Юрий Нагибин - Река Гераклита

— Прости меня, Дитте, — лицо Нексе мокро от слез. — Так надо… Я люблю тебя и хочу, чтобы ты жила долго и счастливо, но это невозможно. Беднякам отказано в счастье. Ты должна умереть, чтобы в черствых душах пробудилась совесть, в рабских — гнев, в усталых — сила.

— Я не хочу… Дай мне хоть несколько лет. Тебе же ничего не стоит. Ну, ради Карла, он столько ждал и надеялся. Будь добрым, прошу тебя!..

В своей спальне не спала Маргрете. Ей тревожно, она к чему-то прислушивалась. Потом встала, пошла по спящему дому к кабинету мужа. Возле дверей она услышала какой-то грубый шум, словно бы падение тяжелого тела. Распахнула дверь — Мартин недвижно лежал на полу. Она бросилась к мужу, взяла его голову в свои руки.

— Мартин!.. Мартин!.. Что с тобой? Мартин, милый!..

Он приоткрыл веки — черные на белом, без кровинки лице.

— Дитте умерла, — сказал он и снова потерял сознание…

Нексе лежал в кровати. Только что осмотревший его доктор собирал инструменты в сумку.

— Полагаю, вы и без меня знаете, что с вами: острое истощение — физическое, нервное, умственное. Необходим полный покой, никакой работы и усиленное питание.

— Ну, в наше время это проще простого! — с серьезным видом сказал Нексе и — вдогонку уже достигшему двери врачу: — Доктор, зернистую икру мне можно?

Вскинув с оскорбленным видом плечи, доктор ретировался. И почти сразу в сопровождении Маргрете вошел немолодой сухопарый человек с чопорным и недобрым лицом.

— Здравствуйте, господин Нексе, я из «Аксехауга». Есть у вас что-нибудь для нас?

Нексе бросил на Маргрете заговорщический взгляд.

— Видите ли, я немного приболел. Переутомление, и все такое. Не дадут ли господа издатели мне маленькую отсрочку?

— Господин Нексе, они это предвидели и дали мне соответствующие инструкции, — мстительным голосом завзятого человеконенавистника произнес посланец. — Ни дня пролонгации. В противном случае прежнее соглашение аннулируется, и вы несете финансовую ответственность. Полагаю, что в этом письме все изложено. — И протянул Нексе письмо — звездная минута маленького злого человека.

Нексе взял письмо и, не глядя, медленно разорвал на части под оторопелым взглядом посланца.

— Я это тоже предвидел. Вот рукопись. — Он достал из ночного столика увесистую рукопись и протянул посыльному. — Дайте мне расписку. С господами из «Аскехауга» надо держать ухо востро…

Минуло время…

Тяжело, длинными зелеными волнами плескалась большая вода. Тысячеголосый хор птичьего базара достигал скорлупки-бота, упрямо стремившегося в открытое море.

Ботик замирал, маленький и беспомощный, похожий на детского коня-качалку, затем настырно просовывал нос сквозь водяную толщу и по-утиному отряхивался, так что вода брызгами рушилась на палубу. Ледяной душ окатил Нексе, пробиравшегося в каюту. Там, у иллюминатора, застыл с весьма кислым выражением на остром желчном личике известный немецкий художник-сатирик Петер Гросс.

— Будь проклята эта лодчонка, будьте прокляты вы, подбивший меня ехать, будь проклят я сам, что послушался вашего совета, — «любезно» встретил Гросс своего спутника. — Господи, до чего же хорошо было в Вардё!

— Вы же сами говорили, что Вардё — тухлая и грязная дыра, набитая отбросами общества.

— Все познается в сравнении. Сейчас я вспоминаю о Вардё, как о рае. Боже мой, горячее какао с коньяком, вареная треска с рассыпчатым картофелем и, главное, — возможность в любой день вернуться к цивилизации.

— Зачем вы вообще поехали, Гросс?

— Мне предложили познакомиться с большевистским раем.

— Тогда вы зря мучаетесь. Рая не будет. Будет огромная разоренная страна, пытающаяся выжить в тисках голода, холода и бесчисленных врагов.

— Веселая перспектива! Но меня хоть неосведомленность оправдывает, а вы-то чего потащились?

— Я — гость конгресса Коминтерна. Но еду прежде всего к своим детям.

— У вас в России дети?

— Целых шестьдесят пять… Вы знаете такой город — Самара?

— Такого города нет.

— Есть. На Волге. А там детский сад. И этот детский сад носит мое имя, Гросс. Имя датского писателя.

— Весьма трогательно! Но за что такая честь? Ах да, вы же автор лозунга «Руки прочь от Страны Советов!».

— «Дитте» вышла на русском, — пренебрегая его иронией, сказал Нексе. — Вы не читали «Дитте»?

— Признаться, нет. Жизнь так коротка, а ваш роман так длинен!

— А вот у русских хватило времени сделать революцию, отбиться от врагов и прочесть «Дитте».

— Непостижимая славянская душа!.. Значит, нас ждет теплый прием?

— Надеюсь, да, — в тоне Нексе — скромная гордость. Роскошеств не ждите, но встреча будет самая сердечная.

Меж тем показалась земля. Ботик вошел в Мурманский порт. Но взял путь не к главному причалу, а к непарадной угольной гавани и вскоре пристал.

Рыбаки-норвежцы в робах и высоких резиновых сапогах помогли сойти на берег своим плохо приспособленным к подобному путешествию пассажирам: легкие пальто, брючки и остроносые ботинки; за спиной альпинистские рюкзаки, через плечо — сумки.

Нексе щедро расплатился с рыбаками. Те сочли нужным предупредить:

— В случае чего, вы нас не знаете, мы вас не знаем.

— Не бойтесь, ребята, — добродушно успокоил их Нексе, — нас встретят с распростертыми объятиями.

Но не сделали они и десяти шагов, как раздался зычный окрик: «Стой!» Нексе и Гросс не поняли, что от них требуется, и последовала новая команда: «Руки вверх!» — и в живот им уперлись дула винтовок. Бдительная портовая охрана из двух звероватого вида братишек мгновенно обнаружила подозрительных иностранцев, невесть как очутившихся в гавани. Слова были по-прежнему непонятны, но сопровождавший их жест все пояснил. Нексе и его спутник подняли руки.

— Вперед! — скомандовал братишка.

— И это вы называете теплой встречей? — пробормотал Гросс.

— К черту! — рассвирепел Нексе. — Я — Андерсен-Нексе! Писатель!.. Я не шпион… Андерсен-Нексе!.. — выхватив из кармана документы, он яростно сунул их под нос караульному.

Несколько обескураженный, тот взял документы и стал вертеть их с вдумчивым видом.

— Мы пропали, — прошептал Гросс, — он читает их вверх ногами.

И тут появился молодой, сухопарый, с чахоточным румянцем и огромным маузером комиссар караульной службы, восторженный энтузиаст культуры.

— Товарищ Андерсен?.. Из Дании?.. Писатель?.. А ну, отставить! — прикрикнул он на караульных, и те с неохотой убрали оружие. — К нам в революцию прибыл великий датский писатель-сказочник, друг детей и всего маломощного человечества. — И, напрягшись неполным средним образованием, гаркнул: — Эс лебе геноссе Андерсен!

И оба братишки угрюмо прохрипели: «Ура!»