Олег Кириллов - ВСЕ НА ЗЕМЛЕ

Говорил Дорошин вроде для всех членов исполкома, а предназначал Рокотову. И все так и поняли эту страстную дорошинскую предварительную отповедь будущему оппоненту: дескать, знай, против чего собираешься выступать, против чего намереваешься бороться. А коли не настроен воевать с этой идеей, так усвой, что не блажь это стариковская генерального директора комбината, а дело государственное, ради которого он, Дорошин, готов на все пойти.

А Насонов в этот самый миг обмозговывал проблему другую. Уловив на себе быстрый взгляд Рокотова, будто мимолетный, но на самом деле словно не поглядел, а током ударил… И понял Насонов, что надо вот тут, сейчас, вставать и начинать во всем признаваться самому, не дожидаясь, пока сделает свое спокойное и убийственное заявление секретарь райкома, и тогда это уже будет совсем другое дело, за которое и наказание будет иное; и поэтому, решившись, Насонов теперь караулил момент, не слушая слов Дорошина, ждал, когда смолкнет громкий и пронзительный голос Павла Никифоровича, чтобы сразу же втиснуться самому с покаянной своей речью. Потому что кто его знает, а вдруг, сразу за Дорошиным, заговорит Рокотов — и тогда уж держись, Иван Насонов.

Не успел Гуторов слова сказать после эффектного выступления Павла Никифоровича, а уж Насонов встал из-за стола. Член исполкома, прокурор районный Дмитрий Саввич, частый гость на насоновских прудах, полушутливо сказал:

— Да ты садись, Иван Иванович… Вид у тебя, будто каяться собрался.

— А я и каяться, — взволнованным голосом, не узнавая сам себя, произнес Насонов и в душе, не показывая это выражением лица, одобрил свое давнишнее, по-мужицки удобное умение иногда прикинуться этаким простаком, а то и в грудь себя кулаком хряснуть, чтоб аж слушателям больно стало. А внутри какой-то второй голос похвалил: «Ай да Ванька, ай да молодец. Душевно получается все…»

Дорошин забеспокоился. По пальцам его увидал это Насонов, по тому нетерпеливому жесту, каким директор комбината достал из нагрудного кармана совершенно ненужные ему в данный текущий момент очки.

— Говори, Иван Иванович, — строго разрешил Гуторов.

— Виноватый я крепко, Василий Прохорович… Виноватый. — Голос Насонова дрогнул. — Бумагу, которую вы зачитывали только что, государственной, ответственной считать никак нельзя… Да-а-а… Наказывайте меня, снимайте с председательства или еще что… Влюбленный я тогда был, когда эту бумагу печатью штамповал… Вот именно влюбленный. В свинарник новый, про который мне тогда так красиво рассказывал Павел Никифорович. Да как же я тогда мог от дела этого отказаться, когда свинарник этот меня на первое место в районе по поголовью свиному выводил? Ну собрал я кто был в селе из членов правления — и отштамповали бумагу. Восемь душ членов правления и было.

— А собрание? — Гуторов с места приподнялся.

— Да какое же собрание? Не было собрания., Отштамповали, и все.

— Ты понимаешь, что ты говоришь? Отдаешь себе отчет в этом?

— Так и было, — Насонов кивнул головой и сел.

Тишина стояла. Кашлянул Гусаков, первый заместитель Гуторова, зашелестела бумагами Марья Дмитриевна, которой поручено было вести протокол исполкома.

— Сукин ты сын, Ванька, — хрипло сказал Дорошин и даже локтем больно толкнул Насонова под бок.

Встал Гуторов:

— Я прошу членов исполкома высказываться, — и голос его был демонстративно спокойным, хотя обстановка обещала и ему немало неприятностей.

— Исключать из партии за это надо! — выкрикнул Дорошин.

— Обман… преднамеренный обман, — подтвердил прокурор. — Ты ж колхозников, понимаешь, обманул… Их именем, понимаешь, распорядился. Не по-партийному.

Кулачкин — начальник управления сельского хозяйства — сокрушенно головой покачал:

— Шуму теперь в колхозе будет.

Кисляков только, старый соперник Насонова, директор совхоза «Салют», усмехнулся понимающе и сочувственно. Уж он-то оценил ситуацию сразу, прикинул степень риска насоновского, уважительно и даже чуть восхищенно головой кивнул:

— А что ему делать оставалось? Свинарник надо… А где подрядчика найдешь? Они все, строители, вон только по комплексам и работают… А в наших рядовых условиях, чтобы построить что-нибудь, надо черту душу запродать. Я вон леваков нанимал, бродячих строителей… Хоть шкуру снимут, зато построят. А теперь, когда и такое запретили, хоть в петлю лезь… Где строителей взять? Вот у меня деньги сколько лет лежат на новый клуб. А кто его строить будет?

— Ты, Роман Васильевич, эти разговоры прекрати, — оборвал его Гуторов. — Законы не нами писаны.

— Тогда и ножки по одежке надо протягивать..

Поднялся Рокотов:

— Мы ушли в сторону от вопроса. Проступок товарища Насонова будет по заслугам оценен районным комитетом партии и, я полагаю, исполкомом районного Совета... Управлению сельского хозяйства, исполкому и бюро райкома, вероятно, следует подумать над тем, справляется ли товарищ Насонов со своими обязанностями председателя колхоза. Может быть, подумать о его замене., Чистое дело нужно делать чистыми руками.

— Правильно, — сказал Дорошин и ладонью хлопнул по столу, — правильно говорите, Владимир Алексеевич… Прямо с ума сойти можно, жулье какое-то. Вокруг пальца обвели. Серьезные люди.

— В ближайшие дни нужно собрать в колхозе общее собрание. Вынести для обсуждения этот вопрос. Отчуждение земель — дело действительно государственное., Все, что говорил здесь Павел Никифорович, не нуждается в дополнительных пояснениях. Но мы должны исходить из соображений комплексных… Что значит снести два села? Это миллионы государственных средств, это разрушение построенного потом и кровью в течение десятилетий…

— Все это возместится, — вмешался Дорошин.

— Возместится? Да… Из того же государственного кармана, Павел Никифорович. Это не выход.

— Позвольте, — вскочил Дорошин, — позвольте, товарищ Рокотов… Вы сами горный инженер… Я задаю вам вопрос: а сколько времени и средств будет стоить новый проект и новый комплекс изысканий? Сколько стоил старый проект, который теперь, по вашим словам, надо коту под хвост, простите, отправить?.. Или это меньше тех миллионов, о которых вы говорите? А фактор времени? Еще надо подумать, в какие миллионы он государству обойдется. Через несколько месяцев начнется строительство электрометаллургического… Я не думаю, что вы будете сомневаться в том, что к восьмидесятому — восемьдесят второму году он будет готов… А теперь скажите, товарищ горный инженер, за сколько лет по готовому проекту вы введете в строй на полную мощность новый карьер? Четыре-пять лет, не так ли? Так вот, с учетом изысканий и подготовки нового проекта вы потеряете еще три-четыре года… А сейчас, позволю себе заметить, на календаре июнь тысяча девятьсот семьдесят третьего года… Так что ж вы собираетесь делать, многоуважаемый Владимир Алексеевич? А? Я понимаю, у вас глобальные, мировые проблемы… А у меня одна голова и доброе имя. Да-да, Владимир Алексеевич… Я не стесняюсь об этом говорить…