Анатолий Калинин - Неумирающие корни
- Название:Неумирающие корни
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ростовской книжное издательство
- Год:1971
- Город:Ростов-на-Дону
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Калинин - Неумирающие корни краткое содержание
Неумирающие корни - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Мне? — удивился заготовитель и посмотрел на портфель, лежавший у него на коленях.
— Вам, вам… — язвительно проговорила Дарья.
— У нас без чинов. Вот и Степану Кузьмичу освобождения не бывает, — сказал паромщик, видя, что заготовитель неуверенно приподнимается со своего места.
— Да дайте человеку дослушать, — вступилась за него женщина, мать черноглазой девочки.
Степан Кузьмич повел рукой, и все голоса смолкли. Приободренный заготовитель опять опустился на подножку машины.
— Ездят тут всякие, а за них отдувайся, — проворчала Дарья, проходя мимо заготовителя к тросу.
Становясь у троса, она еще долго что-то ворчала о тех, которые с портфелями, но смирилась при неодобрительном молчании Степана Кузьмича, курившего папиросу. Докурив, он бросил ее в воду и перед тем как заговорить долго, с захлебом кашлял, взявшись руками за перильца парома и сотрясая их тяжестью своего большого тела.
— Крепкий табак, — сказал он, с трудом поборов кашель. — Выписной из Колхиды, а на донской земле принимается моментально. Мы его весной полгектара посадили и на будущий год думаем до гектара расширить. Правда, своих курцов у нас после войны поубавилось, но разводить его для продажи выгодно: стоимость трудодня подымает и на базаре спекуляцию подрывает в корне. По пять рублей, стервецы, дерут за стакан махорки. Хотя бы стакан как стакан, а то граненый. Да, если бы сейчас наши люди вернулись, мы бы еще не один гектар этим колхидским табаком засадили. Курите на здоровье, не жалко. Вот и Акимыч сейчас помирает без своих сыновей, среди внуков. Ну-ну, Степанида, ведь твой Родион был некурящий, — растерянно пошутил Степан Кузьмич, положив руку на задрожавшее плечо соседки.
Голос его приглох в тумане, поплывшем с бугров над Доном. Не стало видно леса на острове и домиков станицы за серой стеной, вставшей вокруг парома. Только красный огонек неукротимо пробивался сквозь мглу как капля.
— А к тому времени, когда Акимыч пришел из Первой Конной, его три сына только подрастали, — после молчания продолжал Степан Кузьмич, находя огонек глазами. — Взял он их у сестры и стал на свое хозяйство в Вербный хутор. По инвалидности от ранений назначили его светить бакен. Сначала он запротивился уходить на тихую должность, но потом понравилось ему указывать путь проходящим пароходам. У нас тут в летнее время буксиры круглые сутки гудят, как шмели. Из Цимлянской баржи с вином тянут, из Константиновской — с пшеницей, из Краснодонецка — с антрацитом. Бывало, в ночь-полночь по низовой волне Акимыч едет подливать в бакен керосину. Женился вторично не скоро — в сыновьях души не чаял. Зато они один за другим стали оперяться. Старший, Семен, выше отца поднялся. Красивый был парень, все девки в станице ему утирки расшивали. С дочкой Ольгой они похожи, как две капли. Это она сейчас с лодки отзывалась — деда замещает. К двадцать девятому году, когда подуло колхозным ветром, Семен в нашем хуторе заправлял всеми делами. Время было тяжелое — хорошую голову надо было иметь, чтобы разобраться. Крестьянин к общественной жизни качнулся, а его за воротник неизвестность держала. Крутая заварилась каша. Я так думаю, что если бы мы тогда не совершили победу, то не видать бы нам теперь рейхстага. Кулаки в эту кашу свое масло лили. На Вербном хуторе в лущилинском доме их штаб находился. Иван Савельевич Лущилин с одних виноградных садов по тысяче ведер вина надавливал. Стреножило нас ихняя агитация про антихристову печать и про общее одеяло. Особенно лютовали женщины. Помнишь, Степанида, как вы меня чуток тройчатками не запороли?
— Помню, — чуть слышно сказала соседка.
— А теперь попробуй выразиться против колхоза, пожалуй, тоже на вилы подымут, — молвил Степан Кузьмич с усмешкой.
— Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше, — бросила от троса Дарья.
— Верно, Даша, да только мы к этому пониманию через большие жертвы приходили. Ты была еще девочкой. Навечер Семен собрался нести в район на утверждение опись кулацкого имущества для ликвидации этого вредного класса. Мы его уговаривали дождаться утра, но с ним трудно было спорить. Идти ему было берегом, под буграми. А ночь выдалась темная, завьюжило. Стал он переходить незамерзающие родники — там его и убили занозой. Должно быть, он еще долго боролся с ними, потому что вся земля кругом была изрыта каблуками, В этом месте теперь мраморный памятник стоит, да его сейчас не видно.
— Нет, белеет, — всматриваясь, возразила Дарья. Ей, как и другим, ничего не было видно сквозь завесу тумана, но Дарье страшно хотелось, чтобы памятник был всем виден, и она, приподнимаясь на цыпочки, уверила себя, что видит.
— Ну, у тебя глаза помоложе, — охотно согласился Степан Кузьмич. — Мы хотели его на площади против клуба поставить, но Акимыч пожелал, чтобы именно там, где убили. Сам облюбовал на пригорке место и вырубил среди верб полянку. Крепко горевал за старшим сыном. Остались у Акимыча двое.
— Григорий у нас был директором. Его трактористы долго не забудут, — невнятно сказал шофер из-под капота мотора.
— Никак, посвежело, — поежилась Степанида, кутая дочку полой своей теплой кофты.
— Успокойся, Степанида, — тихо сказал ей Степан Кузьмич.
— Сейчас бы наша эмтээс опять гремела, кабы не такое дело, — сердито бормотал шофер.
— Какое дело? — повернулся к нему на подножке заготовитель.
— Ну?! — спросила Дарья.
— Дай свечи зачистить. Искры нет. Под этим капотом темно, как в бороде у цыгана.
Застоявшийся бык переступил по дощатому настилу ногами и потянулся к сену, торчавшему сквозь стропила на машине. Степан Кузьмич подошел и оттянул быка за налыгач от сена.
— Плохо уложили. Рассыпается, — сказал он с укоризной.
— Хо-зя-е-ва!.. — добавила Дарья, уничтожающе подсмотрев на заготовителя, ерзавшего по подножке.
Из невидимой за туманом станицы по воде доносился лай собак. Вспомнивший о своих обязанностях паромщик отвалился от колеса машины, куда он, слушая Степана Кузьмича, прислонился для удобства, и захромал по палубе. Позвенев рукой в сумке, он приступил к парню в синей рубахе, требуя с него плату за перевозку жердей.
— Отвяжись, — сказал парень. — Я надень по три раза в лес командируюсь, и за каждый платить? Паром колхозный, и мы колхозники. Зачем тебе деньги?
— На содержание аппарата, — поглядев по сторонам, важно сказал паромщик. — Опять же скотина копытами палубу долбит.
— С нее и спрашивай! — улыбнулся парень.
— Тогда сходи с палубы! — обиделся паромщик.
— Куда? В воду? — насмешливо спросил парень.
Посмеялись. Сплюнув, паромщик скрылся в своей полосатой будке, где у него еще оставалось несколько недопитых капель в начатой утром и растянутой на целый день бутылке, и скоро появился оттуда с еще более красным лицом и заблестевшими глазами. Прислонившись опять к колесу машины, он стал наблюдать за шофером, медленно остывая после стычки с парнем в синей рубахе.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: