Илья Маркин - На берегах Дуная

Подлетев ближе, Аксенов рассмотрел всю картину одного из эпизодов гигантского сражения, развернувшегося западнее Будапешта. Наши стрелки короткими перебежками приближались к высоте, сплошь изрезанной траншеями. Встречь им били пушки и пулеметы, и огонь их, видимо, был так силен, что стрелки, едва пробежав несколько метров, ложились на землю и, проворно орудуя маленькими лопатами, окапывались. Подобно пехотинцам, артиллеристы также вгрызались в землю, одновременно продолжая стрелять на запад, по вражеским траншеям и окопам. Наступление на этом участке явно замедлилось. И хотя Аксенов знал, что главная задача решается не здесь, а там, дальше на север, эта задержка неприятно подействовала на него. Хотелось приземлиться, разыскать кого-нибудь из ответственных командиров и выяснить, почему здесь нет танков, почему так мало пехотинцев и артиллерии, по каким причинам наступление почти остановилось.

Огибая равнину, фронт тянулся на север, скрываясь в отрогах лесистых гор Вертэшхедьшэг. Эти горы начинались в двадцати километрах севернее города Секешфехервар и тянулись на север, где на дунайском побережье упирались в границу Чехословакии. Они казались мощным — длиною более сорока километров — щитом, прикрывавшим Будапешт с запада.

Аксенов поспешно наносил на карту боевые порядки пехоты, огневые позиции артиллерии, места расположения тылов.

Думать было некогда. Он с трудом успевал определить точное местоположение войск и нанести их на карту. С земли солдаты махали руками, ушанками, что-то кричали. Они на мгновение прерывали свою работу и радостно провожали маленький бесстрашный самолетик. Все на фронте любили эту тихоходную машину. Она появлялась там, где ее даже не могли ожидать. То невозмутимо потрескивает мотором в ночной темноте, везя бомбы на позиции противника, то балками и оврагами пролетит в такое место, куда нельзя добраться по земле и доставить приказ командования, то, погрузив боеприпасы, перебросит их войскам, которые экономят каждый патрон, то проберется незаметно на передовую и вывезет в тыл тяжело раненных.

Чем ближе подлетал Аксенов к горам, тем оживленнее становилось на поле боя. Пехотинцы уже не лежали, а за танками по балкам и высотам бежали вперед. Перед ними виднелись редкие цепи отступающего противника. Небольшое, раскиданное по берегам узенького ручья село Замоль было сплошь забито повозками, машинами, людьми. От села на запад спешили взводные и ротные колонны пехоты, на рысях мчались артиллерийские упряжки, по дорогам и прямо целиной ползли автомобили и тягачи с пушками на прицепе. Советские войска обходили горно-лесной массив с юга. Они по долине устремлялись на запад, все больше и больше отдаляясь от Будапешта. Отсюда до венгерской столицы было уже более шестидесяти километров.

Внешне пустынные и неприветливые горы оказались густо заполненными советскими войсками. Редкие узенькие тропы были забиты обозами. По горным увалам, через ущелья и обрывы пробирались пехотинцы. Дальше на север по извилистому шоссе нескончаемой лентой тянулись конники. Это, развивая наступление, шли кубанские казаки. От лошадей поднимался белесый пар; казаки приветливо махали самолету руками.

Горы поднимались все выше и выше. Все дороги и тропы оборвались, и под крылом плыли сплошные, непроходимые нагромождения скал, густо заросшие лесом. Кое-где мелькали прогалины ущелий, хрусталем сверкала вода горных ручьев — и опять бесконечные скалы, зубчатые увалы заиндевелых деревьев.

Справа и слева от гор открылась широкая равнина. Поля уходили на запад, к границам Австрии. Там было пустынно и виднелись только разбросанные по холмам населенные пункты.

К востоку, среди сопок, извивались две широкие шоссейные дороги. Разноцветными пятнами пластались небольшие города и села, вдали, на востоке смутно вырисовывались окраины Будапешта.

Все пространство между горами и Будапештом то там, то здесь вспыхивало дымками взрывов, серело колоннами войск. Там гвардейская армия наносила главный удар, стремясь к берегам Дуная, к границе Чехословакии, навстречу войскам Второго Украинского фронта.

А в Будапеште и в прилегающих к нему районах оборонялись гитлеровцы. Огромным клином врезались советские войска между горами и Будапештом. Столица Венгрии находилась почти в окружении. Оставалась только узкая полоса по дунайскому побережью, соединявшая будапештскую группировку немецко-фашистских войск с тылами гитлеровской армии. Главные силы гвардейской армии спешили к этой полоске, отрезая последние пути будапештской группировке.

Голубенко повел машину на снижение. Горы амфитеатром спускались к безлесной долине. За долиной висел густой туман. Это в зимних испарениях скрывался Дунай. Дальше поверх тумана просматривалась залитая солнцем равнина. Там была Чехословакия.

Внезапно машину резко бросило. Аксенов посмотрел вниз и увидел только ступенчатые отроги гор. Голубенко быстро выровнял машину и что-то крикнул Аксенову.

Теперь отчетливо видно было все дунайское побережье. По узкой полосе равнины, почти у самой реки, тянулись железная и шоссейная дороги. По шоссе на запад двигалась нескончаемая колонна людей, повозок, машин. Аксенов пытался определить, кто это: свои войска или отступающие немцы, но с воздуха и на таком расстоянии точно узнать это было нельзя. Нужно подлететь ближе. Если это свои войска, то хорошо, а если противник? Тогда маленькому самолетику едва ли удастся вернуться на свой аэродром.

Голубенко вопросительно посмотрел на Аксенова. Нужно было решать. Еще несколько минут — и самолет будет над коленной.

Аксенов напряженно всматривался, пытаясь хоть по каким-нибудь признакам распознать, кто движется по дороге. Ни одного отчетливого признака. Внезапно слева, возле населенного пункта, на самом берегу Дуная, один за другим блеснуло несколько взрывов. Аксенов присмотрелся и в лощине возле дороги увидел смутные очертания пушек. Пушки стреляли на запад. Их снаряды рвались на окраине села Шютте. А к этому селу с востока и шла та самая колонна, к которой подлетал самолет.

— Наши! — закричал Аксенов и хлопнул Голубенко рукой по плечу. Голоса не было слышно. Голубенко закивал головой и резко бросил машину вниз. От стремительного снижения захватило дыхание.

Над самой колонной Голубенко выровнял машину и описал большой круг.

Под крылом сверкнули синие волны Дуная. С дороги люди махали руками. Аксенов видел каждого человека. Шли стрелковые подразделения с артиллерией и обозами. Солдаты останавливались и смотрели вверх. В голове небольшой колонны стоял высокий офицер и из-под ладони следил за самолетом.

Аксенов узнал Бахарева и тут же рядом с ним увидел двух девушек. Это, несомненно, были Настя и Тоня. Голубенко опустился еще ниже, и самолет, накренясь вправо, кружил над головами людей. Настя отбежала в сторону от дороги, сорвала ушанку с головы и что есть силы махала ею. Лицо ее — смуглое, обветренное — горело радостным оживлением. По ее порывистым движениям и разгоревшемуся лицу Аксенов понял, что она узнала его и рада этой неожиданной встрече. Аксенов на мгновение потерял самообладание, почти до пояса высунулся из кабины, крича во весь голос: