Борис Лапин - Избраное

И Самарканд и Кандагар — я видел,
И сон пустыни и базар — я видел,
И треть Мухаммедова мира [7] Треть Мухаммедова мира… По определению старинных персо-арабских географов — это совершенно точное политико-географическое понятие. «Треть мира составляют пять великих оседлых стран мусульманства — Турция, Персия (с частью Афганистана), Хорезм, Бухара и Индия». В представлении современного советского таджика понятие трети мира может иметь исключительно риторическое значение. — видел,
И снег высокого Памира — видел.

Копал канавы и лепил кувшины,
На спину гор втаскивал хурджины [8] Я втаскивал хурджины на перевал… На тропинках Верхнего Таджикистана часто можно встретить отряды крестьян, гуськом бредущих вверх с тяжелым хурджином (переметной сумой) за плечами. Они заносят товары в такие места, куда ни арба, ни вьючная лошадь не могут проникнуть. В разделе Дороги «Народно-хозяйственного плана ТаджССР» намечено проведение в первую очередь удобных путей в эти места. ,
И по тропе, хромая к перевалу,
Я доходил до каменной вершины.

Но никогда такого чуда я не видел,
Как Дюшамбинская железная дорога [9] Дюшамбийская железная дорога… Лондонский «Таймс», сообщая в 1939 году о постройке железной дороги до Сталинабада (бывшего кишлака Дюшамбе), с раздражением писал о «рельсовых путях большевиков, подобравшихся до самого порога Индии». Значение этой дороги огромно. Ворвавшись в середину бывшей Восточной Бухары, она перекраивает начисто экономический ландшафт, связывая долины с подножьем горных хребтов и ускоряя темпы коммунистического перевоспитания страны и людей. .

Не муллой и не купцом я хотел бы стать.
Не дервишеским слепцом я хотел бы стать,
И не сыном богача, разодетым в шелк,
С нарумяненным лицом, я хотел бы стать.

Не владельцем переправ [11] Не владельцем переправ… В эмирское время переправы через горные реки отдавались на откуп бывшим писцам и отставным чиновникам бекских канцелярии. В двух-грех местах от берега к берегу ходил канатный паром. В остальных случаях «устои-шинопар» — мастер-пловец — переправлял проезжих на бурдюках. я хотел бы стать,
И не жирным, как сарраф, я хотел бы стать.
И не лекарем старух, с хиной и сурьмой,
Как базарный костоправ, я хотел бы стать.

Агрономом и врачом я хотел бы стать,
Деревенским избачом я хотел бы стать,
Тем, кто взроет старый мир словом Ильича,
Как крестьянин омачом, я хотел бы стать,

И народным комиссаром я хотел бы стать.

Рысью шли по узкой тропинке локайцы,
Грива шла за гривой и конь за конем.
— Хей, Абдулло-хан, скорее возвращайся,
Довольно забавляться винтовкой и огнем.

Сказал Абдулло-хан: — Трусливые овцы.
Кончим бой, и каждый получит дастархан [13] Каждый получит дастархан… Басмаческие главари обещали обманутым дехканам, завербованным в их шайки, золото, богатство, рай на небе, «дастархан» — угощение в завоеванных кишлаках. .
Сказали локайцы: — Разве мы торговцы
Кровью и жилами и кожей дехкан?

Тогда Абдулло-хан вынул из подвойника
Медью обшитый английский карабин
И застрелил трех злосчастных покойников [14] И застрелил покойников… Безыменный сочинитель песни применил здесь излюбленный в старой восточной литературе прием — он опережает события, которые должны развернуться в следующей строфе. .
И повел отряд на Мазар-Ходжауддин.

Впереди усатые кулацкие дети,
Подскакивая юргой, тащили пулемет,
А сзади унылые служки из мечети
Списывали новых трех убитых в расход.

И запевали веселыми голосами
Песню о победе кудрявые бачи,
Им отвечали печальными голосами
Скрытые в арьергарде флейтисты и трубачи:

Под горой конь бежит,
По тропе погонь бежит,
Из ноздрей огонь бежит,
Гей, Абдулло-Джон.
Гей, душа, Джон, душа,
Гей, Абдулло-Джон — душа,
Эй, Абдулло-Джон — душа,
Тигр Абдулло-Джон.