Борис Пармузин - До особого распоряжения

- Это же невозможно. Кроме меня, к Джанибеку никто не может пойти.

- Понимаю... Все понимаю... - Аскарали отвернулся и стал очень внимательно осматривать комнату,

словно ему здесь жить, а не сейчас, на рассвете, возвращаться в другой город, а оттуда в другую страну.

- Понимаю, - продолжал он. - Джанибек-кази опасный враг. Он, разумеется, контролирует на Памире

«окна». Кто и сколько раз будет пользоваться этими «окнами»? Пока трудно сказать.

- Это меня и заставило задержаться в тюрьме... - напомнил Махмуд-бек. - Что же? Все зря? - Голос

прозвучал обиженно.

- Ну-ну... - Аскарали обнял друга за плечи. - Господи, одни кости... И ты еще собираешься к

Джанибеку!

- Не смейся...

- Я не смеюсь. У меня просто хорошее настроение. Ты много сделал. Все! Сейчас ты болен. Пора

домой, на отдых...

- Какой отдых! Еще идет война...

Махмуд-беку не понравилось это бодрое настроение друга. Аскарали уходит от серьезного разговора.

Значит, решение принято окончательно. На него смотрят как на инвалида. Сейчас подхватят на руки и

унесут. Но Аскарали перестал улыбаться.

- Война подходит к концу, - сказал он.

141

- Знаю... Вон! - кивнул Махмуд-бек на пачку газет.

- Да... - согласился Аскарали. - Местная печать объективна. Нас радует, что правительство

доброжелательно, с искренним уважением относится к нашей стране. Но здесь еще не знают: два дня

назад 3-й Украинский фронт и части Народно-освободительной армии Югославии освободили Белград, и

в этот же день, двадцатого октября, 2-й Украинский освободил венгерский город Дебрецен. А вчера

войска Карельского фронта вышли на границу с Норвегией...

Махмуд-бек вновь взглянул на пачку газет:

- Нет. . В них этого нет.

- Видишь, как развертываются события!

- А у нас? Там? - спросил Махмуд-бек.

- Пока трудно. Много дел... Но если бы ты знал, какие дела!

Махмуд-бек даже не слышал о строительстве Фархадской ГЭС, о шахтах Ангрена... Он хорошо знал

эти места, но не мог представить себе масштабов работ, которые развернулись там в годы войны.

- Сам-то видел? - улыбнулся Махмуд-бек.

- Представляю... - коротко ответил Аскарали. - Очень хорошо представляю. Послушай...

Он начал читать стихи. Удивительные строки о мужестве людей. Давно, слишком давно не слышал

ничего подобного Махмуд-бек. Совсем из другого мира доносились строки поэтов, которых, еще

молодым, доводилось слышать Махмуд-беку Садыкову в Самарканде.

- Так живет Узбекистан! Так живет вся страна! - В голосе Аскарали зазвучали нотки гордости. Опять он

делает попытку повернуть разговор к своей теме. - Все хорошо! - продолжал Аскарали. - Я рад

поздравить тебя с новой наградой... Вернешься - получишь свои награды, отдохнешь. Поедете с

Фаридой в санаторий. Ты хотя бы раз бывал в санатории? Вот видишь... Молчишь. Ты даже не знаешь,

что это такое.

- Ты знаешь... - проворчал Махмуд-бек.

- Я...

- Помолчи о санаториях... - прервал Махмуд-бек. - Подумай лучше о том, что на Памире с огромной

шайкой остается Джанибек-кази.

- Мы займемся им... - не очень уверенно пообещал Аскарали.

Он понимал, какую огромную сложность представляет ввод нового человека в эту операцию, сколько

потребуется времени для того, чтобы добиться доверия у людей, связанных с хитрым, опасным курбаши.

До сих пор невозможно установить его точное местопребывание. Где-то на Памире...

Махмуд-бек прав, в сущности. Аскарали посмотрел на Друга.

- А ты постарел... - неожиданно сказал Махмуд-бек.

От этого сообщения Аскарали вздрогнул.

- И очень устал... - продолжал Махмуд-бек. - Очень...

- Я не сплю вторую ночь... - как бы оправдываясь, пробормотал Аскарали. - Вернусь, отдохну.

Он понял, что Махмуд-бек пошел в наступление.

- Ну, ты... - Он хлопнул друга по плечу, откровенно рассмеялся. Слабый, больной человек и так

сожалеет о старости и усталости своего товарища!

Махмуд-бек воспользовался моментом и заговорил твердо, убежденно о необходимости изменить

решение. Центр должен все взвесить еще раз. Махмуд-бек Садыков двинется на Памир, разыщет

Джанибека-кази, узнает о его планах, связях с иностранными разведками, о его возможностях.

Джанибека-кази необходимо обезвредить. С этим Центр, разумеется, согласится.

- И еще одно...

- Что? - насторожился Аскарали.

- Здесь, в стране, готовится государственный переворот.

- В крайнем случае через третьи лица нужно поставить правительство в известность. Если ты,

конечно, располагаешь достоверными данными. Вот и все... - спокойно посоветовал Аскарали.

- Нет! Не все...

Махмуд-бек коротко рассказал о новой беде, которая ждет туркестанских эмигрантов.

- Переворот хотят сделать их руками... Прибыли «гости» из соседней страны.

- Да, у них опять назревает конфликт, - согласился Аскарали. - Очередной.

- На этот раз хотят поднять туркестанцев. Причина: бесправие, отсутствие школ на родном языке, нет

представителей эмиграции в правительстве, нет для многих работы...

- Страна бедная.

- Как это объяснишь тысячам людей, нищим, лишенным всяких прав.

- Старый, испытанный метод... Чужими руками... - проговорил Аскарали.

- Чужими. Но это руки наших соотечественников, обманутых людей.

- Да... Правительство подавит мятеж. Будет большое кровопролитие. - Аскарали замолчал. Взял со

столика коробок спичек, повертел, очень внимательно рассмотрел этикетку.

Как он изменился за последнее время, у него совершенно белые виски. Поседели даже брови. Они

серебрятся при тусклом свете керосиновой лампы. И глубокие морщинки расходятся по лицу. Он

действительно постарел. А ведь уже давно имеет право на отдых. Возможно, если бы не шла война,

Аскарали отозвали бы домой...

Аскарали бережно положил коробок на место. Даже поправил, отодвинув его подальше от лампы.

142

- Что можешь сделать ты? - спросил он.

- «Гости» обязательно обратятся ко мне. Попросят у меня помощи. Если я покину страну, они придут к

другим, пообещают посты в новом правительстве, выложат деньги, привезут оружие.

- Сведения точные?

- От вождя племени. Он и пошлет их ко мне. Только ко мне!

- Но ты через несколько дней должен покинуть страну. Такова воля правительства.

- Я попытаюсь задержаться.

- Ты очень слаб...

- Я скоро встану. Очень скоро. Так можешь и доложить.

Махмуд-бек считал для себя вопрос решенным: он остается. Причины были слишком важные. И

Аскарали не может с ними не посчитаться.

- Хорошо... - выдохнул наконец Аскарали. - Попытаюсь взять всю ответственность на себя. Оставайся.

Пока. Об окончательном решении Центра я сообщу. И если...

- Ничего не будет. . - перебил Махмуд-бек. - Только ты не сгущай краски, когда будешь докладывать о