Гавриил Кунгуров - Оранжевое солнце

Вторая половина письма — неиссякаемые воспоминания о встречах с Халтаром, о ее, Хухэ, дружеских шутках над Эрдэнэ. Никогда не забудется, как читала она письмо от Цэцэг. И еще о многом вспомнилось, даже о том, чего и не было, но Эрдэнэ верил — было! Сердце уверяло, и Хухэ это помнит...

Оторвался от письма, прикрыл глаза, сжимая пальцами лоб:

— Ехать надо в Дзун-Баин, ехать!

И тут же кто-то невидимый голосом вкрадчивым, чужим спрашивал: «А зачем ехать? Чем ты можешь помочь? Да и выполнимо ли твое желание?..»

Этому невидимому Эрдэнэ мысленно ответил и резко и достойно: «Если надо, всегда выход найду!»

В приказе по подразделению сказано, что за образцовую службу командование разрешит отличникам трехнедельный отпуск с правом навестить родных. Эрдэнэ и Сундуй — отличники. Подошел озабоченный Сундуй:

— Все пишешь? Не закончил? Торопись, скоро отбой. Думаешь, чем больше, тем лучше?

Эрдэнэ схватил ручку, написал об отпуске много, красиво, убедительно. Довольный улыбнулся, хотел написанные листки вложить в конверт, задумался, шумно вздохнул и все об отпуске вычеркнул. Нельзя обещать то, чего еще нет. Да и Хухэ будет удивлена. Посидел молча, опустив голову, потом размашисто приписал в конце письма:

«Получу отпуск, мимо Дзун-Баина не проеду. Увидимся...»

Под звуки вечернего отбоя успел вложить написанное в конверт.

Приказ, как все воинские приказы, тверд и краток: Эрдэнэ и Сундуй — отпускники. Перед отъездом все вечера — шумные столкновения друзей. Сундуя звали родные степи, но и в Гоби манили рассказы друга, и манили неотступно. Эрдэнэ не мог говорить о Гоби спокойно, горячился, подмигивал, размахивал руками, и Сундуя охватывало желание увидеть чудо. Степи с детства — любимое и привычное, а Гоби — зовущая неизвестность. Сундуй наступал на Эрдэнэ:

— Ты же степняк. В Гоби только гость. Поедем к родным, нигде не найдешь ничего лучше степей — жирные пастбища, запах трав и цветов, свист сурков, пение птиц...

Сундуй мог без конца славить красоту степей, но Эрдэнэ не дал договорить:

— Гоби — даль, будущее Монголии, ее опора... В степи все хорошо, все просто, а в Гоби надо, друг, быть смелым, сражаться с гобийскими ураганами, глядеть вперед, там всегда ты разведчик!..

Спор погас неожиданно; предгрозовое небо очистилось от мутных туч, улыбнулось солнце, и засияло все вокруг. Уже в день оформления отпускных документов Сундуй, напевая свою любимую песенку «Скачи мой конь по степи золотой», подошел к Эрдэнэ, тот удивился:

— Поешь? Ты уже в юрте, которая утонула в зеленых травах, дымок стелется над рекой?

— Нет. Еду в Гоби! Только сначала съезжу домой, а на обратном пути — к тебе в Дзун-Баин. Встретить?..

...Сборы отпускника коротки, вещевой мешок за плечами и — в путь. Длинны наставления командира: честь воина превыше всего, дисциплина, форма, выправка, вид. Командирам — приветствие, гражданам — вежливость, обходительность. Идешь, едешь, спишь, в разговоры вступаешь — всюду ты солдат Монгольской народной армии. Вопросы есть? Нет. Получайте отпускные документы. Шагом марш!..

До преддверия Гоби в автобусе друзья ехали вместе. Перевалочная база — пересадка: Сундую — на запад, Эрдэнэ — на восток. Автобус, пересекая степные просторы, шел легко, покачивался мягко, убаюкивающе, но Эрдэнэ не дремал, как многие пассажиры. Степь привлекательна утром, особенно хороша в полдень, озолоченная солнечными лучами. И удивительно, утром степь медленно пробуждается, кажется скромной, немножко печальной, а как заиграют на ней солнечные пятна, для ее холмов, гор, низин наступает новая жизнь — веселая, сияющая, радостная. Хочется выпрыгнуть из автобуса и бежать по этому зеленому простору до самых далеких темнолиловых гор. Сундуя можно понять — влюблен в степную красоту.

