Михаил Соколов - Искры

— А работать где будете?

— В шахте.

— Ой ли?

Петрухину хотелось поизмываться над бывшим доверенным хозяина, но он понял, что это не удастся: Чургин холодно смотрел ему в лицо, пуская изо рта колечки дыма.

— Разрешите, я сам напишу записку, Иван Николаич, а вы подпишите, — предложил он. — Доведись это мне, я бы отпустил вас за полминуты.

Петрухин взял папиросу и, не найдя коробки со спичками, встал из-за стола.

— Позвольте прикурить, непостижимый господин Чургин, — сказал он все так же насмешливо и, помолчав, заговорил уже другим тоном: — Может, того… вновь будем друзьями? Положение в обществе, перспективы для карьеры… Вы меня понимаете?

Чургин молчал. Петрухин, сев на свое место, подумал: «Заколебался. Эх, деньги — это слишком соблазнительная вещь, черт возьми!» И без обиняков предложил:

— Переходите на нашу сторону. Расскажите о главных виновниках стачки, и мы будем считать все происшедшее случайностью.

Чургин оглянулся на дверь и, убедившись, что она закрыта, спросил:

— Ваши условия?

— Сто рублей в месяц. Квартира в конторском доме. Поработаете немного в прежней должности, затем станете помощником штейгера. Потом…

— Я для вас не подхожу, — оборвал его Чургин.

— Почему же? Я думал…

— Пишите записку!

В одну минуту записка была готова.

До первого переулка Чургин шел медленно, затем убыстрил шаг и направился к домику Ивана Недайвоза. Отец Ивана обрадовался его приходу, подвинул ему табурет. Чургин, поздоровавшись, снял картуз, вытер пот со лба и спросил:

— А Иван дома?

— Только что был тут.

— Найдите его, дядя Филипп, — попросил Чургин, — Если можно, поскорее.

— Даша, а ну, выйди посмотри его по соседям, — обратился старик к невестке.

Иван оказался у соседей и тотчас пришел домой.

Чургин позвал его в другую половину, закрыл за собой дверь.

— Вот что, брат, — взволнованно начал он, — надо выручать товарищей — Борзых Семена, Загородного, тетку Матрену. Меня рассчитали тоже не без участия полиции.

— Рассчитали, тебя? — шепотом изумленно спросил Иван.

— Да. Я прошу тебя: сейчас же собери всех своих ребят и спустись в шахту через воздушную. Оповести всех, что меня рассчитали, останови все камероны и зови шахтеров на-гора, к моей конторе. Меня там не будет, но ты собери побольше народу и направляйся к главной конторе, к хозяину. Заявите ему: если немедленно не будут освобождены из полиции все наши товарищи, если все рассчитанные опять не будут приняты на работу, шахта будет затоплена. Ни на какие уступки не идите. Сделаешь это, брат? — Чургин пытливо посмотрел в глаза Недайвозу. — Больше мне не на кого сейчас положиться. Да, вот еще что: я иду на шахту Юма, а вечером буду у доктора Симелова. Его квартиру знаешь? Приходи туда. Ну, вот и все.

Недайвоз взял свой картуз, надел его, будто на работу собирался, и, посмотрев на дверь, крикнул:

— Даша, заряди мне лампу!

Чургин, крепко пожав ему руку, сказал:

— Помни, брат: тебе поручается очень большое дело, политическое дело. Действуйте решительно, быстро, смело и, самое главное, не просите. Требуйте и сохраняйте достоинство. Ну, желаю удачи!

Не успел Недайвоз дойти до шахты, как весь поселок уже знал о расчете Чургина, а пока Иван шел от шахты до воздушной, тридцать молодых шахтеров, еще не приступивших к работе, присоединились к нему, спустились под землю. И по шахте пошел, покатился клич:

— Чургина рассчитали!

— Все на-гора!

Спустя немного времени возле конторы Чургина собрались человек триста. Конторщик сказал, что Чургина нет.

— Как нет? — громко спросил, подходя, Недайвоз. — Разы щи сейчас же его.

— Да нет его! Его рассчитал хозяин.

— А-а, так?.. За мной, к хозяину!

Через несколько минут толпа окружила главную контору рудника. Иван Недайвоз, Еська Бахмутский и еще три шахтера с шумом вошли в кабинет Стародуба.

Недайвоз выступил вперед и сказал:

— Господин Шухов и господин Стародуб! Мы пришли к вам заявить: если вы сегодня же не примете на работу всех рассчитанных, не вернете на рудник Илью Гавриловича, не освободите из полиции наших товарищей, мы затопим шахту. А чтобы вы не сомневались, могу добавить: камероны уже не работают.

Шухов побледнел и готов был звонить в полицию, но Стародуб ответил Недайвозу:

— Хорошо, мы подумаем. Решение сообщим завтра.

— Нет, мы требуем ответить сейчас же!

Шухов взялся за ручку телефона, покрутил, но Недайвоз шагнул к столу и порвал шнуры.

— Говорите, не то я этим телефоном!:. — повысил он голос, подняв над головой аппарат.

Стародуб спокойно взял у него аппарат, поставил на стол и сказал:

— Господин Недайвоз, вы пришли вести деловой разговор? Так давайте его продолжать.

Отведя Шухова в сторону, он пошептался с ним и обратился к шахтерам:

— Василий Васильевич согласен просить полицию освободить арестованных. Но принять на работу всех рассчитанных и Илью Гавриловича он лишен возможности. Всем рассчитанным власти не разрешают работать у нас.

Шахтеры переглянулись, не зная, что говорить. Недайвоз переступил с ноги на ногу, задумчиво произнес:

— Так… Значит, власти заодно с вами? — И решительно заявил: — Ну, тогда мы камероны все одно не пустим!

— Так вы же затопите шахту! — воскликнул Шухов.

— Уже топим, господин хозяин, — сказал Еська Бахмутский.

Шухов схватился за голову и забегал по кабинету, причитая в отчаянии:

— Нет, это невозможно! Это варварство какое-то!..

Недайвоз подмигнул товарищам и вышел из кабинета.

А Чургин в это же время на соседней шахте, встретившись с подрядчиком Ильиным, просил его принять к себе на работу шахтеров, рассчитанных Шуховым.

Старик Ильин упрекнул его:

— Эх, Илья Гаврилович, а помнишь, каким строгим со мною был? То-то. А теперь вот и людей подвел, и сам… Но раз сам за людей хлопочешь, я беру их к себе. Вот дед Ильин какой! И тогда тебя предупреждал дед Ильин!

— Благодарю вас, Владимир Петрович, — признательно произнес Чургин.

Ильину было лестно, что к нему обратился за помощью сам Чургин, гроза всех подрядчиков, и он готов был взять к себе главным десятником и самого Чургина.

— А может, Илья Гаврилович… Ну, хоть бы до меня, скажем… ко мне не пошел бы? — неуверенно проговорил он.

— И рад бы, Владимир Петрович, да нельзя, — ответил Чургин. — Меня на эту шахту не примут.

Ильин оглянулся, скороговоркой тихо сказал:

— Брешут, Илья Гаврилович. Покличут все одно, дай срок. Где они такого знатока горного дела возьмут? Да тебя с дорогой душой примут на любой шахте.

Чургин поблагодарил подрядчика и пошел на шахту акционерного общества Юма.

День был пасмурный. — Солнце изредка показывалось из-за туч и тотчас скрывалось, и тучи опять стояли над землей темными громадинами и бросали на нее холодную, длинную тень. В тени этой еще чернее становились бугры дымившейся породы, и, казалось, еще больше прижимались к земле низенькие домишки рабочих поселков.