Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли
- Название:Том 5. Дар земли
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1974
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли краткое содержание
Пятый том Собрания сочинений А. Коптяевой составил роман 1965 года «Дар земли», посвященный нефтяникам Татарии. Это рассказ о том, как в середине 20-х годов нашего века, вопреки сопротивлению многих авторитетных ученых, в Поволжье было разведано и освоено второе в СССР колоссальное месторождение нефти, а затем, в 50–60-х годах, создан новый индустриальный центр нефтяников. Рождение единого многонационального коллектива в общем труде, духовное преобразование некогда угнетенных татар и башкир, нелегкие судьбы героев, личные и производственные — вот то, что составляет ткань этого сложного многопланового и очень современного произведения.
Том 5. Дар земли - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Розовое личико младенца с припухлыми веками и еле намеченными бровками забавно выглядывало из пеленок, туго обвитых свивальником: мальчишка спал, оттопырив крохотную губку, чуть посапывал; пахло от него теплым молоком.
«Эх ты, смешной какой! Нефтяник будущий!»
Пришло на ум, что и у Елены может родиться ребенок. Вот такое же беспомощное существо, а потом оно станет звонкоголосым озорником или девочкой, нежненькой и черноволосой, как Елена.
Алексей снова встретил взгляд измученной Хатири, улыбнулся.
— Надежно починили Дениса. Елена сказала, что он проживет еще лет сто. Значит, и плакать незачем. Говорят, молоко от этого у матерей портится. А хороший какой мальчишка!
— Хороший, — подтвердила Хатиря, и хотя слезы у нее потекли сильнее, но это было уже, как дождь под солнцем: и плакала и улыбалась.
Унося в душе отсвет этой материнской улыбки, Алексей вернулся к жене, которая ожидала его в опустевшей приемной.
— Хорошо, что я была здесь, когда привезли Щелгунова, но только отличное здоровье его выручило.
После пережитого глаза Елены запали, но она показалась Алексею еще краше.
— Какое потрясающее чувство — сознание того, что ты помог спасти человеческую жизнь! — с волнением и какой-то непонятной глубинной грустью сказала она. — Говорят, ко всему можно привыкнуть. Пожалуй, верно, если речь идет об условиях существования, но врач никогда не может привыкнуть ни к страданиям больного, ни к чуду возрождения его из мертвых.
Она прислонилась к плечу мужа, а он, обняв ее, испугался: такой серой и увядшей вдруг стала его любимая.
— Что, дорогой? — Елена, чутко догадываясь о причине испуга Алексея, провела ладонью по лицу, как бы желая снять приметы старости. — Я очень устала сегодня — ночь напролет не спала: трех человек привозили для неотложной помощи. И вообще стала быстро уставать в последнее время. То вся горю, то озноб — похоже, лихорадит, но это пустяки… Хирургу в сельской местности заниматься своими недугами некогда, тем более что «неотложка» здесь — почти всегда смертельное дело. В больницу тут обращаются только в крайнем случае.
В трудах и заботах проходило лето, а в августе у Низамовых родился ребенок. Принимала его Елена. Хотя и не хотела Наджия идти к врачам, но тяжесть родов заставила ее лечь в больницу, и ни повивальная бабка-башкирка, порядком струхнувшая, ни Ярулла не препятствовали этому.
Не сразу освоился он со своим отцовством, хотя ему было приятно, что от него появилось на свет новое существо.
Не разберешь даже, на кого из родителей оно похоже — крикливый, беспомощный комочек, а событие в жизни важнейшее. Вез Низамов жену и сына домой на тряской телеге, прислушиваясь к требовательным воплям первенца, горделивая улыбка шевелила, растягивала губы:
— Дает о себе знать!
В тот же день Наджия через мужа незадачливой повитухи-бабки договорилась с муллой, чтобы приехал и дал ребенку имя, хотя Ярулла очень боялся прослыть отсталым человеком. Ведь его товарищи по работе были безбожниками, и лекторы из района специально приезжали к ним читать лекции против религии.
Но Наджия, наверно, с ума сошла бы от горя и беспокойства, если бы кто другой (хотя бы и в сельсовете), а не мулла дал имя парнишке. Она лекции не слушала и по-женски суматошно готовилась принять духовное лицо. Отказать ей в этом после рождения сына было невозможно.
Мулла не заставил долго себя ждать. Вошел он, правда, настороженный, но, поведя носом, успокоился: в тесной комнатке пахло свежеиспеченным курником и лепешками — значит, живут здесь правоверные и намерения у них серьезные. Он уселся на застланных одеялами нарах, подвернув калачиком ноги, а Ярулла положил перед ним на подушке спеленатого ребенка, изо всех сил оравшего и корчившегося под накинутым сверху шелковым платком.
Мулла прочитал молитву, проводя по своему лицу ладонями, потом снял с ребенка платок — единственную роскошь Наджии, сунул себе в карман и три раза наклонился к красному личику новорожденного, продолжавшего отчаянно протестовать против этой церемонии. Наклонясь, мулла всякий раз сообщал младенцу данное ему имя:
— Равиль!
— Равиль!
— Равиль!
Так был «окрещен» первый сын Яруллы, которого русские стали называть Павликом.
Через два месяца подоспело другое важное событие: бригада закончила бурение и приступила к спуску обсадной колонны, чтобы закрепить скважину от устья до забоя.
Рабочие подкатывали тяжелые трубы, связывали канатом по две штуки, а бурильщик с помощью лебедки подтаскивал их к ротору. Каждую навертывали старательно и долго, чтобы не получилось перекоса и не лопнула сталь в нарезке. Плохая колонна могла свести на нет все труды буровиков, немало было случаев, когда скважина вместо нефти давала в щель резьбы воду из верхних горизонтов и создавала богатому, но неудачно испытанному пласту худую славу.
Ярулла трудился с особым усердием. Настроение у него было приподнятое: шутка сказать — решалась судьба будущего промысла! Надсадно шумели моторы, сизый дым ел глаза; одна за другой наращивались трубы и колонна опускалась вниз. Но вдруг она глухо стукнулась в глубине и застопорила. Джабар Самедов, работая рукояткой тормоза, приподнял ее и опустил снова. Звук получился тот же, остановка та же. Вверх-вниз! Вира-майна! Колонна заупрямилась, садясь своим «башмаком» на какой-то уступ, и, похоже, уже прихватывала ее размокшая красная глина: раствор, выплескивавшийся из черного горла скважины, окрашивался цветом сукровицы. Рабочие, поневоле отдыхая, с тревогой следили за ходом борьбы с осложнением.
Наконец Самедову удалось благополучно пройти уступ, образованный в породе; но не успели буровики облегченно вздохнуть, вышка будто подпрыгнула, заскрипев деревянным остовом, раздался оглушительный гул, и высокий фонтан грязи обдал всех.
Ярулла не сразу сообразил, что произошло, но успел увидеть, как дико исказилось лицо мастера, даже слезы брызнули из его глаз. Оборвалась резьба, и вся громада из труб рухнула на забой.
Почему Самедов заплакал? Видно, нервы его не выдержали повседневного испытания, тоже стали сдавать. Когда кто-то сказал, что резьба подвела, потому что оборудование доставляла женщина-трактористка, Джабар совсем взбеленился и чуть не затеял драки.
Потом он, вооружись ловильным колоколом, занялся охотой за трубами, рухнувшими в скважину, и опять от его усилий вышка заходила ходуном, а Ярулла замирал от страха: вдруг оборвется еще талевый блок и останется от буровой вахты мокрое место? Только к исходу вторых суток Джабар сумел уцепиться за муфту верхней трубы, и началось вытягивание стальных звеньев, которые во многих местах напоминали скрюченные и поломанные макароны.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: