Глеб Алёхин - Тайна дразнит разум

Вот она умиленно-доверчиво ощупывает руку пожилой крестьянки, которая только что разогнула закостеневший локоть…

— А скрючило еще весной, — свидетельствует женщина, «исцеленная» чудотворной иконой.

Леше очень хочется подойти к Груне, познакомиться с ней, но он сторонится ее: каждую минуту может объявиться Ерш. Видать, в своей записке Анархист просил Груню пойти с крестным ходом. Здесь, вне города, в большой толпе людей проще свидеться.

Перед окнами изб стояли столы с квасом, молоком, хлебом, сканцами, кокорами. Леша взял кусок пирога с рыбой, но не стал есть: ему показалось, что Старорусская божья матерь скосила на него глаза. Он вышел на дорогу, взглянул на икону и опять удивился: богородица не спускала с него глаз.

Свернув в прогон, Алеша был уверен, что оторвался от взгляда богородицы, но не тут-то было! Она по-прежнему смотрела на него. Он бросил пирог в крапиву, вернулся к веренице коленопреклоненных, опустился на дорогу и чуть не перекрестился.

Божья матерь надвигалась, не спуская глаз с Алеши. Она гипнотизировала его до последнего момента, когда икону пронесли над Алешиной головой.

Он не интересовался живописью. Откуда ему знать фокус богомаза? Но ему кое-что подсказал истеричный крик молодухи:

— Она глядела! На меня глядела! Только на меня!..

Алеша снова нашел Груню. Она несла на длинном древке полотнище с изображением Христа. Тронутая ветром хоругвь напомнила боевое знамя. И Леша почему-то представил Груню впереди красного отряда знаменосцем. Потом фантазия нарисовала какую-то музейную комнату, где они с Груней осматривают древнюю икону Старорусской богоматери [10] В 1941 году фашисты вывезли икону Старорусской богоматери, и до сих пор судьба ее неизвестна. .

Леохново вознеслось над тихой речкой. В прибрежных кустах укрылся шалашик святого отшельника. Груня поклонилась мощам Антония Леохновского, затем нарвала полевых цветов и возложила их, видимо по просьбе Абрама Карловича, на гранитную плиту с золотой насечкой: «Вейц».

На кладбище никто не подошел к Груне. Наверное, Ерш дожидался ночи. Юноша остановил Груню в тени высокой колокольни:

— Добрый вечер, Грушенька!

Мохнатые, сросшиеся брови девушки дрогнули. Она пристально уставилась на незнакомца:

— Откуда знаешь меня, парень?

— Тебя хорошо знает моя мать. Она поет вместе с Ланской в соборе — Прасковья Михайловна Смыслова…

— Добрая женщина, — просветлела Груня, и тут же ее густые брови нависли на глаза: — Так это ты, комса, поснимал иконы в доме?!

Он не ожидал такого вопроса. В прошлом году, под влиянием Леонида Рогова, Леша действительно снял материнские иконы, но не успел их сжечь: зашел Герасим, друг отца, и заступился за мать: «Не самовольничай, паря, а то силенки у меня поболе».

Над колокольней крикливо суетились галки. Леша вскинул голову:

— Не от этой ли стаи ты отбилась? Такая же чернявая…

— Не отвиливай! — Ее черные глаза осветились насмешливым огоньком. — За иконой следуешь? Боитесь: унесем, спрячем? Ты кем работаешь?

— Каталем… на курорте…

— А здесь зачем в рабочий день?

— Так… мать наказала, — он взглянул в сторону белостенного храма, — свечу поставить: давно нет писем от бати…

Видимо, мать рассказывала Груне о том, что не получает писем от мужа. Орлиха доверчивее глядела на сына Прасковьи.

— Поставил свечу-то?

— Нет еще…

— Пойдем! — Она откинула черную косу за спину. — Заодно искупаюсь…

Они шли тенистой тропкой. От высокой чащи пахло ольхой и овражьим застоем. Алеша думал: «Не здесь ли ночью они встретятся?»

На огромном камне он прочитал меловую надпись: «Тут был Харлампий Темноверов». Печатные прямые буквы, похожие на частокол, помогли Алеше представить образ богомольца. Он шутки ради нарисовал его словесный портрет…

Груня приостановилась и серьезно спросила:

— Ты умеешь по письму разгадывать натуру человека?

Леша отрицательно замотал головой, но тут его озарила идея, и он исправил свою ошибку:

— Я-то нет! А вот мой хороший знакомый не хуже знаменитого графолога Зуева-Инсарова — взглянет на почерк и весь твой характер прочитает!

— Здорово! — заинтересовалась она и после минутного колебания взяла его за локоть: — Если дам письмо, он не откажет тебе?

У Леши и дух перехватило, он с трудом овладел голосом:

— Думаю, не откажет, я ему бамбуковую удочку подарил…

— Письмо без подписи.

— Неважно, — заверил Алеша, думая: «Лишь бы адрес был».

Письмо Груня обещала переслать с Лешиной матерью.

Он не сомневался, что завладеет адресом Ерша Анархиста. Если матрос назначил свидание в Леохнове, то Груня выйдет к нему на условленное место.

Леша всю ночь продежурил возле школы, где Груня ночевала с другими богомолками. Но ни Ерш, ни она не показались…

Возвращалась чудотворная другими деревнями, хотя картина та же: жара, пыль, мольбы, стоны, исцеления…

Леша жалел, что уездный исполком разрешил крестный ход. Еще больше возрос авторитет Старорусской богоматери. Попробуй теперь снять драгоценности с иконы — взбунтуются верующие!

На обратном пути он хотел подойти к Груне, но не подошел: смущал обман с письмом Ерша…

Алексей шел по центральной аллее парка. В одной руке — жестяная кружка с сургучной печатью, в другой — красный сердцевидный щит, утыканный малюсенькими флажками. Его остановил Сеня. Чекист спросил насчет ершовского письма…

Рядом с ними никого не было. Леша ответил спокойно:

— Завтра в храме мать встретится с Груней. Потерпи денек…

— Лишь бы не передумала чертовка-плутовка. — Он ракеткой тыкал в рекламный щит с афишей, извещавшей о выступлении известного гипнотизера: — Сеанс будет исключительный! Калугин подбил артиста на такое, что ясновидящая в гробу перевернется…

Леша подумал о Груне. Он видел, как брат ее покупал билеты на выступление доктора Мурра. Вот бы догадалась письмо принести. Юноша почувствовал прилив энергии, бойко зашагал к Муравьевскому фонтану…

— Граждане, помогите голодающим!..

Стены курзала пестрят афишами. Тренируя память, Леша машинально запоминал заглавия: «Человек без костей — Карлони», «Музыкальные комики Бом и Лиди», «Баянисты Жерехов и Савицкий», «Американский боевик „Тайны Нью-Йорка“». А над сценой вытянулось белое полотнище с черными буквами: «ЧЕМ ТЫ ПОМОГ СВОИМ БРАТЬЯМ, ГОЛОДАЮЩИМ НА ВОЛГЕ?»

Когда открывалась входная дверь, в просторный зал влетал шум фонтана. Груня пришла с братом, они сели в третьем ряду. Она что-то рассказывала, а глазами стреляла по сторонам. «Может, меня ищет?» — заволновался Леша и, выдвинув вперед щит, прошелся по центру до сцены и обратно. Трое девчат купили у него флажочки, но Груня даже не заметила его. «Что б это значило?» — нахмурился он.