Жанакаит Залиханов - Горящие сердца

После совещания передовикам вручили подарки: кому отрез на костюм или платье, кому транзистор, кому путевку в Москву на ВДНХ. Адемею дали отрез на костюм и путевку в Москву, Фаризат — швейную машину, а Конак и Салих получили золотые часы.

Батыр сам надел часы старику на руку и пожелал ему здоровья и долгой жизни.

— Не обессудь, Османович, я красиво говорить не умею, — отвечал на это Конак. — Скажу только: пусть аллах пошлет нашей родине мир, богатство и силу...

Жамал тут же принялся ежеминутно приставать к Конаку с вопросом, который теперь час. По домам разъехались вечером. Конак накупил подарков всем на ферме — и девушкам, и ребятам. В аул отправились на машине Азамата, захватив с собой подарки для Адемея. Конак, поглядывая на часы, толковал о том, что самый хороший подарок получил Адемей — в Москву поедет.

— Это для нас, стариков, самое дорогое. Мы с Адемеем обязательно должны встретиться перед его отъездом, я ему все расскажу, научу, как там надо жить.

Салих переживал, что Адемей не получил часы. Может, отдать ему свои? Как быть? Надо с Азаматом посоветоваться.

Азамат удивился:

— Разве путевка и отрез — плохой подарок? Хуже, чем часы? Что ты выдумываешь?

Азамата поддержал и Конак, который прямо заявил, что обменял бы двое часов на одну поездку в Москву.

— Слышишь, Салих?

— Слышу. Но ты, Азамат, скажи, что лучше — часы или отрез?

— Часы.

— Так я отдам Адемею часы и путевку, и себе оставлю отрез.

— Спасибо, Салих, за такое твое решение, — сказал Конак с важностью.

Одобрили это и другие, и по просьбе Салиха решили Адемею секрет не раскрывать.

Салих вручил Адемею подарки на следующий же день.

— Батыр Османович очень жалел, что тебя самого на совещании не было. Просил поздравить.

— Спасибо, — ответил растроганный Адемей. — А когда ехать?

— В мае. С десятого по двадцатое — видишь, написано.

—Это неудобно. Как раз начинается окот.

— Ничего. Ехать необходимо. Дадут нам людей в помощь. Знаешь, как Конак тебе завидует?

— Хочется ему еще раз побывать в Москве? Скажи, Салих, а тебя чем наградили?

— Отрез на костюм подарили очень хороший.

— Это, брат, неплохо. Но еще лучше будет, если эти часы станешь носить ты. — И Адемей протянул парню часы. — Ты молодой, дай тебе аллах счастья. Носи на здоровье, пусть они будут твои.

— Я лучше умру, чем возьму их, — отвечал Салих и почти бегом побежал за отарой.

Адемей недоуменно смотрел ему вслед: «Обидел я его чем-нибудь, что ли?»

В ущелье началось строительство завода. Техники прибыло видимо-невидимо. В ожидании ее были отремонтированы дороги и мосты. Почти все, кто работал на строительство ГЭС, приехали на новую стройку. Партком по-прежнему возглавляет Сокуров, комсомольскую организацию — Асхат. Башир, Хусей, Ахман тоже здесь, как многие другие; работают они сейчас еще лучше, чем на электростанции, и понятно — опыт что-нибудь да значит. «Как гэсовцы появились, стройка наша рванулась семимильными шагами», — говорит начальник строительства инженер Андрей Васильевич Крылов. И он прав.

Крылов не расстается со своим большим черным портфелем, набитым чертежами. Инженер — человек беспокойный, и кажется, что он присутствует на всех участках стройки одновременно, — так часто он бывает на каждом из них. Сейчас Крылов у себя в палатке, у него и Сокуров с Асхатом.

— Одна просьба: людей не хватает, — переживает Андрей Васильевич. — И времени не хватает тоже. Ахмет Гумарович, если тебе не трудно, съезди в райком. Мне самому сейчас на минуту со стройки нельзя отлучиться. Повидайся с Батыром Османовичем, — поговори насчет кадров. Нам нужны люди. Больше не надо ничего. Скажи, что телефона до сих пор нет, поэтому связаться с ними не можем. И передай, что столовая работает пока из рук вон плохо.

— Это, выходит, единственная просьба, Андреи Васильевич? — засмеялся Асхат.

— Я думал, Асхат Азаматович, ты моей хитрости не заметишь.

Сокуров вышел из палатки, уселся в газик и уехал в райком.

Крылова на стройке полюбили с первого дня. За справедливость, за чуткость к людям, заботу о них. Он быстро со всеми познакомился, всех запомнил и не путал имен и отчеств. Есть у него смешная привычка: если задумается или начнет что-нибудь про себя рассчитывать, то при этом как будто бы дирижирует указательным пальцем правой руки.

— Асхат Азаматович, — говорит после ухода Сокурова Крылов, — нам с тобой надо продумать, куда людей разместим, если приедут.

Он открывает портфель, рассматривает какие-то бумаги и продолжает, обращаясь явно уже к самому себе:

— А-ха, нам нужны еще две большие палатки. Двенадцатиместные. А если женщины приедут? Если женщины приедут, освободим... освободим маленькие палатки.

И Крылов покидает помещение. За ним выходит Асхат. Надо разыскать завхоза.

— Андрей Васильевич, — возвращается Асхат к прерванному разговору, — материалы на стройку поступают с перебоями. Камня и гравия хватает и здесь, — а вот цемента надо побольше.

— Ты прав. Но этот вопрос в районе не решить. Надо мне самому ехать в Нальчик. Скоро настанут теплые дни, и, если мы ребят обеспечим всем необходимым, знаешь, как они у нас работать будут!

— Работать будут, в этом сомнения нет. Надо надеяться, Сокуров не зря съездит в район. Над нашим объектом как-никак шефствует комсомол. Райком комсомола организует молодежь.

— Это я считаю самым необходимым.

Пришел завхоз.

— Искали, говорят, меня, Андрей Васильевич?

— Точно. У тебя есть еще две большие палатки?

— Должны быть.

— Надо их срочно установить. И печки чтобы были, и койки. Завтра к вечеру. Вопросы есть? Да, палатки вон там на поляне установишь.

— Понятно, Андрей Васильевич.

— Ну и хорошо, если понятно. Действуй!

— Андрей Васильевич, приходи сегодня вечером на бюро комсомола, — просит Асхат.

— А я не помешаю вам про ваши секреты разговаривать?

— Шутишь? Ты же член райкома. И какие у нас секреты?

— И ты тоже, между прочим, член райкома.

— Стало быть, нас двое. Можем принять серьезное решение.

— А какой вопрос обсуждается?

— Соревнование молодежных коллективов.

— Приду, найду время. А сейчас давай на стройку. Решим только, кто в какую сторону. Иди-ка в котельную. Там работают одни комсомольцы. А я к монтажникам. До вечера...

Сокуров первым делом, как добрался до аула, решил зайти к секретарю парткома.

Кичибатыр был на месте. Они поздоровались.

— Снимай пальто, Ахмет Гумарович, — предложил Кичибатыр.

— Некогда. Разреши мне в райком позвонить.

— Звони, пожалуйста. — Кичибатыр пододвинул Сокурову аппарат.

Сокурову, однако, скоро стало жарко в одежде. Снял шапку, расстегнул, а потом и совсем снял пальто.