнения требовалось утверждение римского наместника.

… по имени Иуда, он из Кериота …— Иуда из Кериота (Искариот) — прозвище Иуды чаще всего объясняется как Иш-Кариот — «человек из Кариота», или Кериота. Но так как ни города, ни местности с таким названием нет, то Кариот отождествляют с Кириафом, городом в колене Иудином, находящимся к северо-западу от Иерусалима, по дороге в Лидду.

… лицо арестанта исчезло и заменилось другим …— Имеется в виду Тиберий Клавдий Нерон (42 г. до н. э.— 37 г. н. э.), пасынок Августа, римский император с 14 г. н. э., отличавшийся мнительностью и жестокостью. Уже с 15 г. н. э. в Риме начинаются процессы об оскорблении величества, участившиеся после 23 г. н. э., а после разгрома заговора Сеяна (31 г.) последовала волна террора, продолжавшаяся до конца правления Тиберия. Известно, что Тиберий неоднократно судил наместников, злоупотреблявших в провинциях своей властью.

… возникла каприйская зелень в саду …— Островок Капреи (соврем. Капри) в южной части Неаполитанского залива был любимым местом пребывания императора Тиберия. За свое пристрастие к острову был прозван Капринеем. Страдал проказой.

… двое — за Синедрионом — Варраван Иисус …— Варраван Иисус — в Евангелиях упоминается как Варавва, что в переводе с арамейского означает «сын Отца» — один из мессианских титулов. Не случайно совпадение имени Христа и Вараввы — Иисус. По-видимому, Варавва провозгласил себя Мессией и призывал к мятежу против римской власти. «Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство» (Лк, 23:19). В Евангелии от Матфея он назван «известным узником» (27:16). Выбирая, кого из двух «мессий» предать казни, Синедрион, зная, что идеи — самое сильное оружие, счел Христа с Его мирной проповедью более опасным, чем бунтовщик и убийца Варавва.

Приходит Карл Радек …— Карл Радек принадлежал к тому ряду государственных лиц (Троцкий, Ягода и прочие), к которым Булгаков испытывал особые чувства. Радек участвовал в травле писателя. Это хорошо видно из воспоминаний В. С. Ардова, который писал: «Роман («Белая гвардия») был встречен несправедливой бранью… Особенно усердствовал в осуждении „Дней Турбиных“ театральный критик В. И. Блюм. Он занимал должность начальника отдела драматических театров Реперткома. По его протесту и обрушились на спектакль критики и начальники разных рангов. Театр апеллировал в ЦК партии.

Помню, я был в зале МХАТа на том закрытом спектакле, когда специальная комиссия, выделенная ЦК, смотрела „Дни Турбиных“. Помню, как в антракте Карл Радек — член этой комиссии — говорил кому-то из своих друзей, делая неправильные ударения почти во всяком слове — так говорят по-русски уроженцы Галиции:

— Я считаю, что цензура права!»

Кстати, Радек еще в студенческие годы получил кличку Крадек, так как однажды был уличен в краже часов и других предметов у своих товарищей.

Анекдоты про Радека ходили в обществе.

… не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз …— В третьей главе Берлиоз «превращен» Булгаковым в Михаила Мирцева (прозрачный намек на Михаила Ефимовича Кольцова (Фридлянда), редактора «Огонька», «Чудака», «Крокодила», главу Журнально-газетного объединения, фельетониста и очеркиста «Правды»), а в пятой главе — в Александра Александровича Мирцева.

Заметим, кстати, что некоторые исследователи, отмечая совпадение инициалов М. А. Булгакова и М. А. Берлиоза, упорно ищут параллели между героем романа и его автором, привлекая в «союзники» и композитора Гектора Берлиоза. Так, О. Кушлина и Ю. Смирнов пишут: «…совпадение инициалов Михаила Александровича Берлиоза и Михаила Афанасьевича Булгакова ‹…› и „мистического композитора“ ‹…› заставляет увидеть в выборе этого имени особый смысл.

Сходство имеется уже в биографиях. И тот и другой получили медицинское образование и оставили врачебное поприще ради искусства… ‹…› Но главные параллели проходят через их творчество. Булгаков пишет «роман о дьяволе», в который включена и тема Фауста, и тема Христа, и тема шабаша. Основные сочинения Берлиоза: восемь снов из «Фауста», ораториальная трилогия «Детство Христа», опера-оратория «Осуждение Фауста» и самое известное его произведение «Фантастическая симфония»… ‹…› Гектор Берлиоз гораздо ближе М. А. Булгакову, чем к персонажу его романа — М. А. Берлиозу. ‹…› Возможно, что Берлиоз — это в какой-то степени сатира писателя на самого себя, модель преуспевающего Булгакова, пожертвовавшего чистотой помыслов и твердостью убеждений для карьеры» (К у ш л и н а О., С м и р н о в Ю. Некоторые вопросы поэтики романа «Мастер и Маргарита» // М. А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М., 1988. С. 302). О сомнительности подобных заключений свидетельствует хотя бы тот факт, что в различных редакциях романа Берлиоз именуется Мирцевым, Крицким, Цыганским, Чайковским… Михаилом Яковлевичем, Антоном Антоновичем, Антоном Мироновичем, Владимиром Антоновичем, Марком Антоновичем, Борисом Петровичем, Григорием Александровичем…

Но Берлиозом персонаж романа (кстати, один из самых не любимых Булгаковым) назван, видимо, действительно не случайно. Скорее всего писателю для характеристики воинствующего атеиста-богоборца более всего подходили черты композитора Гектора Берлиоза, который сочинял «антирелигиозную» музыку, доходя до шутовских пародий в «Фантастической симфонии».

… в речи его появлялись имена не только Эрнеста Ренана и Штрауса …— Жозеф Эрнест Ренан (1823—1892) — французский писатель и историк, филолог-востоковед, автор сочинений по истории христианства. В «Истории происхождения христианства» и «Истории израильского народа» высказывал предположения об историчности Иисуса Христа. Булгаков в течение ряда лет изучал труды Ренана и делал многочисленные выписки из работ ученого.