Борис Рахманин - Ворчливая моя совесть
- Название:Ворчливая моя совесть
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1981
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Рахманин - Ворчливая моя совесть краткое содержание
Для новой книги поэта и прозаика Бориса Рахманина по-прежнему характерно сочетание точного изображения быта с тягой автора к условным, притчевым формам обобщения. Своеобразным сплетением романтического и буднично-реального, необычностью обычного автор создает особую поэтическую атмосферу в обрисовке современной жизни нашего общества.
Ворчливая моя совесть - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Бронников не торопил, ждал.
— Томилкин в перерыве подошел, — пауза, — знаешь его?
— Этот… При Эдуарде Илларионовиче?..
— Вот-вот! При… Не наскучило, говорит, тебе в парторганах значиться? Другого изберут — куда подашься? Еще не думал, отвечаю. При взаимном уважении, говорит, может выскочить интересный вариант. Как раз для тебя. После, говорит, твоего нынешнего поста как раз к лицу тебе будет. Куда же это? А на место, говорит, Бронникова. Спасибо!..
Едва сдержав вздох — Бондарь в телефонной трубке этот вздох обязательно бы засек, — Бронников стал есть бутерброд с салом. Бондарь молчал.
— Гловачек звонил! — вспомнил Бронников.
— Ну?! — обрадовался Бондарь. — Великий Гловачек?!
— Грозился нагрянуть… Да, ты не забыл? Утром в «Олешки»! Ну, спокойной ночи! — Бронников положил трубку. Медленно доедая бутерброд, он долгим напряженным взглядом уставился в белое окно, в прошлое.
…Несколько лет уже бродил он после института по Сибири. Три или четыре бутылочки с нефтью в чемодане с собой перевозил с места на место. Базовый уже среди редкого леса и тундры вырос рядом с первой буровой. Он уже и думать забыл об однокурснике Лепехине, как вдруг встретил его в Тюмени, в коридоре какого-то главка. Ну, бросился, естественно. «Эдик! Дружище! Рад видеть!..» Тот то же самое, так и просиял. «Я в Заполярье, начальник НРЭ, — хвалился Бронников. — Ищу, брат!» — «А я, знаешь, здесь пока… — мялся Лепехин. — Преподаю, консультирую…» — «Брось, что ты?! Ты же на геолога учился! На нефтяника! Едем ко мне! Устроим, жилье дадим! По тундре пошастаешь, по болотам, на буровых поторчишь! Послушай, хочешь — каротажем заниматься будешь! Несколько автолабораторий, небольшой штат специалистов!..» — «Да, да… Это, очевидно, интересно. Меня давно в ваши края зовут. Обещал подумать».
Еще с полгода прошло. Вот так же, как три дня назад, заговорила рация. Женский голос предупредил, что сейчас с ним будет говорить новый руководитель. «Очень хорошо! Давайте!» Бронников уже слышал — новое лицо по кусту экспедиций орудует, недавно назначенное. Интересно… Снова женский голос: «Товарищ Бронников? Передаю микрофон Эдуарду Илларионовичу!» И тут же мужской, энергичный, чем-то знакомый голос: «Николай Иванович? Приветствую! Значит, такое дело — согласно пересланной вами сводке за первую половину третьего квартала, возникает…» — «Одну минуту! Это какой же, простите, Эдуард Илларионович? Лепехин?!» — «Он самый! Что, Коля, в чем дело? Соберись, Николай Иванович, соберись! Некогда удивляться, прежде всего — работа! Так вот! Согласно пересланной вами…» Про метры, про скважины разговор пошел, про обустройство, про… Ух ты! Какой Лепехин работяга, оказывается. Кто бы подумать мог…
Сейчас, полгода спустя, ощущая исподволь усиливающееся давление жестокой, безжалостной хитрости, расчетливой, пустопорожней деловитости этого человека, Бронников был ему чуть ли не благодарен. Приятно ощутить вдруг свои мышцы, напрягшиеся в только им двоим и ведомой схватке. Хотя нет… Не двоим… Мир, в любом своем сечении, так или иначе, но раскалывается на два лагеря. И чем яростнее бой, тем необходимее делать выбор — по ту сторону ты или по эту. Бронников надеялся, чувствовал — он не один. Знал — не один и Лепехин.
Вертолет опаздывал. Вертолеты ведь всегда опаздывают… Узнав по номеру машину Бронникова, многие, торопившиеся мимо и пешие, и конные, то есть оседлавшие точно такие же «уазики» с брезентовым верхом, — останавливались, радуясь неожиданной удаче, подбегали.
— Николай Иванович! Привет! Я… О, и товарищ Бондарь здесь!..
— Николай Иваныч, доброе утро! Мне… Ба! И парторг тут же!..
Вот и решали Бронников с Бондарем вопросы, коротая время. И геологи собрались вокруг «уазика», и снабженцы, и транспортники, и, разумеется, начальник отдела спецприменения авиации явился, краснолицый — вечно на ветру, на воздухе, вечно обдуваемый авиавинтами, — Ковылев. Присутствие начальства положительно сказывалось на его инициативе. То и дело отлучался Ковылев минуты на две, и немедленно — будто черт из табакерки — появлялся откуда-то увалень плотник, принимавшийся стесывать топором на бревенчатой посадочной платформе острые щепки.
— Дал такое указание, — объяснял Ковылев, — а то как бы резину на вертолете не попортило!
Выползал из некоего укрытия автополивальщик. Медлительно рисуя замысловатые восьмерки, орошал подсохший уже на июньском солнышке песчаный пляжик поселкового аэродрома.
— Дал указание песок прибить, — объяснял Ковылев, — а то он пыль создает, а она на лопатки вертолетных двигателей садится. Срабатываются лопатки…
Оттолкнув Ковылева, в дверцу заглянул распаренный начальник ОТИЗ.
— Николай Иванович! Фуу-у… Думал, улетели. Подпиши, пожалуйста!
Прибежала с двумя длинными газетными свертками Марья Антоновна. Из свертков торчали поросячьи хвостики огурцов.
— Фу-у-ууу!.. Думала, улетели уже. Вчера не хотела рвать, с утречка решила, чтоб свеженькие были. Вот этот, побольше, в «Олешки». Дмитрий Алексеевич, отдайте, значит, подшефным, ну, и скажите, что положено. Мол, огурцами делимся, а первенства не отдадим! Так, что ли?
Бондарь со смехом принял сверток, положил его себе на колени, где лежала уже та самая красная папка, бронниковская, пообещал все сделать, и передаст, и скажет.
— А этот на Подбазу. Там ребятишек немного, так туда и витаминчиков поменьше. Да! Все спросить забываю! Николай Иванович, Дмитрий Алексеевич! А как там дела на Сто семнадцатой? Мы же с Аленой на соревнование их вызвали, помните?
Бондарь снова не удержался от смеха.
— Готовьте огурцы, Марья Антоновна! — сказал он. — Газопроявления на Сто семнадцатой! Газ!
— Газ?! Так ведь они дальше бурят! Не остановились же! Ложная тревога, говорят. Шапка! — она ожидающе посмотрела на Бронникова.
— Правильно говорят, — усмехнулся он, глядя в сторону. Он сразу, еще когда ехали сюда, на вертолетную площадку, приметил в руках Бондаря свою папку. Но ни о чем не спрашивал. «Читает?.. Пусть читает…»
Раскрасневшись, разулыбавшись — дружеские разговоры с вышестоящим начальством всегда доставляли ей удовольствие, — Яровая бегом-бегом направилась назад, в теплицу. Приближалось время кормления растений. У нее все в этом смысле было рассчитано по часам и минутам, потому и огурцы удавались отменные, длинные и крепкие. Огурцы-акселераты.
Неведомо какими путями прознав о скором прибытии вертолета, собрались уже и попутные — на Подбазу и дальше — пассажиры. Человек пятнадцать. С рюкзаками, с золотыми обручальными кольцами на коротких, загрубелых от работы пальцах, в куртках с надписями, в подвернутых болотниках. Двое, правда, не в болотниках. Мало им одинаковых кепок — еще и в одинаковые туфли обулись, в легонькие такие туфли, вельветовые, вроде тапочек. Один с усиками на круглой физиономии, с едва заметным — но все-таки заметным! — синяком под левым глазом. Другой, помоложе, с прыщиками на лбу. Оба небритые, помятые. Боялись чего-то парни. Опасливо косясь на машину с Бронниковым и Бондарем, делали независимый вид, подбадривали друг друга.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: