Георгий Лоншаков - Горшок черного проса
- Название:Горшок черного проса
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1982
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Георгий Лоншаков - Горшок черного проса краткое содержание
Эта книга — посмертное издание произведений талантливого дальневосточного писателя Георгия Владимировича Лоншакова. Вся его жизнь была неразрывно связана с Комсомольском-на-Амуре. Он прошел хорошую школу жизни, прежде чем взяться за перо. Был слесарем, работал в геологической партии, на строительстве моста через Амур.
В книгу вошли повести и рассказы о людях, живущих на дальневосточной земле.
Горшок черного проса - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Одним патроном стало меньше после того, как неподалеку от землянки упал, подогнув колени, огромный лось. Наташа, очень жалела его и все боялась глядеть в тоскливо остекленевшие глаза. Найденов завалил тушу кусками льда в горной расщелине поблизости от землянки. Этого мяса было достаточно, чтобы обеспечить сытую весну и не умереть от цинги. Сытую весну… Найденов горько усмехнулся. Он приспособился добывать рыбу в горной речушке, и не какую-нибудь, а хариусов, ленков и даже королевскую форель; научился ловить рябчиков-каменушек. На первых порах было странно видеть птиц, которые совершенно не боялись людей. Сидя невысоко на березовых ветвях, они с любопытством разглядывали человека, смешно вытягивая шеи. По совету Жилина Найденов сделал из конского волоса петлю и наловчился с помощью тонкого шеста накидывать ее на головы глупым каменушкам. Сначала это не всегда удавалось, но позже он ловил птиц с ловкостью циркача, и рябчиков на столе всегда было в изобилии. Жена варила их или обжаривала, правда, без специй и разных изысканных гарниров, как некогда готовили в ресторанах Москвы, Омска, Иркутска или в Гоньбе — у матушки в имении. Но все-таки это были рябчики.
Сейчас эта птица перевелась, и, чтобы ее добывать, надо было уходить далеко от землянки: отчасти каменушек истребил он сам, но больше — хищный соболь, пришедший в поисках пищи откуда-то с севера.
Шагая рядом с женой и вспоминая первые месяцы жизни в тайге, Найденов еще раз с болью подумал, что совершил роковую ошибку, связав свою судьбу с Жилиным. Надо было все-таки любыми путями пробиваться в Китай или на худой конец — на Сахалин, к японцам, раз уж отпадал вариант перехода через Берингов пролив в Америку. Возможно, они бы не пробились. Возможно, погибли бы. Но в любом случае не были бы обречены на таежное заточение, на это ужасное погребение заживо. Но, Найденов тогда непоколебимо верил в возвращение белых армий, надеялся, что главари всех сил контрреволюции образумятся, учтут горький опыт поражений, забудут о разногласиях в борьбе за власть и, соединив усилия, нанесут сокрушительный удар Советам. Увы, этого не произошло. Красные разгромили Деникина, Юденича, Колчака, Дутова, Врангеля, Семенова, Унгерна, Калмыкова и всех остальных. Как это случилось? Как случилось? Кто больше всех виновен в том, что сначала допустили развал империи — огромного государства, протянувшегося от Невы до Татарского пролива, а затем — поражение неисчислимых, прекрасно вооруженных сил белых армий?
Размышляя об этом, Найденов помрачнел. Жена сразу заметила перемену в настроении мужа.
— Ты что, Вася? — спросила она участливо. — Устал?
— А ты что же, не устала? — отозвался он вопросом на вопрос.
— Устала, — созналась она. — Но я бы могла еще идти…
— Дело к вечеру, — сказал Найденов.
Он остановился, положил на землю винтовку и освободил от лямок мешка плечи. Жена тоже сняла мешок, с любопытством посмотрела: эти места были ей незнакомы.
Найденов огляделся. Место подходило для ночлега: берег горной реки, сухие травы, тихо. Он вынул из деревянных ножен кинжал и протянул жене. Та, захватывая руками сухую траву, стала орудовать им, словно серпом. Через полчаса была готова постель. Найденов к этому времени развел костер и запас сушняка на ночь. Жена сходила за водой. Найденов примостил возле костра котелок. Чай вскипел быстро. Его заварили и поставили в сторонку остудить. Все это они делали почти молча, понимая друг друга без слов. После дневного перехода чай показался необыкновенно вкусным и пахучим.
Над тайгой опустились сумерки. Глухо шумела река на перекатах. Стало свежее. На небе зажглись звезды. Жена поправила траву в изголовье и прилегла. Подбросив дров в костер, примостился рядом и Найденов. Мрачное настроение не проходило.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Звезды мерцали таинственным светом. Жена лежала тихо — даже дыхания ее не было слышно, — точно боялась помешать его думам.
Найденов нашел ее руку, стал гладить. Жена, тронутая неожиданной лаской, такой нечастой в последнее время, глубоко вздохнула. Это так напоминало молодость, то, что было в Омске, в далеком теперь восемнадцатом году. Что же тогда было? Госпиталь. Больничная палата. И Наташа.
Она сидела рядом, и Найденов, отыскав в себе силы шевельнуть рукой, дотронулся до Наташиной ладони, и она не убрала ее. А перед этим он перенес две тяжелых операции: врачи извлекли из правого плеча и бедра несколько осколков. Хирург, делавший операции, сказал, что ему просто повезло: осколки, вместо того чтобы вонзиться в кость, могли распороть живот, и тогда смерть была бы неминуема. Найденов помнит белобрысого красноармейца, кинувшего гранату.
Раны заживали нормально, а контузия проходила медленно, и, когда Наташа что-либо говорила или читала стихи, он слышал с трудом. И все же ее голос прорывался сквозь изматывающий звон в голове. Наташа знала о контузии и старалась, чтобы он понимал ее. Его радовало это старание, нравилось трогать и гладить ее руку, нравилось, что она чаще, чем к другим раненым, подходила к нему, чтобы поправить подушки, проверить, нет ли жара, или просто посидеть рядом, рассказать какую-нибудь новость. Это она рано утром 18 ноября пришла в госпиталь первой и сказала:
— Патрулей в городе — видимо-невидимо. Броневики снуют. Конных полно. Говорят, члены правительства арестованы…
Неожиданная новость живо заинтересовала всех раненых офицеров, но ни Наташа, ни дежурный врач ничего не могли добавить к тому, что слышали в городе. Чуть позже стало известно, что директория в ночь на 18 ноября 1918 года пала. Верховным правителем стал адмирал Колчак. Большинство офицеров из палаты Найденова встретили это известие с одобрением.
— Адмирал — сильный человек, — убежденно говорил капитан Макаров, раненный, как и Найденов, во время боев в Казани. — Этот главком быстро наведет порядок в войсках. Сейчас не до речей. Либо жизнь — либо смерть. Либо мы — либо они… Третьего не дано. Только жестокая диктатура, только сильная единоличная власть может сплотить всех и привести к победе. Адмирал в этом плане — наше спасение. Я не провидец, но потом вы вспомните мои слова…
Найденов тогда был целиком и полностью согласен с капитаном. О нерешительных действиях директории говорили всюду: в полках, в штабах, в ресторанах, на офицерских собраниях, за карточной игрой, на улицах. Ее слабостью объясняли падение Казани и другие военные неудачи. Потому-то все свои надежды они связали с новым верховным правителем. Колчак в короткий срок реорганизовал армию, увеличил ее чуть ли не вдвое и вооружил самым современным американским, английским и французским оружием. Воинские части почти поголовно прошли специальную подготовку. Они были сыты, с иголочки обмундированы и обуты, не испытывали недостатка в боеприпасах. Поработала и контрразведка сибирской армии, нащупав и уничтожив десятки низовых большевистских ячеек в учебных запасных полках и отправляющихся на фронт маршевых ротах. Кажется, было сделано все. Наступало время решительных действий и больших перемен…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: