Владимир Рублев - На окраине города

Машины быстро неслись по широкому асфальтированному шоссе, сигналя на поворотах, но не сбавляя скорости, и у Виктора мелькнула мысль, что, пожалуй, шоферы ради субботнего вечерка успели, прежде чем подъехать к общежитиям, остановиться у какой-нибудь закусочной. Девчата на поворотах испуганно взвизгивали, хватаясь друг за друга, а когда впереди показалась широкая, прямая как стрела, серовато-темная лента шоссе, они возбужденно посмеивались над своими недавними страхами.

Еще когда усаживались в машины, Леня Жучков крикнул Виктору, освобождая рядом с собой место:

— Виктор Тарасович, сюда!

— Нет, нет, я с девчатами поеду, — махнул рукой Виктор. Он встретился взглядом с Надей, сидящей возле самого борта, и она, вспыхнув, сказала:

— Вот сюда идите. Рая, подвинься, пожалуйста.

Он устроился рядом с Надей.

— Все девчата поехали, Надя? — спросил он у Шеховцовой.

— Трое домой уехали, — донесся тихий, вздрагивающий голос Нади. — Они в пригороде живут.

— Как с продуктами, все устроились?

— Я наказала девчатам, чтобы на сутки брали, — опустила глаза Надя.

«Странно, — внимательно поглядел на нее Виктор. — Она сердится на меня, что ли. Прячет глаза, краснеет». Мягкая широкая бровь Нади оказалась почти рядом с его глазами, он мельком перевел взгляд на ее покрасневшее ухо и спросил:

— Ты что это, Надя? Сердита на меня?

Не поднимая глаз, Надя покачала головой:

— Нет…

Тут машина тронулась, и пока она выбиралась по ямам от общежития на дорогу, разговор пришлось прекратить, а когда выехали на дорогу, Виктор уже обо всем забыл.

Почти пятнадцать километров неслись машины по ровному шоссе. Ребята, отставшие метров на двадцать, пели о хлопцах, распрягающих лошадей, потом перешли на удалую скороговорку «Тачанки», а немного погодя баянные переливы начали рассказывать о любви к гуцулке Ксене.

Едва машина остановилась на опушке леса у озера, из кабины высунулся Рождественков, чему Виктор немало удивился: он считал, что председатель постройкома едет в кузове с ребятами.

— Воспитатель здесь? — вытянул шею Рождественков.

— Здесь, здесь, — зашумели девчата.

Виктор поднялся.

— Значит, так, — обратился к нему Рождественков, — остаетесь за старшего, смотрите, чтоб никаких случаев… Машины будут завтра к вечеру, я сам приеду. А сейчас — разгружайтесь.

Вскоре подошла вторая машина, и у Виктора уже не осталось свободной минуты. Часть ребят, прихватив топоры, ушли рубить ветки для шалашей. Между двух берез начали расчищать волейбольную площадку, а невдалеке от нее орудовали городошники. Девчата во главе с Надей собирали сучья для костров. И хотя все это было распланировано еще в общежитиях, Виктору пришлось побывать почти в каждой группе, и обратно он вернулся лишь через полчаса. К этому времени возле сваленных у громадной сосны сумок и сеток с продуктами уже выросло несколько куч веток, собранных командой Нади. Леня Жучков с Гореловым натягивали невдалеке волейбольную сетку.

«И все же мало занятий будет, — подумал Виктор. — Волейбол, шахматы, домино, городки и — конечно — танцы. Что же еще придумать? Эх, а книг-то и не взяли! Это плохо. Не весь же день завтра прыгать у волейбольной сетки».

Но досада быстро прошла. Вездесущий Володя Горелов начал очищать место для танцев с подветренной стороны, а за ним пятерка ребят с полчаса добросовестно корчевала там пеньки. Виктор, от души пожалев потных, раскрасневшихся «танцоров», распорядился передвинуть площадку на другое место.

Дальше все пошло своим чередом: купанье, ужин и, наконец, в темноте лизнуло сухие сучья красное пламя костра. Вскоре на поляне полукругом зажглись костры. Леня Жучков заиграл на баяне.

Пара за парой начали танцевать, в кругу становилось все теснее, и кто-то уже вырвался из тесноты за костры, продолжая кружиться в вальсе.

Почти прямо к Виктору направился Володька Горелов. Проследив, куда он шел, быстрый и веселый, с блестевшими глазами, Виктор увидел Леночку. Она была совсем рядом, в трех шагах от него. Все-таки как удивительно она напоминает Валю.

— Разреши? — ласково спросил Володя, но Лена помедлила, почему-то вопросительно посмотрев в сторону Виктора. Только когда Володя уже нетерпеливее повторил приглашение, она сделала шаг к нему. И вот уже они закружились, все удаляясь и удаляясь, и вскоре исчезли среди танцующих.

Виктор подавил грустный вздох, вспомнив о Вале. Ей сейчас, конечно, не до веселья.

Неизвестно как очутившаяся рядом Надя спросила:

— А вы не танцуете?

Надя и Виктор станцевали. Лишь польку они решили пропустить и встали недалеко от Жучкова. А тот явно нервничал и частенько путал лады. Наконец, он не выдержал, подозвал к себе каменщика Колю Зарудного — высокого задумчивого паренька с белобрысой челочкой-подковкой, и передал ему баян.

— Поиграй, я потанцую.

Это удивило Колю Зарудного, обычно Леня не доверял ему своего баяна. Недолго думая, Коля сел на место Лени и вскоре, изредка сбиваясь, заиграл простенький вальс. А Жучков подошел к Виктору и Наде, стараясь скрыть свою нервозность улыбкой:

— Устал играть, — махнул он рукой, — надо хоть немного отдохнуть.

Виктор радушно предложил:

— А почему бы двум комсомольским начальникам не потанцевать? Надя, Леня! Ну-ка, танцевать!

Леня вспыхнул и просяще взглянул на Надю.

— Что ж, пойдем, Леня, — как-то неохотно сказала она.

Но долго танцевать им не пришлось. Недалеко от баяниста круг танцующих неожиданно нарушился. Двое ребят, взявшись за руки, с криками и хохотом кружились, налетая на соседей. Вот они с ходу ударились и сбили с ног Кирилла Козликова с какой-то маленькой, невзрачной партнершей. Коля Зарудный перестал играть. К поднявшемуся Козликову и двум грубиянам со всей поляны потянулись ребята и девчата.

«Что там такое?» — насторожился Виктор, а услышав громкую перебранку, быстро направился в круг.

— Воспитатель, воспитатель… Пропустите… — зашептали вокруг, давая дорогу.

И Виктор подоспел вовремя. В одно мгновенье он уловил происходящее: бледный, даже при свете костров, стоял Кирилл Козликов, а к нему рванулся, размахивая руками, разъяренный Чередник. Виктор, не раздумывая, сбоку бросился наперерез Череднику, чтоб загородить собой маленького Козликова, и в тот же момент, весь напрягшийся, ощутил сильный удар в грудь.

— Я тебе, с-сволочь, голову размозжу, — хрипел Чередник, подымая руку для нового удара.

— Чередник! — властно крикнул Виктор, но поняв, что удара не миновать, со всей силой направил свою руку в челюсть Чередника. Армейская тренировка сказалась сразу: Чередник упал навзничь, даже не вскрикнув. Одновременно ахнули десятки голосов, и Виктор словно очнулся. «Тьфу, черт, только этого еще не хватало», — быстро подумал он, но отступать уже было поздно.