Георгий Лоншаков - Горшок черного проса

— Подсаживайся, — пригласил капитан. Стульями тоже служили ящики из-под снарядов. — Извини за условия. Как говорят, чем богаты, тем и рады.

Капитан налил коньяк. Акулов подал разогретую на печке яичницу и скромно уселся в сторонке на нарах. Друзья выпили за встречу и разговорились.

— Скука беспросветная, — жаловался капитан. — Где-то воюют, как люди, а тут тупеешь от безделья.

— Скоро будет весело и здесь, — ободрил его Найденов.

— Это уже другое дело. А то пьешь с тоски напропалую. Благо, есть что. Ха-ха! Я своих орлов оброком обложил. Говорю, вот вам мое условие: пустыми не возвращаться, иначе пристрелю!..

— А где они берут? Насколько мне известно, на этом берегу поблизости нет никаких сел?..

— Да, — согласился уныло капитан. — Леса кругом, болота, топи… А берут на той стороне, — махнул рукой в направлении реки. — Подходят однажды ко мне трое. Помялись, помялись. Я спрашиваю: «В чем дело, канальи?» Они говорят: «Мочи нет, вашбродь! Страсть как до бабенок хочется!» — «Где, — говорю, — взять их? Видите — болота кругом?» А они мне: «Там, вашбродь, там… на той стороне… Лишь бы вы, говорит, вашбродь, отпустили».

— И что же, отпустил?

— Отпустил, — снова махнул рукой капитан.

— Но ведь там красные…

— Ну да, красные. Но они под красных вырядились! С убитых когда-то, канальи, про запас снимали. Даже песни ихние выучили, стервецы: «Мы смело, — говорят, — в бой пойдем…» И никаких гвоздей! Каково, а?

— А если бы не вернулись?

— Я их предупредил при всех для острастки: в случае чего, говорю, канальи, троих ваших дружков-батарейцев по жребию в расход пущу. И чтобы, говорю, без самогонки не возвращались да попутно поглядывали, что там у красных делается.

— Вернулись?

— А куда они денутся? День не было. Два. Смотрю, на третий под утро являются. Довольные! И с выпивкой, да еще и с закуской. С тех пор и пошло… Так что мои орлы помогут тебе перебраться и советы дадут на все случаи.

— Да, пожалуй, этим надо воспользоваться.

— Конечно! — Капитан опрокинул свой стакан. — А ты, наверное, скажешь: вот он каков стал — капитан Макаров. Запил… Опустился до скотского положения. Скажешь, да?

— Ничего я не скажу, — нахмурился Найденов, хотя видел: тот Макаров, с которым он лежал после ранения в омском госпитале, и тот, с которым он встретился сейчас, — совершенно разные люди. Что было виной? Война? Этот блиндаж? Но батарея стоит здесь не так уж и долго. «Он сам виноват, — решил Найденов. — Надо в любых случаях держать себя в руках, не расслабляться». И тут же подумал, что с ним-то такое не случится никогда.

После ужина, когда вестовой начал устраивать постели, офицеры вышли на воздух.

Ночь была тихая. В спокойной реке отражались слабые огоньки деревни на противоположном берегу, манили Найденова. Ведь это были огни его Гоньбы — такой близкой и такой далекой. «Потерпи, — уговаривал Найденов сам себя. — Потерпи. Скоро ты будешь там… Осталось ждать недолго. В имении будешь через день, два, может быть, пять… Это совсем малость, по сравнению с тем, сколько ты ждал».

Они долго стояли в кустах на бруствере траншеи. Похолодало. С реки повеяло сырым туманом. Но даже в прохладе этой чувствовалось всепобеждающее движение весны. Как бы угадывая мысли Найденова, капитан Макаров проговорил:

— М-да… Весна… Мои канальи — и те беспокойными стали. Землю в руках мнут, нюхают. Пахота, сев — главная тема разговоров. Тоска во взглядах и озлобленность. Крестьяне… Что с них возьмешь? М-да… Нужна победа! Скорая и окончательная победа. Это может их успокоить. И ничего больше, никакие посулы и обещания командования, никакие сладкие сказки.

Весь следующий день Найденов тщательно готовился к переправе. Солдаты-батарейцы показали ему на карте, где расположены сторожевые посты красных, где следует искать их линии связи. Затем он осмотрел укрытую в кустах лодку артиллеристов и нашел ее вполне подходящей для переправы. Батарейцы же посоветовали, где можно будет спрятать лодку на правом берегу. Но Найденов и сам знал все заливы, тихие заводи, глухие места вверх и вниз по реке: благо сейчас на Вятке разлив.

А ночью артиллеристы помогли разведчикам вынести без шума на берег лодку и ушли. Последним попрощался с Найденовым Макаров. Он был трезв в эту ночь.

— Счастливо, — сказал капитан тихо. — И возвращайся…

— До встречи, — так же тихо отозвался Найденов.

Капитан оттолкнул лодку, и она неслышно скользнула по воде в темноту. Иногда еле слышно всплескивали весла. Уключины их предусмотрительно обмотали тряпками. Найденов сидел с рулевым веслом на корме, зорко вглядываясь в приближающиеся очертания правого берега. Временами он шепотом приказывал не грести. Лодку медленно сносило вниз по течению, и все чутко прислушивались, не послышатся ли голоса на берегу, не раздастся ли вдруг предупредительный выстрел. Но все было спокойно. Мерцали звезды в чистом весеннем небе и отражались, в сонной воде, да темнел теперь уже недалекий противоположный берег. Лодка еле-еле двигалась. Только через полчаса солдат, сидевший на носу с шестом в руках, чуть слышно прошептал:

— Дно нащупал. Мелко уже, вашбродь…

— Я тебе дам «вашбродь»! — зашипел на него Найденов.

— Виноват, товарищ командир.

— Левей, здесь должен быть залив.

Залив летом, при малой воде, был просто низиной, густо поросшей травой. Обычно в этом месте косили сено. Стога вокруг на возвышенностях стояли всю зиму, иногда до самой весны.

Переночевать Найденов решил прямо на берегу, а едва станет светать, начать разведку. Кое-как разместились под лодкой. Земля была еще холодная, сырая, лежать неудобно. Давно уже не спал Найденов вот так, пожалуй, с германского фронта. А рядом, всего в каких-то трех километрах, дом.

Уснул он нескоро, долго ворочался, злился на солдат, которым родной дом, по сути дела, везде, где можно было упасть, и все они сразу забылись, как дети, бормоча во сне и всхрапывая. А он лежал и прикидывал, как начнет поиски линии связи, мысленно представлял всевозможные ситуации при встрече с красными. Главное, чтобы никто из солдат в этом случае не потерял самообладания, не дрогнул.

На рассвете Найденова разбудил часовой. Позавтракали галетами и консервами. Найденов решил оставить возле лодки одного разведчика, приказав ему под страхом смерти никуда не уходить, и повел группу. Он вспомнил, что, если взять левее, можно выйти прямо к глубокому оврагу, от которого до тракта — рукой подать. Там Найденов решил устроить наблюдательный пункт.

Вдоль горбившейся на взгорках дороги молчаливыми часовыми стояли серые от дождей столбы телеграфной связи из Вятских Полян на Малмыж. Чуть ниже проводов телеграфной линии опытный глаз Найденова без труда отыскал нитки временно подвешенного полевого телефонного кабеля, связывающего штаб второй армии красных с дивизиями. Вот она — цель! Все казалось на первых порах так просто!..