Михаил Аношкин - Мой знакомый учитель

— Так тебе и надо, — проговорил Андриан, уставив круглые глаза на заведующего фермой. — Много о себе понимать начал.

— Погоди, Андриан, — поморщился управляющий и обратился к заведующему фермой. — Ты, собственно, чем недоволен, Плакун?

— Я ее на пушечный выстрел до фермы не допущу, — сказал Плакун. — Экое диво — зоотехник! Молоко на губах еще не обсохло, а туда же — себя норовит показать.

— Язычок теперь на замок, — хохотнул Андриан, — Ивановна, она, брат ты мой, це-епкая!

В дверь как-то бочком протиснулась женщина, закутанная до самых глаз шалью. Она остановилась у порога, опираясь на косяк.

— Иван Сергеич, я шибко заболела. Больницу надо. Вези больницу, Иван Сергеич.

Управляющий нахмурился, спросил сочувственно:

— Что с тобой, Абадида?

— Голова болит, грудь болит. Ноги не слушаются.

— Грипп у нее, — объяснил Андриан.

— Грипп у меня был. Нету гриппа. Голова болит. Грудь болит, — упрямо твердила женщина.

— Черти носят тебя! Лежала бы дома, — не выдержал Плакун и недовольно мотнул головой, встретившись с суровым взглядом управляющего. — Мне что? Может и босиком бегать.

— Иди, Абадида, — успокоил ее управляющий. — Сегодня придется тебе полежать дома. Завтра отвезем. Прямо с утра. Согласна?

— Ладно, Иван Сергеич. Все равно больницу нада.

— Ну, вот и договорились.

Абадида ушла. Управляющий потрогал ладонью волосы на левом виске. Славная женщина, хорошо ее знает: лет пять назад, когда сам был трактористом, она работала с ним на прицепе.

Плакун, собираясь уходить, неторопливо натягивал на продолговатую лохматую голову шапку.

— Злой ты, Плакун, — вздохнул управляющий. — Доброго слова от тебя не услышишь. А тоже, наверное, в коммунизм собираешься. Правильно за тебя Ивановна взялась.

— Ивановна, она це-епкая! — подмигнул Андриан Плакуну.

— Неряха ты, глядеть тошно. Будто ползимы в берлоге проспал. Куражиться будешь — уберем с фермы.

— Убирай! — рассердился Плакун. — Убирай, в душу тебе сверло! Она баб на меня натравила, житья не стало. А я тебе кто? Я же заведующий!

Опять скрипнула дверь. В комнату вошла девушка с густым румянцем во всю щеку, в пуховом платке, сбившемся на затылок, в таком же черном нагольном полушубке, как и у управляющего, сшитом по росту, ловко подогнанном под статную фигурку.

— Здравствуйте!

Плакун как-то сразу сник, ссутулился. Андриан улыбнулся пришедшей с нескрываемой симпатией, а управляющий приветливо показал ей на табуретку.

— Садись давай, Зина.

Девушка села и обратилась к управляющему:

— Встретила я Абадиду. Будто бы отказались отвезти ее в больницу?

— Я? — удивился управляющий. — Ничего подобного. Вот свидетели.

— Не знаю. Плохо она себя чувствует. А Иван Сергеич, говорит, только завтра повезет в больницу.

— Ох, черт! — прохрипел Плакун.

— Вы, Иван Сергеевич, машину все же дайте, — не обратив внимания на реплику Плакуна, настаивала девушка. — Дорога еще хорошая.

— Шутка сказать, грузовую в такую даль гнать! И порожняком. Игнатий вернется вечером от соседей и отвезет утром Абадиду. Серко прыткий на ногу, мигом домчит. Лучше машины.

— Нет, Иван Сергеевич, Абадиде сегодня необходимо в больницу, у нее, похоже, осложнение после гриппа. Кто знает, может, завтра поздно будет?

Управляющий раздул ноздри: начал сердиться. В мрачных глазах Плакуна мелькнула торжествующая улыбка: ага, и ты скоро запоешь! Она и тебя доведет до белой горячки! Управляющий между тем подумал: «Права ведь Ивановна! Машину пятнадцать километров порожняком прогнать жалко, а человека, выходит, не жалко!»

— Андриан, — выдохнул он облегченно. — Сбегай к Семену, вели, чтоб заправлялся и ехал с Абадидой.

Андриан легко поднялся, цокнул языком:

— Це-епкая! — и на прощанье так хлопнул дверью, даже Плакун вздрогнул.

— Плакун вот на тебя жалуется, Зина, — начал было управляющий.

Девушка проворно повернулась к Плакуну, карие быстрые глаза ее насмешливо засветились:

— В самом деле жалуетесь? — не ожидая ответа, засмеялась: — Я тут ни при чем. Доярки его в оборот взяли.

— Не натравила — не взяли бы. Без тебя жили, не ссорились. Как пришла, все кубарем полетело. Порядок это?

Зина беспощадно прищурилась. Плакун метнул взгляд в сторону.

— Зачем вы прячете глаза, товарищ Плакун, если ваша правда? — тихо, но твердо спросила девушка. Плакун оторвал было взгляд от пола, тяжело оторвал, словно гвоздь из доски вытащил.

— Зря ты хорохоришься, Плакун, зря. Если тебе авторитет нужен, исправляйся.

— Дело ведете плохо. А может, плохо знаете его? — прищурилась Зина.

— Я? Я не знаю?!. — задохнулся Плакун от гнева, но ему не удалось его выразить. Вошел Андриан и доложил:

— Готово, Иван Сергеич. Кхе-кхе, — он показал девушке через плечо большим пальцем на дверь. — Зовет.

— Кто? — не поняла она.

— Кхе. Он…

— Я сейчас, Иван Сергеевич! — смутилась Зина и выбежала из комнаты.

Управляющий понимающе переглянулся с Андрианом, а Плакун стал еще мрачнее.

Шофер Семен стоял возле машины и с веселой улыбкой следил за овцой, на спине которой удобно устроился коричневый петух. Овца брела по улице, петух дремотно покачивался на ее спине. Шофер обрадовался Ивановне и кивнул на петуха:

— Ишь, дьявол, пешком ходить не хочет. — Потом безо всякого перехода будто невзначай добавил: — Сегодня новая картина, Зина.

— Приду.

Парень обрадованно схватил ее за руки, притянул к себе. Девушка высвободилась.

— Ох, Сема, Сема…

— Ничего я не боюсь! — лихо сбил он на затылок шапку. — Чего стесняться? Пусть, смотрят. Ну, чего?

— Ничего! — засмеялась Зина и легонько подтолкнула его в плечо. — Езжай, езжай. Абадида ждет.

— Мигом! — отозвался он и, оглядевшись по сторонам, чмокнул девушку в щеку.

Машина уехала, а девушка долго еще стояла у конторы и смотрела вдаль на бугристую окраину села, на голубую весеннюю высь.

— Ну, Плакун, — продолжал в это время говорить Андриан, — теперь-то приберет она тебя к рукам, как пить дать, приберет. Зато человеком станешь и в коммунизм не жалко будет взять. У Ивана Сергеевича руки до тебя не доходили. К тому же очень добренький он. Ивановна, она, брат ты мой, це-епкая, хоть и молода.

— А! — тряхнул рукой Плакун. — Волком с вами завоешь, сверло в твою душу, — вывалился из комнаты медвежковатый, обиженный. Управляющий покачал головой:

— Непоко-орный.

— Ерунда, — уверенно пропел Андриан. — Ивановне покорится. Шелковый станет.

Управляющий не возражал: и в самом деле, хорошего ему помощника прислали.

Приезжий лектор рассказывал в клубе о решениях XXII съезда КПСС. Иван Сергеевич устроился в первом ряду. Слева от него примостился Андриан, справа — Игнатий Логинов, юркий мужичишка с бородкой клинышком. Сидел он, как на иголках, то и дело норовил локтем поддать управляющему в бок.