Александр Серафимович - Том 6. Рассказы, очерки. Железный поток

Дама декольте. В день?!

Рундуков. Натурально, не в год.

Дама декольте. Бесподобно…

Художник. Балык великолепный, каб-ба-ли-сти-чес-кий.

Помещик. Хорош.

Художник. Но один в нем недостаток, существенный.

Голоса. Какой?..

Художник (щелкает себя по шее). Не плавает.

Голоса. Да, да, да… Верно. Недостаток существенный, но исправимый.

Адвокат. Нет, товарищи, к советской власти нужно честно относиться. Раз рабоче-крестьянское правительство приняло решительные, беспощадные меры борьбы с пьянством, этим вековым разрушителем, этой исторической язвой на теле русского народа, – долг чести каждого честного гражданина поддерживать всемерно эту великую борьбу. И поддерживать не словесно, не языком только, а фактами нашего отношения к выпивке. Пусть наш собственный быт в корне подрезает самую возможность появления мысли об алкоголе. (Встает из-за стола, идет за ширмочку, садится на диванчик, курит.)

Помещица. Очаровательно! (Встает из-за стола, идет за ширмочку, садится рядом с адвокатом.)

Литератор. Алкоголь на нервы действует.

Помещица (за пальмой). Саша, я люблю тебя.

Адвокат. Знаю.

Помещица. Саша, слышишь ли ты биение моего сердца?

Адвокат. Нашла место объясняться. Он, супруг-то твой, если заметит, – посмотри, какой кабан, – не поздоровится. Ты вот лучше пришли-ка из деревни еще пару окороков, а то эти кончаются.

Жена адвоката. Товарищи, закусывайте; сейчас чай.

Адвокат и помещица обнимаются и целуются. Входит Балаболов.

Балаболов (радостно-взволнованно целует хозяйке руку). Господа…

Голоса. Здесь нет господ, здесь только товарищи.

Балаболов. Оставьте это пошлое слово.

Голоса. Как вы смеете! Что за безобразие!..

Балаболов. Господа, вы здесь сидите и ничего не знаете. Вы не знаете, что совершается и что совершилось.

Голоса. Что такое?.. Что такое?.. Что случилось?.. Говорите же!..

Балаболов. Как, вы ничего не знаете?.. Как за китайской стеной.

Дамы. Да рассказывайте же, наконец…

Балаболов. Господа, совершилось огромное событие. Вы так оторваны от жизни…

Рундуков. Да не тяни ты меня за пупок!..

Балаболов. Ну, так слушайте. (Торжественно.) Господа! Советские войска на фронте вдребезги разбиты.

Голоса. Что вы!! Да неужели!.. Возможно ли!..

Рундуков. Слава тебе, царица небесная! (Крестится.) Дома – мои!

Балаболов. Полки сдаются за полками: орудия, пулеметы, автоброневики десятками, сотнями оставляются. Всюду паника, солдаты бросают оружие, бегут. Население встречает с колокольным звоном наступающие войска освободителей.

Все. Уррра-а-а!!

Инженер. Да откуда вы это знаете?

Балаболов. Только что по телефону говорил с военным комиссариатом. У меня везде приятели, верные люди. В газетах будет завтра, да и то осторожно, понемножку.

Все. Уррра-а-а!..

Художник садится к роялю и играет вальс. Жена адвоката с инженером, артист с дамой декольте. Рундуков неуклюже с советской барышней, литератор со стулом в увлечении делают тур, подпевая.

Жена адвоката (останавливаясь). Уф, устала, давно не танцевала.

Художник. Каюк коммунии! Приказала долго жить…

Литератор. Только ножками подрыгает.

Советская барышня. Веревок не хватит.

Помещик. Совьем.

Дама декольте. По бульварам, как бордюр, будут чернеть на деревьях.

Рундуков. По старшинству.

Жена адвоката (звонит; строго вошедшему служащему). Иван, почему до сих пор нет самовара? И почему вы с голыми руками? Что за безобразие!

Художник (развалясь). Челаэк, пепельницу! (Тот подает.)

Литератор (развалясь). Челаэк!

Служащий (подходит). Чево изволите?

Литератор (задумчиво пуская дым). Ничего, ступай. (Тот уходит.)

Адвокат и помещица вылезают из-за ширмочки.

Адвокат. Товарищи, я…

Все (азартно). Здесь нет товарищей. Какие мы товарищи?.. Что за пошлое слово!

Адвокат (изумленно). Да что такое? Я не позволю в своем доме оскорблять пролетарское имя.

Литератор. Да откуда вы свалились?

Жена адвоката (подозрительно). Где вы были? Что вы делали?

Балаболов. Я только что получил потрясающее известие: советские войска наголову разбиты.

Адвокат (сначала остолбенел, потом порывисто). Голубчик, дайте же я вас обниму. (Обнимает.)

Помещица. Значит, наше имение опять нашим станет? Голубчик, какой же вы милый и как на вас чудесно френч сидит! Где вы его шили? (Ласково притрагивается к нему.)

Балаболов. Казенным иждивением.

Помещик. Маша, садись сюда, тебе вредно волноваться.

Адвокат (стучит ножом). Господа, внимание! Слово представителю науки, столь поруганной.

Профессор. Милостивые государыни и милостивые государи! История не дает себя обмануть. Исторические законы – железные законы. Временно с них можно сорваться, как срывается поезд со стальных рельс, но совершенно уклониться от них нельзя. Отступление с исторических путей – это все равно, как если заставить организм жить назад; сначала старость, затем зрелые годы, потом молодость, юность…

Дама декольте. Восхитительно…

Советская барышня. Очаровательно. Вечная весна…

Помещица. Неужели это возможно!.. Где же бы этого доктора достать? Коко! (Адвокат делает ей знак помолчать.)

Профессор. Российское государство ныне представляет собою этот срыв на всем ходу с исторических рельс. И вот результат этого срыва: все раздавлено…

Дама декольте. Какой ужас!..

Профессор. …наука, культура, истинная свобода, развитие техники, рост производительных сил – все!

Дама декольте. Боже мой, но где же мы, наконец, кружева будем покупать?

Профессор. Так продолжаться, разумеется, не может. Уже работают неумолимые подземные силы исторического хода вещей.

Все. Браво! Браво!..

Адвокат (тихо инженеру) . И чего он рассюсюкался, эта старая торба. Ну, сказал бы немножко – и довольно, а то как песок из него сыплется.

Инженер. У – бездарностей всегда недержание речи.

Помещица. Дорогой Герасим Иванович, вы не можете указать доктора, который организмы назад ворочает?