Всеволод Иванов - Тайное тайных

Следующим этапом дискуссии о плагиате стала статья в журнале «На литературном посту» с характерным заглавием «Не плагиат, но хуже». Ее автор, скрывшийся за инициалами В.Е., признает талант Иванова, создавшего «эмоционально сильное и действенное произведение», в отличие от «слабых и неярких записок Дегтярева». И если бы нашелся другой писатель, который сумел бы показать «исключительно интересный процесс <���…>, как политработникам-коммунистам удалось восстановить дисциплину в бригаде и завоевать доверие крестьян», то использование документальных материалов «можно было бы только приветствовать» (На лит. посту. 1928. № 17. С. 13). Но Иванов пошел по иному пути, делает вывод критик, распространив психологический метод 7У на социальный материал. Следование по избранному пути, недвусмысленно предупреждал критик, приведет к тому, что писатель Вс. Иванов «в СССР нужен не будет» (Там же).

Использование документальных материалов – «литературу факта» – во 2-й половине 1920-х годов широко пропагандировали прежде всего теоретики и критики группы ЛЕФ: «…автор статей заготовляет факты, цифры, выражения, беллетрист больше заготовляет изобразительные средства, детали описания, удачные слова, но оба работают не сразу, а имея на руках какой-то полуфабрикат. Конечно, беллетрист тоже нуждается в фактах, и вещи Толстого основаны на большом историческом материале, и без него сделаны быть не могут» (Шкловский В. Техника писательского ремесла. М.; Л., 1928. С. 26). Не удивительно, что напостовцы, не развивая дискуссию о плагиате, обратили внимание на главное – «враждебность позиции Иванова основным организующим силам современности – партии и пролетариату» (На лит. посту. 1928. № 17. С. 14).

Действительно, Вс. Иванов использовал большие фрагменты из текста записок Дегтярева: эпизоды встречи бригады с красноармейцами, переодетыми в петлюровцев; бунт пластунского полка, диалог с начальником бронепоезда, встреча с агентом ЧК и др. Совпадали хронологические рамки событий, имена действующих лиц (Гавро, Кабардо), топонимы (Борисполь, Фастов, Коростышевские леса и др.). При этом Иванов существенно меняет исходный текст, создавая произведение, открыто полемичное по отношению и к очерку Дегтярева, и к тогдашней литературе о Гражданской войне в целом. Половецкую республику, которая упоминается в одной строке очерка («вошли в область знаменитой Половецкой волости, известной своими бандами и своей Половецкой республикой, „независимой“ при всех властях» – Дегтярев, 233), писатель превращает в мощный символический образ, отразивший реальные попытки создания религиозных крестьянских правительств в послереволюционное время и в целом передающий народное, мужицкое понимание революции. «Мужицкий царь» Бессонов наделяется именем, биографией и трагической судьбой. Выдержанное в поэтике абсурда описание поездки политотдела с трупом Бессонова по восставшим деревням еще более подчеркивает страшное безумие происходящего. 58-я стрелковая дивизия, нигде в очерке Дегтярева не названная Железной, становится у Иванова воплощением мужицкой мечты о справедливости и, в отличие от реальной, целиком погибает при штурме Киева. Автор очерка, уверенный в себе начальник политотдела 58-й дивизии, в повести представлен как бывший парикмахер И. Плешко, сомневающийся во всем, мечтающий о любви и красивых, старых словах, не выносящий крови и насилия. Полностью изменен Вс. Ивановым финал очерка. У Дегтярева в заключительной главе политотдел в Борисполе соединяется с дивизией, радостное событие ознаменовано детским праздником, перед красноармейцами открываются крестьянские амбары: «С этого момента начинается блестящее наступление на поляков от Днепра до Вислы, полное самых прекрасных страниц» Дегтярев, 245). У Иванова все иначе. В 22-й главе не без иронии описывается, как «в полном составе <���…> политотдел мчится к ней (дивизии. – Е. П.) по шоссе», однако само воссоединение (гл. 23-я) передано автором в стиле мрачного гротеска: несокрушимую дивизию представляют красноармейцы, на лицах которых, как «у очень старых людей», написано нежелание «спать, есть, разговаривать»; хмурые начальники; солдаты, играющие в карты на фоне пыльного садика с деревянным обелиском «Памяти жертв белогвардейского террора» в сочетании с сушившимися синими подштанниками. К обозам с хлебом красноармейцы бегут, как «к убийце бежит толпа». Мысль о том, что тяжелый путь «великих партизан», «стариков-сибиряков» был напрасным, очевидно звучит в 25-й главе ивановской повести. Как и в очерке Дегтярева, упомянуто, что «мужик <���…> закрома открыл», но далее у Иванова следует гибель мужиков, в описании которой символически переосмыслен образ хлеба: мужики идут на смерть, «как идут спокойные хлеба в печь»; «ветер – теплый, пахнущий хлебом», наполняет голову умирающего Болдырева. Вместо руководящей роли партии Иванов показывает, как комиссар Плешко во время решающего сражения сидит в палатке политотдела, дожидаясь приказа, видит гибель красноармейцев – «мужиков» (слово «мужицкий» повторено на двух страницах пять раз), «охотников», «рыбаков», а сам так и не вступает в бой. В финале повести акцентированы ключевые темы ТТ – тема матери, не сумевшей уберечь сына от гибели, духовной пустыни, богоотступничества человека.

Было бы удивительно, если бы подобное произведение, появившееся к 10-летию революции, не признали «клеветническим».

Повесть «Гибель Железной» публиковалась в несколько этапов. 20-я и 21-я главы печатаются в январе 1928 г. в «Красной газете» и сопровождаются следующим редакционным предисловием: «В повести рассказывается о том, как политотдел Железной дивизии, состоящий в большинстве из сибирских партизан, при разгроме Житомира поляками остался в тылу противника. Начальник политотдела т. Плешко сформировал из разгромленных частей сводную бригаду, которая двинулась на розыски Железной, отступившей под натиском поляков к Киеву.

Бригада мечется в тылу противника, ищет Железную, претерпевая всяческие несчастья и удачи. В районе так называемой „Половецкой республики“ бригадой был пойман и убит глава „республики“ бандит Бессонов…» (Красная газета. 1928. 15 янв. С. 4).

Напечатанный в «Красной газете» текст отличался от опубликованного в «Красной нови». В повести бригада (политотдел) идет по территории Украины, на это в газетной публикации есть два указания: «Запах от сушившихся онучей, слякоть и грязь и все отвратительное зловоние полей и тесные грязные хаты – то, что всегда называется прекрасной Украиной», «А ведь пишут: окрестности, красота… Украина!» (в «Красной нови» слово «Украина» исправлено на «гадость»). В «Красной газете» также отсутствовали фразы: «Они бегут, чтобы увезти его (золото и серебро. – Е. П.) с собой в Сибирь, а Железную надо заманить к „половецким“, разбить»; «Феоктисте нужна была любовь! Она любила и, наверное, хотела чем-то доказать свою любовь, хотя бы тем, что перед мужиками надеть бриллианты Железной дивизии».