Владимир Пшеничников - Выздоровление

— Держишь, Витек? Держи, — сказал он сынишке. — И-эх!

Мешок оказался в тележке, оглобли опять вырвались из Витькиных ладошек, но Николай успел придержать кузов.

— Ура, пап, нагрузили!

Только поправив мешок, Николай сообразил, что произошло. У Забелина молот побоялся поднять, а тут… Эх, и закипела же у них работа!

— Все, Витек, будем на тракторе кататься! — не один раз повторил Николай, пока перевозили муку в мазанку с мучным, еще отцовой постройки, ларем.

Потом, оставив сынишку катать по двору пустую тележку, Николай пошел в дом и с удовольствием вытянулся на топчане. «Переломили, — подумал бессвязно. — Будет толк». И как-то легко, по-воробьиному, заснул.

— Ты че? — как показалось, тут же проговорила над ним Катерина.

Николай открыл глаза, увидел ее и улыбнулся.

— Че блаженничаешь-то?

— Отдыхаю, — сказал Николай.

Катерина все еще смотрела подозрительно.

— Витька говорит, на тракторе ты его собрался катать.

— Ну, — Николай опять заулыбался. — Сейчас пойду на наряд.

— Да? Никуда не пойдешь, — запретила вдруг жена. — На трактор! Сиди давай.

— Это почему? — удивился Николай.

— Себе дороже…

«Так-так-так, — думал он, сидя потом на лавочке, возле того места, где произошла проба сил. — Себе дороже…» И что-то никак не мог разгадать. Что случилось-то? Не понравилось, как повела себя Катерина? Нормально повела, если рассудить… А может, она от поездки на мельницу подобрела? Но лучше бы уберегся Николай от такой догадки… Совесть — да, но потом же сама все переиначит, опять скажет: «Не мямли там, семье жрать нечего…»

«Дене-ек», — думал Николай.

Одно достижение он отмечал особо: проверил, годен ли вкалывать. Все остальное же…

Работы у Николая все не было, но он уже не переживал это так болезненно, как раньше. Удивлялся сдержанности жены, которая порой казалась безразличием. Думал. Дела по хозяйству, после того, как завезли солому и припрятали штук сорок сенных тюков в сарае, протекали нехлопотно. Он задавал корм ставшей на зиму скотине, топил голландку, возился с Витькой: разучивали телевизионную «Абевегедейку».

Приезжала как-то теща с Василием, посочувствовала вроде и тут же упрекнула за то, что не берег здоровье вовремя, но слова ее ничуть не задели Николая, да и Катерина этот разговор не поддержала.

Советов он по-прежнему слышал немало. Пашка Микешин прямо настаивал садиться за письмо в газету, другие советовали надоедать «и тем и этим начальникам».

— А то съезди к Юрию Петровичу, — загорелся Пашка, имея в виду их бывшего директора, работавшего теперь председателем райисполкома. — Многие обращались к нему, помогал. Вот кто помог Карасеву в звеньевых укрепиться?

— Тут закон надо точно знать, — рассудил без особого энтузиазма Николай. — Он же не глупый, за каждого заступаться.

— Да какой еще закон! — удивился Пашка. — У человека справка, все, а его мордуют!

— Ну, ответят из совхоза, что нет подходящей работы, и что? Кто я такой, чтобы… если разобраться?

— Ну, не знаю!

— А чего знать? Слышал я, как Потапов вопросы решает…

Николай, действительно, слышал одно дело. Как-то раз он из райбольницы сразу пошел на остановку. В будке, в тенечке, сидели старик со старухой и сбивчиво рассказывали какому-то мужчине в капроновой шляпе о своем горе. Николай прислушался. Оказалось, у стариков кончилась пшеница, и старуха как колхозная пенсионерка попросила, чтобы ей выдали новую, прошлого года. Председатель объяснил, что раз она полтора года до полного стажа не доработала, то хлеба ей нету. Стали дознаваться. Из газеты ответили, что вообще-то положено, только надо заплатить вдвойне по сравнению с колхозниками или как там правление решит. Пошли в правление и опять обрыбились, даже вроде накричал на них председатель. Теперь они — к Потапову. Тот вник, сказал, что да, правы вы, а не председатель. Даже поинтересовался, почему дед не просит, но тот давно колхозником не состоял, а пенсию заработал в Райсельхозтехнике. И тут случай: председатель их колхоза в управление приехал. Потапов вызвал его и при деде, при бабке сказал, что надо, мол, изменить отношение. А тот при бабке, при деде сказал: нет, не заставите!

«Сытый голодного не разумеет», — все повторяла бабка. Дед, выговорившись, молчал. «Я не понимаю, — обратился тогда Николай к мужчине в капроновой шляпе, — почему не дает-то?» Оказалось, деда угораздило когда-то хозяину-председателю совет дать, после чего пришлось идти в Сельхозтехнику и паять там радиаторы. Рассчитавшись с колхозом, дед не раз председателя на смех подымал, ну, тот и не забыл. Николай не поверил было. «Да я тебе говорю!» — горячо воскликнул мужчина в капроновой шляпе. «Сытый голодного не разумеет», — все вздыхала бабка.

Но случай этот ни в чем не разубедил Пашку Микешина.

— Не знаю, что там за люди и какие они советы начальству дают, а тебе прямой резон обратиться.

— Да отступись ты от него, — сказала тогда Катерина. — Пусть ждет, когда ему должность на полотенце поднесут. Про себя я ему сказала: не встряну, хоть ты год будешь сидеть, только на мозги не капай. Проживем.

— Ну, если у вас договоренность, тогда я пошел, — отступился и Пашка. — Но нельзя же таким вятютелем быть, маленький, что ли?

А Николай уже не раз успел заявить Подтелкову, что согласен на любую работу, но заполучить ярлык душегуба с подсказки Бабенышева управляющему не хотелось.

— Жди, — отвечал он Николаю, — ты же не последний кусок доедаешь.

— Я работать хочу, понимаешь? — горячился Николай. — Надоело пугалом быть.

— Да говорил бы прямо, — ехидничал Подтелков. — «Пу-угалом»… Жди, сказано.

Однажды Катерина пришла с дойки, разделась, поругала за какой-то беспорядок, а потом сказала:

— Сходи утром в контору. Максим Пленнов с котельной уходит.

— А кто еще об этом знает? — веря и не веря, спросил Николай.

— Господи, да все, кому надо! Скажи спасибо заведующему, замолвил за тебя слово.

Заведующим Катерина называла теперь Тимку Урюпина.

— А чего это он расстарался?

— Расстараются тебе. Я попросила.

— Ну, и что?

— Подтелков сейчас на ферме был, говорит, знаю, пусть заходит. К директору за приказом поедешь.

Николай помолчал.

— Я тоже, наверное, заявление подам на свинарник, — сказала, расчесывая волосы, Катерина. — Там еще один откормочник будет, заведующий сказал, что примет.

— Завсвинофермой? — машинально, думая о своем, переспросил Николай.

— Зав, зав, — резковато ответила Катерина, и Николай догадался, что опять она про соседа.

«Благодетель-то еще», — подумал недовольно.

Работать на котельной, рассудил Николай, это еще не самое последнее дело. Это и рано вставать, и поздно возвращаться, — все как у людей. Да и зарплата с сотенку будет, а там еще как себя поставишь. Николаю казалось, что уж он-то теперь себя поставит…