Валерий Рогов - Нулевая долгота

Ветлугина порадовало, что Рэй договорился с организаторами дискуссии, коммунистами районной ячейки, что опоздает к ее началу, а значит, они толком смогут поговорить. «Ведь у меня исключительно важная встреча, не правда ли?» — спросил он Ветлугина с едва уловимой английской иронией — об очень серьезном нельзя говорить сумрачно и трагично, а лучше с легкостью и оптимизмом. «Конечно, судьба человечества решается», — в тон ему ответил Ветлугин. «По крайней мере, одного человека», — парировал Грейхауз.

На правах пригласившего Ветлугин пошел к стойке бара и купил (именно глагол «купить» часто употребляют англичане, спрашивая: «Какой напиток вам купить — виски, пиво, джин?») — и, значит, купил большую пинтовую кружку черного ирландского пива, которое пожелал выпить Грейхауз.

Они были одни на открытой террасе «Таверны морского дьявола», где под старой ивой стоял длинный дощатый стол, все еще мокрый после дневного дождя. Они сидели в грубых деревянных креслах средневекового стиля. От Темзы, тяжело спадавшей в отливе, веяло свежестью, и было приятно смотреть на широкий водный разлив, позолоченный вечерним солнцем. Полуденная хмарь давно рассеялась, и небо было светло-голубое, умиротворенное. Желтый круг солнца скатывался к западу, готовый скрыться где-то в Ист-Энде.

Ветлугин рассказал Грейхаузу о записях Купреева, о разговоре с Грудастовым, о своих размышлениях и предполагаемом плане действий. Рэй слушал внимательно, удивлялся, уточнял, возмущался, горел желанием разоблачить Стивенса, восстановить истину и справедливость. Он сказал, что у него есть знакомый юрист, его хороший приятель, человек левых убеждений, которому можно довериться и который разъяснит юридическую сторону этой истории и непременно им поможет. Они решили также, что Рэй постарается узнать прошлое мистера Стивенса и то, откуда у него такая привязанность к «русским делам».

Теперь Рэй уже спешил на дискуссию. Он без конца повторял «sorry», объясняя, как ужасна безработица с моральной точки зрения, — «представь, Виктор, себя без дела!». Необходимо создать комитет активных действий, говорил Рэй, наметить проведение марша, возможно, составить петицию правительству — «ты же понимаешь!». Они договорились, что Рэй заедет к Ветлугину сразу после встречи с Маркусом и Стивенсом, и он умчался на своем юрком «мини-остине».

На следующий день Ветлугин, конечно, тоже подъехал к кафе «Белый лебедь» в условленные четыре часа, к чаепитию. Дэвид Маркус и уже знакомый Ветлугину подтянутый джентльмен с рыжеватыми усами и ледяными голубовато-серыми глазами — да, это был Хью Стивенс! — пришли без десяти четыре и заняли угловой столик у фронтального окна. Стивенс сел в угол, откуда у него был хороший обзор улицы и, естественно, всех посетителей кафе. Взгляд Стивенса скользнул и по синему «форду», и Виктор понял, что ему надо отъезжать и выбрать для парковки такое место, которое не просматривалось бы Стивенсом, но сам бы он мог видеть Маркуса и Рэя Грейхауза.

После нескольких повторных кружений по путаным, кривым улочкам он такое место нашел. В витрине «Белого лебедя» уже сидел большой неуклюжий Рэй Грейхауз. Выражение лица у него было задумчиво-серьезное, голова чуть склонена влево: он достаточно скучно, но вежливо слушал Стивенса, не притрагиваясь к своей чашке чая. Всем своим видом он показывал пропавший интерес к дневникам Купреева, один раз даже взглянул на часы, как бы дав понять, что торопится. Дэвид Маркус беспокойно крутил лысенькой головкой, улыбался Рэю, что-то убеждающе ему говорил, размахивая ручками, но Рэй едва на него посматривал, не меняя на лице скучно-серьезной мины.

«Не переиграл бы», — беспокойно подумал Ветлугин, решив, что теперь ему лучше уехать со своего наблюдательного пункта, чтобы второй раз Стивенс его не заметил, к ждать Рэя на квартире, являющейся и корпунктом.

Не успел Ветлугин вскипятить чайник, чтобы выпить полуденную чашку чая с молоком, к которой он привык за годы жизни в Англии, как приехал Рэй.

— У нас есть очень хорошо, — сказал он по-русски. Среди своих бесконечных хлопот он еще успевал изучать и русский язык!

— Мистер Грейхауз, я готов подумать, что вы проявляете самоуверенность, — с улыбкой отвечал Ветлугин, пожимая протянутую руку.

— Нет, мы есть выиграл, — самодовольно сказал Рэй.

— И что же вы есть выиграл? — рассмеялся Ветлугин.

Рэй перешел на английский. Он возбужденно рассказывал, что их план в точности осуществлен. Стивенс очень заинтересован в публикации дневников Купреева — «сам понимаешь!». К Грейхаузу Хью Стивенс как будто проникся доверием. Рэй довольно рассмеялся.

— Сегодня утром он лично звонил в фирму «Экшн Букс лимитед» и разговаривал со мной. Моя секретарша умная девочка, — похвастался он. Продолжал задумчиво: — Однако, дорогой Виктор, мистер Стивенс серьезный противник. Знаешь, что он мне открыл при встрече? Я поражен, что он этого не скрывает…

Грейхауз сделал паузу, желая, чтобы Ветлугин стал торопить его вопросом об «открытии», но тот сдержанно ждал.

— Я удивлен его откровенностью, — тянул Грейхауз. — Думаю, это его большой просчет. Что же ты меня не спрашиваешь?

— Я жду, Рэй.

— Ах, так ты умеешь ждать! Ну, слушай: Хью Стивенс в годы войны служил в британской разведке! Как тебе это нравится?

— Это интересно, — сдержанно ответил Ветлугин.

— Хью Стивенс служил в морской разведке. Он участвовал в конвоях и бывал в Мурманске и Архангельске. Немного говорит по-русски.

— Интересно, — сказал Ветлугин.

Рэй перешел на русский язык:

— Они были очень рад, что я знай на русский язык. Мистер Стивенс сказать, что это есть симпатично.

Ветлугин улыбнулся, но не стал поправлять Грейхауза. Они сидели на кухне и пили чай. Виктор выложил на стол всю закуску, которая была в холодильнике. Грейхауз очень любил сидения в кухне — по-простому и, как он считал, по-русски. Конечно, это резко отличалось и от английской чинности «иметь пищу» в гостиной, и от расчетливости «английского стола». Ветлугин знал, что и Рэй, и другие его знакомые англичане любят русское хлебосольство: что есть — все на стол, всегда его ждут. Разочаровывать их в этом никогда не следует.

— Мистер Стивенс мне признался, — самодовольно говорил Грейхауз, — что он ждал появления советских агентов.

— Так и сказал? — удивился Ветлугин.

— Так и сказал, — подтвердил Рэй. — Ты же понимаешь, насколько испорчены мозги англичан антисоветской пропагандой.

— Разве он до сих пор связан с разведкой? — спросил Ветлугин.

— О нет! Он ушел из армии сразу после войны.

— Но, может быть, связан?

— Тогда не стал бы он об этом говорить, — убежденно ответил Рэй.