Алексей Горбачев - Сельская учительница

— Шутить изволите, Антон Порфирьевич.

— Нет, друг мой, не шучу. Нам очень важно иметь своего человека в Новопокровке. Наши люди, которые работали там, погибли, подпольная организация разгромлена. Новую создавать — дело сложное, да и времени у нас нет. Чуешь, чем попахивает? Наступлением. Мы должны знать, что делается у врага. Все-таки железнодорожный узел, штаб. Работать придется не долго, месяца полтора-два, не больше. Понимаешь?

Зорич понимал — это приказ.

— Смелостью и смекалкой тебя бог не обидел, по-немецки немного кумекаешь, в Новопокровке тебя никто не знает, а главное — верю я тебе. О твоем задании будут осведомлены здесь двое — я и комиссар. Ну и, само собой разумеется, в штабе фронта будут знать, кому положено. Связь — почтовый ящик. Давай побольше сведений. Любая мелочь и та сгодится… Кто будет забирать донесения, не твое дело. Ясно?

— Ясно. Но как я стану полицаем?

— Все обдумано. Мы снабдим тебя вескими документами: сидел в тюрьме за убийство партийного работника, сын кулака, служил в полиции на Киевщине, имеешь благодарности от немецкого командования. Хотели тебя железным крестом наградить, но подозрительно. Обойдешься без награды, и так сволочь порядочная.

— Н-да, характеристика…

— Фашисты падки на таких людей. Слушай дальше. Ты мечтаешь только о деньгах, говоришь только о деньгах, думаешь купить землю, быть помещиком. Ты и сейчас не беден, водятся деньжата. Денег мы тебе дадим сколько угодно. На днях ребята притащили целый мешок и оккупационных, и настоящих марок. Начнешь с местной газеты. Выступишь в ней со статьей, похвалишь новый порядок. Редактором там Печерица, несусветный пьяница, любит деньги. Печерица — друг начальника новопокровской полиции Будяка. Нужно втереться в доверие к этому Будяку. Фашисты его ценят, многое доверяют.

…И вот Зорич в небольшом районном городке Новопокровке в кабинете редактора. Лицо у Печерицы опухшее, землисто-серое, глаза мутные.

— Рад приветствовать вас, господин Печерица, — поздоровался Зорич.

Редактор устало взглянул на пришельца, и казалось, будто он вот-вот завопит не своим голосом: «Да пошли вы ко всем чертям!» Но вместо этого Печерица хмуро пробурчал:

— Что угодно?

— Статью принес для вашей газеты, — и Зорич положил на стол написанные еще в партизанской землянке листки.

— Посмотрим, что ты тут нацарапал. — Печерица прочел статью, постучал кулаком в стену, буркнул вошедшей длинноволосой женщине: — Отнеси в набор. — Потом ехидно спросил у посетителя: — Что? Гонорар ждешь? Не дождешься…

Зорич усмехнулся.

— Зачем мне ваш гонорар. Хватит своих. Если статью напечатаете, с меня магарыч. До свидания, господин Печерица…

— Постой. Куда направляешься?

Зорич развязно щелкнул себя по горлу.

— Что-то подзакусить захотелось.

— Какого черта с собой не приглашаешь?

— Если статья…

— Будет напечатана. Слово — закон.

— В таком случае рад разделить компанию.

Они сидели в отдельной комнатке ресторана. Подвыпивший Печерица оживился, повеселел.

— Землю думаешь купить? Дурак, какой же ты дурак, — искренне возмущался редактор. — Да на кой хрен тебе земля. Ты скажи мне — много награбил?

— Порядочно… Хватит на первое столетие, — с ухмылкой ответил Зорич.

Печерица ухватил собеседника за борт пиджака.

— Слушай, дурило, поступай ко мне. Будешь ругать Советы, хвалить новый порядок — и вся работа.

Зорич сделал вид, будто кровно оскорблен этим предложением.

— Разве это должность для нормального человека? Я люблю так: одна ночка — и обеспечен, живи припеваючи…

Печерица с испугом и восхищением смотрел на нового знакомого.

В другой или третий раз, когда они вдвоем сидели в пустой редакции, пьяный Печерица, ропща на свою судьбу, откровенно признавался:

— Нравишься ты мне… Если думаешь землю купить, без Федота Будяка не обойдешься… А знаешь что, давай-ка завалимся к начальнику полиции. Мы с ним дружим. Он любит, чтобы о нем в газете писали, а мне что — пишу, прославляю, а может, петлю себе готовлю… Пойдем?

— А без него не обойдемся?

— Ага, дурило, трусишь! — торжествующе рассмеялся Печерица.

Зорич и в самом деле на какое-то мгновение заколебался. Он не думал, что дело сразу примет такой оборот. Мало ли что может ляпнуть этот пьяный редактор, когда придут они к начальнику полиции. Но когда-то нужно знакомиться с Будяком.

— Трусишь, трусишь, — повторял Печерица. — Поджилки дрожат!

Зорич опять сделал вид, будто кровно оскорблен словами собеседника.

— Согласен, — тряхнул он головой. — Посмотрим, кто задрожит!

— Ух ты! Хорошо, бери пару бутылок!

Начальником новопокровской полиции оказался невысокий широкоплечий мужчина с короткой бычьей шеей, угрюмым красным лицом, низким, разрезанным продольной морщиной лбом. Руки у Будяка длинные, толстые, кулаки огромные. При одном только взгляде на изменника Зорич почувствовал неприятную дрожь внутри.

— Ну-ка, Федот, проверь его, проверь! — пьяно кричал Печерица.

Притворяясь пьяным, Зорич полез в карман.

— Документы? Пожалуйста. — Он вытаскивал скомканные купюры марок, небрежно совал их назад, краешком глаза следя за Будяком и Печерицей. Глаза у тех жадно заблестели при виде денег. — Документы? Пожалуйста. — Зорич протянул Будяку небрежно свернутые бумажки. По его мнению, это могло означать, что он и к деньгам и к документам относится наплевательски.

Будяк, беззвучно шевеля толстыми губами, читал справки. Лицо начальника полиции было отчужденно-равнодушным, но где-то в глубине его маленьких злых глаз можно было заметить заинтересованность.

— Сюда зачем приехал?

— Дурило! Грабить приехал. Одна ночка — и месяц вольной жизни. Землю думает купить, помещиком стать, — говорил Печерица, того не понимая, что именно этими словами рассеивал облачко сомнения у начальника полиции.

Будяк оценивающим взором окинул Зорича.

— Так, так. За землей приехал?

— Да. Отцу не удалось. Отобрали. Сын теперь наверстает, — ответил Зорич.

Будяк поощрительно мотнул головой. Дня через два они снова встретились.

— Хочешь служить у меня? — в упор спросил Будяк.

Зорич знал, что обманутые или насильно мобилизованные парни разбегались из новопокровской полиции, уходили с повинной в леса. Много терял Будяк и в боях с партизанами. Люди ему нужны, значит, можно поторговаться.

— У меня другие планы…

— Знаю твои планы, — перебил начальник полиции. — Будешь хорошо служить — получишь землю, станешь помещиком.

Зорич надел черную шинель полицейского.

…Ему никогда не забыть той ночи, когда восток был оглушен ревом орудий. Наши наступали. Фашисты метались по улице. Сам Будяк грузил скарб на машину.