Вновь перевалочная база, автобус иного вида, способный идти по пескам Гоби.

Вот и полугоби. Эрдэнэ неотрывно смотрел в окно. Он бывал в здешних местах, сейчас не терпелось, хотелось увидеть знакомое. Но старания напрасны — ни одной приметной черты. Когда автобус сделал вынужденную остановку и шофер что-то ремонтировал, Эрдэнэ удалось вдоволь походить по окрестностям, удивление нарастало: он будто никогда и не бывал в полугоби. Все забыл, или на свете все неузнаваемо меняется...

В Дзун-Баин машина пришла на исходе дня. Шагал Эрдэнэ и не узнавал ни улиц, ни домов. Город раздался, возмужал, похорошел. Эрдэнэ смущен, ни одного знакомого не встретил. Где остановиться? Пойти ли в общежитие сменщиков или к кому-либо... «Зайду к Хухэ, она посоветует».

Хухэ нет дома. Дверь открыла ее мать с ребенком на руках. Эрдэнэ протянул к нему руки.

— Халтар, Халтарчик, иди ко мне...

Женщина расширила удивленные глаза.

— Кто вы?

— Вместе работал с Халтаром и Хухэ.

— Проходите, — пригласила женщина, — а вы слышали, какая нас беда постигла? Хухэ одинока...

— Она мне писала. До сих пор понять не могу... Ведь Халтар был осторожным человеком...

— Обидно. Осторожный был, а вот заманили его друзья на охоту. Разве он охотник?

Женщина неторопливо, стараясь подробнее, стала рассказывать, как обрушилась на Халтара гора и оборвала его жизнь. Эрдэнэ все это уже знал, слушал рассеянно, беспокойно ожидая встречи с Хухэ. Она пришла, протянула руку и упорно смотрела на Эрдэнэ, словно они никогда и не встречались.

— Не ожидала... Ни телеграммы, ни письма...

— Отпуск. Надумал побывать на родном руднике. Подскажи, где приземлиться?..

— Живи, у нас две комнаты. Халтар, бывает, капризничает. Не помешает?

Эрдэнэ пошел умываться.

Мать шепнула дочери:

— Ладно ли делаешь? Что могут подумать люди?..

— Мы, мама, тоже люди и тоже думаем...

Ужинали долго. Припомнилось все. Хухэ не раз всплакнула, пересказав подробно, как погиб Халтар. Уснули поздно. Утром вместе с Хухэ ушли на рудник. Эрдэнэ встретил начальник цеха Энх-Бат как старого знакомого, увел к себе в контору. Загремел его басистый голос; говорил, как ударяя, слова теснились, сжимались в короткие фразы:

— Молодец! Догадался... У нас самая горячая пора. Сегодня и приступай!..

— Ты о чем? Я же в трехнедельный отпуск...

— Вот кстати! Заболел техник, заменишь. Три недели!.. Это, дорогой мой, деньги. Разве солдату они лишние? Много новых агрегатов... Недавно поставили умную машину... Приступай... Будешь рад...

Так Эрдэнэ, и сам того не ожидая, включился в работу и жизнь коллектива водонапорного цеха номер три. Жить перешел в общежитие, ему отвели комнату. Хухэ не обиделась, в цехе они встречались каждый день. Для Эрдэнэ она оставалась самым близким на руднике человеком.

Расцвела дружба — радостная пора: Эрдэнэ неизменно проводил вечера с Хухэ. Однажды, вернувшись из кино, они поспорили. Герой картины, влюбленный в девушку, ослепленный ее красотой, ничего вокруг не видел, кроме любимой. Она же легкомысленная и непостоянная, даже после замужества, блистая красотой, не уставала увлекаться то одним, то другим. Муж все прощал, никогда не упрекал. Герой картины не понравился Хухэ, а Эрдэнэ — наоборот. Чтобы ее склонить к своему мнению, Эрдэнэ сказал: