Владимир Вещунов - Дикий селезень. Сиротская зима (повести)
- Название:Дикий селезень. Сиротская зима (повести)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1987
- Город:Владивосток
- ISBN:Дальневосточное книжное издательство
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Вещунов - Дикий селезень. Сиротская зима (повести) краткое содержание
Владимир Вещунов родился в 1945 году. Окончил на Урале художественное училище и педагогический институт.
Работал маляром, художником-оформителем, учителем. Живет и трудится во Владивостоке. Печатается с 1980 года, произведения публиковались в литературно-художественных сборниках.
Кто не помнит, тот не живет — эта истина определяет содержание прозы Владимира Вещунова. Он достоверен в изображении сурового и вместе с тем доброго послевоенного детства, в раскрытии острых нравственных проблем семьи, сыновнего долга, ответственности человека перед будущим.
«Дикий селезень» — первая книга автора.
Дикий селезень. Сиротская зима (повести) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Детдомовец утвердительно замотал головой.
Михаил был доволен покупками: «Вот и хорошо. Вряд ли теперь побежит. Ишь, о чухонцах вспомнил — музыку им везет».
Мальчишка, проверив в записной книжке, пишет ли авторучка, пообещал эвакуатору:
— Я вам обязательно напишу.
«Куда же ты мне напишешь? — хотел спросить Михаил. — Некуда писать. — И с затаенной верой подумал: — Хоть бы пацан оказался счастливым на слова. Чтобы действительно в Находке у меня появился свой адрес».
Бегун не отставал от эвакуатора ни на шаг. В зале ожидания, еще раз просмотрев свои покупки, он беспокойно заерзал на скользкой скамье.
— На, слетай в буфет, купи чего-нибудь перекусить, — решил Михаил занять его делом и протянул рубль.
Пацан обернулся мигом.
— В одно место надо сходить, — встал Михаил.
— А я уже перед буфетом успел, — похвастался детдомовец, облокотился на забутинский саквояж, запихал в рот кружок бутербродной колбасы.
Когда Михаил пришел, бегуна на месте не было. Лишь поперек скамейки лежал на боку полосатый, как тельняшка, саквояж.
Михаил подождал детдомовца, походил по вокзалу и, войдя в тронувшийся поезд, долго еще стоял в тамбуре, надеясь увидеть опоздавшего пацана.
И в поезде он ждал его: может, зацепился-таки к хвосту поезда и сейчас идет по вагонам, высматривая своего эвакуатора?
Зелено-золотые дали погружались в сумерки. Вдруг бесконечная гряда сопок прервалась, и в долину, где железной змейкой полз поезд и паслось небольшое стадо коров, раскаленной лавой хлынул закатный свет. Казалось, огненная река сожжет сейчас и стадо, и поезд, зальет все вокруг. Следующая гряда сопок выступила вперед, стала смыкаться с предыдущей, и сквозь щель между ними, тускнея, еще долго просачивался свет, словно мелеющий канал пересекал долину. Канал света угасал, мелел, и со дна его вставали купы трав.
На душе у Михаила полегчало, хоть и горько было от обиды на сбежавшего детдомовца да и на всю судьбу. И как верить после этого людям? А впрочем, что посеешь, то и пожнешь. Сам бросил мать. Теперь получай. Есть связь между забутинским и пацаньим «бросил». Есть. Все тесно переплетено в этом мире. От этого никуда не денешься — за все содеянное придется получить сполна.
Сгущались сумерки, давили на окно, вползали в вагон, и Михаил словно наполнялся ими, тяжелел, воспринимая побег детдомовца как недоброе предзнаменование. И хотелось обмануть эту сумеречную гнетущую предопределенность. Выпрыгнуть на ходу поезда во тьму и идти, идти… Размокнуть в черной промозглой мгле или выйти из леса к людскому огоньку, где ищейка-злосчастье, сбитая со следу, уже не унюхает его.
В Находкинском детприемнике на Забутина накричали, назвали его раззявой. Хотя Михаил готов был к такому обхождению, все же настроение у него упало, и он почувствовал себя разнесчастным человеком.
Вечерело. На землю будто опустились облака — такой сгустился непроглядный туман. Находке, похоже, не показался уралец Забутин, и Михаил надумал поехать в более приветливый Владивосток.
Однако мир словно укрылся от него ватой — ничего не стало видно вокруг: ни людей, ни домов. Звуки тоже застревали. Что-то было там, в гуще тумана, а что и где — не различишь.
Боясь потеряться в этой безмерности, остаться без людей, Михаил убедился, что стоит на тротуаре, и больше не сделал ни шагу: время еще детское — все равно кто-нибудь да появится. Проплыл мимо странный человек с короткими курчавыми волосами, на черном лице его блестели белки глаз. Столько тоски скопилось в них, чужой, непонятной, что, казалось, она вызвала резкий кораблиный крик, пробившийся с моря сквозь вату тумана.
Михаил вздрогнул. И от странного лица, и от непонятной тоски, и от крика корабля. Он устыдился своего дурного настроения, своей слабости — вот у негра, видно, действительно горе так горе. Михаилу захотелось броситься следом за ним, утешить, подбодрить его, брата-человека: все будет о’кэй. Но куда сунешься в эту сумеречную мглу? Собьешься с тротуара — и кукуй до посинения.
Старушке с банным дубовым веником, которая в тумане натолкнулась на него, Михаил озорно пожелал:
— С легким паром, бабуля.
— Спасибо, милок, да токо не парилася я. Туман не дал. Засветло домой поспеть надо. — Старушка восхищенно покрутила головой: — Ну и туманище — кисель киселем.
Михаил вдруг с надеждой подумал, что эта случайная бабуся обязательно поможет ему определиться с жильем.
— Бабушка, а вы случайно на квартиру не пускаете?
Та, подсунув веник под мышку и шагнув в сторону, с опаской оглядела высокого парня с полосатой сумкой:
— Не держим кватерантов, не держим.
— Ну переночевать хотя бы на полу. — И, надеясь вызвать к себе доверие, Михаил добавил: — С Урала я. Знакомых — никого, в гостиницах — битком…
Старушка успокоилась и виновато заморгала.
— И рада бы помогнуть тебе, да внучка со мной. Учиться год осталось. Взрослая девка. А так бы пустила. — Она неловко потопталась и скрылась в тумане.
Михаил нисколько не расстроился. Для первого раза неплохо. Чуть-чуть не повезло. Где-то совсем близко определенность. Он чувствует ее. Однако ноги едва держат и ужасно хочется спать. Упасть бы в какой-нибудь теплый угол и отключиться от всего. Сон — лучший лекарь. Скорей бы уж. Сил нет. Ох забыл спросить бабку, где автобусная остановка. Наверно, надо идти туда, откуда бежала старушка, коли там баня.
С непривычки идти в тумане было трудно. Так и хотелось разгрести его руками, как будто за ним сияло солнце. Хотелось нащупать носком, словно невидимое дно реки, твердый шероховатый асфальт. То и дело спотыкаясь о бровку тротуара, Михаил поднялся на бетонную площадку и уперся в мозаичную стену, сначала показавшуюся ему обледенелой. Это была остановка автобуса.
Из глубины павильона появился мужчина лет сорока и попросил закурить. Михаил покачал головой: к великому сожалению, дескать, нет. Его огорчение можно было понять, ведь ничто так не сближает случайных мужчин, как курево. И вот повод к разговору с одним-единственным человеком в этом чертовом тумане, а может быть, и к знакомству, упущен.
Немного помедлив, Михаил прокашлялся и невпопад прохрипел:
— Не курю.
Мужчина промолчал и, подойдя к нему вплотную, пристально, с хитрецой всмотрелся в его лицо.
— Тебе куда? — точно о чем-то догадываясь, спросил он.
— Да сам не знаю. — В свою очередь Михаил пригляделся к нему: что за человек, стоит ли рассчитывать на него?
Худощавый, легкий в движениях, мужчина был неспешен, обстоятелен. Сухое лицо его с близко посаженными, чуть насмешливыми глазами выражало доброе спокойствие уверенного в себе человека.
— Некуда, что ли? — просто спросил он.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: